Хранитель подземелий

– Но вы совершили истинный подвиг, – попытался оказать почтение ветерану войн Союза Арстель, – предотвратили массу злодеяний, прикрытых благородными побуждениями. Да и вообще лучшего защитника Союза, чем вы, не сыскать.

– И воителя тоже, – поддакнула Юкиара, – во всем Союзе.

– Ребята, – растянул губы Глоддрик в иронической улыбке, – это единственное, что дает мне право не считать себя никчемным. Вера в то, что я приношу отчизне хоть какую-то пользу. Но я хотел бы иного. Сбросить жуткую маску Ганрайского Демона, излечиться от бесноватой одержимости боями, повесить клинок на стену и зажить мирской жизнью в глухомани. Стать рыбаком или лесничим. Ради небольших радостей жизни сельского человека я бы отдал эту треклятую славу, как и свое мастерство. Для вас обыденная вещь – то, что никогда не было доступно мне – иметь крышу над головой, любить, быть любимым и провести жизнь со своей семьей, – на этих словах он вспомнил Ревиана, младшего брата, которого он и не успел толком узнать, – но это все неважно, – продолжил Глоддрик, оглядывая приближающийся берег, – каждый должен пройти свой путь так, как у него выходит. И найти себе место в жизни или хотя бы посвятить жизнь его поиску.

За береговой линией, усыпанной галькой темного цвета, показалась земля, точнее, голые скалы, на которых не росло ничего, даже самые неприхотливые кустарники. Вдалеке сгущались тучи над островерхими шпилями по краям шестиугольной фигуры, сложенной из кирпичных стен черного цвета. Темную же землю избороздили огненные реки, среди дымящихся горных вершин периодически случались извержения, порождавшие новые потоки лавы. Над черепичными крышами башен гордо реяли флаги с символикой Азрога – перечеркнутой ломаной линией и лицом Многорогого. Ортаун подлетал к центральной башне. За прошедшее время вокруг главной цитадели Азарельда во внутреннем городе успели вырыть ров длиной в две реки и глубиной в несколько землянок, заполненный лавой до краев. До земли же дорога пролегала по недавно отстроенному мосту, по которому могли бы пройти максимум – пять человек ровным строем. Остальные же башни внутреннего города были соединены паутинообразной сетью мостовых или лестничных переходов. Центральный корпус, в котором обретался Заргул, огородили сетью дозорных пунктов, сложенных из того же материала в виде невысоких пирамид, иглообразный забор меж ними служил еще более красноречивым доказательством того, что обитателей города Заргул предпочитал не допускать к себе слишком близко. Внутрь, непосредственно к повелителю могли получить доступ солдаты, либо маги, которых, кроме Варзхела и Хейларга вкупе с самим императором Заргулом и некоторых недобитков среди сбежавших от стены Вархула, в Азроге не осталось. В Ортауна уже летели арбалетные болты, гарпуны, запущенные с баллистических установок на дозорных пирамидах, валуны с требушетов, но от дракона все снаряды благополучно отскакивали. Силовое поле защитного назначения, поставленное Алагаром до битвы, еще действовало. Ортаун со скоростью коршуна, узревшего в чистом поле добычу, спикировал к мосту, на лету сжегши марширующие по нему гарнизоны, а последних, стоявших непосредственно у врат в крепость, смахнул ударом хвоста аккурат в сгустившуюся во рву магму. Навалившись на створки ворот, на которых был отчеканен тот же Заргул, распростерший руки перед собой, будто обращавшийся к пастве и принимавший вверенные ему души рабов, дракон надломил засов с внутренней стороны крепости, и заставил врата поддаться его мощи. То был один из проходов в Азроговы подземелья, допуск в которые предоставлялся лишь избранным – магам и Кровавому Легиону. Разумеется, их уже засекли, с дозорных точек горхолды-смотрящие трубили во все горны, а к пирамидам устремились потоки щупальцеголовых.

– Дальше справитесь сами, – сказал Ортаун, – в конце концов, я обещал довезти вас в Азрог, но никак не сражаться с горхолдами.

– Спасибо, Ортаун! – сказал Арстель.

– Лети уже, ящерица долбаная! – крикнул дракону Глоддрик.

Ортаун взлетел и, все так же недосягаемый для направленных в него стрел и камней, скрылся за покрывалом черной мглы, неотрывно нависавшей над Азарельдом. Люди у ворот остались одни. А многие горхолдские легионеры уже вышли через двери пирамид дозорных во внутренний двор крепости и бегом направлялись к мосту. Красноголовые заполонили пространство между рвом и пиковой оградой.

– Чего встали? – рявкнул Глоддрик на девушку и парня, в нерешительности лицезревших стекавшихся к мосту горхолдов, – быстро внутрь!

– А как же ты? – удивленно вскинула брови Юкиара.

– Я их задержу.

