Хранитель подземелий

Седобородый белозубо улыбнулся:

– Мы с тобой живы, Алагар. Остались лишь ты, я и Старейший из рода равшаров. Мы последние ученики великого Йоши-Року.

***

Двое магов вошли в город. Алагар хоть и выглядел сильно моложе Азилура, по его скробно-обреченному взгляду человека, познавшего глубины страданий бытия, угадывался столетний старик, прошедший все пути. Он был лишь тенью прежнего себя, целеустремленного и уверенного в своей непогрешимости человека, готового ради своей мечты на любые средства, поднявшего на борьбу орду людей, создав из них Братство Уравнителей, вселившего в них веру во всеобщее братство и себя в роли наставника, что проложит путь в мир светящегося всеми цветами радуги будущего. Теперь он больше походил на искателя истины, желающего принять стезю мученика и аскета, чтобы в конце пути страданий в бренном и слабом теле увидеть не врата в Божье царство и райские кущи, а лик Создателя. Они сновали среди улиц, наполненных женщинами и детьми с потерянным видом, солдатами с пустым взглядом, в чьих глазах еще вчера кипел огонь преданности всему, ради чего стоило биться, разломанных противоосадных орудий, катапульт, требушетов и баллист, сваленных стрел, оружия ближнего боя и арбалетов у стен, разорванных палаток. Два мага были осколком порядка среди моря хаоса. Время клонилось к вечеру, закатное марево лишь добавляло кровавых оттенков в мрачную картину обозреваемого пространства.

Азилур рассказал Алагару о том, как он вместе с собратьями противостояли кодле поборников Заргула, которые бы устроили гибельную диверсию в тылу защитников крепости и проломили бы их оборону исподтишка, если бы