– Нет! Должен быть иной способ! – протестовала девушка.

– Другого нет. Они нас быстро нагонят. И в подземельях от меня толку мало.

Арстель подобрал с земли копье одного из горхолдов, которого Ортаун сбил хвостом, а Юкиара спустила из рукава суконной куртки цепь с шипованным грузилом и медленно принялась ее раскручивать.

– В Крестале своих не бросают, – перечил Арстель.

– А я вообще жизнью тебе обязана! – распалялась Юкиара, – и мой брат тоже. Я не позволю тебе вот так собой пожертвовать.

– Вашу мать! – взревел Глоддрик, залепив затрещину Арстелю и встряхнув за плечи Юкиару, – я ваш командир, мои приказы не обсуждаются! В крепость шагом марш! Если останемся здесь – погибнем все трое.

– Но ведь… – робко начала Юкиара, подняв свободную руку, но Глоддрик ее прервал.

– Помнишь, я сказал, что каждый должен найти себе место? Так вот – я нашел свое. Я стою в нужном месте в нужное время. Теперь и вы займите позиции, бойцы. Вперед!

Арстель дернул колеблющуюся девушку за рукав, ведя к воротам:

– Пойдем, Юки! Мы и правда ничем не поможем.

Девушка засеменила за ним, глядела она в сторону Ганрайского Демона с потерянным видом едва осознавшего себя ребенка, которого навсегда разлучают с матерью.

– Эй! – обернулся к ним Глоддрик, в прощании оскаля зубы в отчасти устрашающей улыбке, – не вздумайте облажаться.

– Так точно, командор Харлауд! – поднял вверх кулак Арстель, после чего они с Юкиарой скрылись в темной щели между створками.

Горхолды уже неслись по мосту, выставив перед собой щиты и вскинув копья и мечи остриями в сторону стоявшего у входа в катакомбы одинокого воина. Глоддрик размял шею, выхватил из-за пояса меч и сделал несколько взмахов для разогрева, после чего направил острие перед собой, сфокусировав на кончике взгляд единственного глаза. Расставил ноги на ширине плеч и ухватился обеими руками за бинтованную рукоять. На фоне двух львов по краям ворот, высеченных из все той же черной скалы, Глоддрик выглядел грозно, будто одной его команды достаточно, чтобы чудища бросились в атаку и порвали на куски вражеские легионы. На фоне надвигающихся горхолдов стояла Рикке, его первая и последняя любовь, ставшая кошмаром. К счастью, это его явление было последним.

– А я ведь говорила, что неуемная жажда битвы тебя когда-нибудь убьет. И вот ты забрался в самую безвыходную ситуацию, какую только можно представить. Ты уже не выберешься отсюда. Разве что вперед ногами.

Глоддрик молчал, стиснув зубы. Он пытался смотреть сквозь мираж, но не выходило. Рикке смеялась ему в лицо и продолжала издеваться:

– Что ж, увидим, насколько тебя хватит.

«Увидим, так увидим. Довольно слов» – подумал Глоддрик про себя. Ганраец молча сорвался и, пронесшись сквозь растаявшее в мгновение ока видение, ринулся навстречу нахлынувшим на мост слугам Многорогого.

***

Завихрения темных тоннелей кончились, Юкиара и Арстель набрели на забрезживший невдалеке свет факелов, выставлявший на обозрение грубо выдолбленную в скале лестницу и стены, исписанные древними рунами Азрога и изрисованы лицами ящероподобных существ или же усеянные рогами головы Азроговых демонических сущностей. Гравировка была исполнена зубилом в глубокой древности, еще до рождения Заргула. Но друзья не обращали внимания на рисунки, они спустились по пологому лестничному проходу, огибавшему дугу, прорытую в недрах здешней твердой и безжизненной земли. Крики горхолдов снаружи затихли быстро, обоим оставалось лишь гадать, жив ли еще Глоддрик или уже отправился в лучший мир. Лаз вывел их в огромную залу, в которой и таился источник неиссякаемой силы зла Ранкора, бездна силы Азрога, в которой обитали незримые демоны, подзуживавшие умы забредших в это помещение покориться воле их коллективного разума, питаемого подземными чарами. В центре зала была округлая площадка из темного камня, на которой была выбита киркой и обрамлена меловыми линиями пентаграмма в виде многоугольника, очерченного древними руническими символами по краям. Те же колонны в виде атлантов-монстров с головами ящеров, птиц, змей и волков. Меж ними стояла статуя-колосс, изображавшая императора Заргула, одну руку в картинном жесте прижавшего к груди, а другую, сжатую в кулаке, торжественно воздетую к потолку, будто император, выдолбленный в стократно превышающем оригинал габарите, давал команду атаки своим неисчислимым полчищам рабов. Площадку же огибала огневидная река алого цвета, непрестанно искрящаяся. Вид на камни над рекой дрожал, размазывался, а энергия вокруг реки пульсировала. Источник силы Азрога словно бы предлагал либо насытиться своей силой, либо сгинуть в этих подземельях быстрым, но мучительным образом. Юкиара же воззрилась в сторону властно стоящей статуи императора Азрога. Она поняла с самого начала – эта статуя у стены и служила проводником его силы, черпая энергию из самой реки, она незримым лучом доставляла ауру подземелий непосредственно в тело Заргула.

– Командуй, Юки, – обратился к ней Арстель, когда оба сошли с перешейка на площадку, – что я должен сделать?

С того места, где они только что вышли, где кончался коридор, раздался глуховатый голос:

– И как вам удалось сюда добраться? Вас провел кто-то из наших?

Варзхел неуклюжей, хромой походкой медленно спускался с последних ступеней и дошел до середины перешейка, служившего мостиком. Их дело пошло прахом. Против Варзхела уже ничто не поможет, хоть Юкиара и была сведуща в магических искусствах, мастеру она была не ровня.

– Ваши укрепления не столь непролазны, как вам нравится полагать, – дерзко ответила Юкиара, хватаясь за цепь и магический жезл за поясом одновременно – если и умирать, так с оружием в руках.

– Сколько самомнения, – сказал Варзхел, – это даже похвально. Но света солнца вы уже никогда не узрите.

Возле него неожиданно материализовался горхолдский Архимаг – мастер Хейларг.

– Так и знал, что ты их засечешь позже меня, – с издевкой бросил Варзхел, – можешь расслабиться и наслаждаться зрелищем. На мучения сопротивленцев воли Многорогого смотреть – всегда отрада.

Хейларг сжал губы, зажмурив глаза, точно собирался причинить себе боль, вырывая дротик из раны. И все же он решился на доблестный шаг. Арнлоуг Варзхел был наглядным и ходячим примером того, до чего может довести жизнь под эгидой Заргула Многорогого. Вот он стоит рядом – искалеченный, убогий человек, потерявший любовь и дружбу, предавший своего учителя и воспитателя, утративший человечность и связь с высшим началом как таковым и его искрой внутри себя, не слышащий голоса своей души. И держался он Азрога поначалу лишь из бездумных амбиций и стремления к могуществу и власти, теперь же он надеялся доказать самому себе, что не столь ущербен, раз имеет отношение и принадлежность к существу, поставившему Ранкор на колени. Но никакая магическая сила или расположение Заргула не смогут сделать его снова человеком. Варзхел давно уже был мертв. Хейларг понимал, что все, к чему прикасается Заргул, как и невидимая рука подземелий и их демонов, гниет изнутри, гибнет, и окончательно понял, что с его стороны допустить, чтобы весь мир стал подобием Варзхела, будет страшным преступлением против самой природы.

– Варзхел, разве тебя не учили, – бронированный чародей не успел вытащить из-за спины посох-клинок, на слова Хейларга он лишь успел неповоротливо обернуться с шагом, но и то не до конца, – что никому, кроме себя, нельзя полностью доверять. И уж тем более, – горхолд взялся за посох обеими руками, – поворачиваться спиной к тем, кто представляет опасность.

– Что ты собираешься… – Варзхел неловко дернулся, успев наполовину обнажить оружие, но змеевидная вершина Хейларгова посоха сверкнула, ударная волна телекинеза сшибла черного мага с ног, и он слетел с перешейка как лист, подброшенный потоком ветра, очутившись уже в огненной пучине подземной реки.

Не раздалось ни предсмертных воплей, ни проклятий. Варзхел даже не успел понять, что его предали. Когда он рухнул в потоки огненной жидкости, его не стало меньше, чем за секунду, сила подземелий сожрала его без остатка, не оставив ничего, словно темного чародея никогда не существовало.

– Быстро и безболезненно, – перекрутив в руке посох, прокомментировал Хейларг, – как я люблю.

Растерянные Юкиара и Арстель стояли как вкопанные, не зная, представляет ли опасность горхолд-маг.

– Исполняйте свой долг, – кивнул он им, – мешать не буду. Я долгое время прозябал в заблуждении, думая, что народ горхолдов имеет шанс на счастливое будущее при Заргуле у руля. Но жизнь ясно дает понять – лучше для себя сделать можем только мы сами.

Наши герои, которые в последние две минуты побывали на обоих краях эмоционального диапазона – от разрывающего отчаяния до блаженного облегчения, позволили себе ослабить бдительность. Юкиара убрала руки с оружия, Арстель же бросил копье убитого горхолда в огненную реку.

– Мастер, – обратилась Юкиара к Хейларгу, – если вам не составит труда, переправьте Арстеля наружу. И сами уходите. Дальше я сама.

Арстель округлил глаза, он уже догадывался, чем закончится их предприятие, но все же противился неизбежному, иначе он физически не мог:

– Почему мы не можем дождаться тебя?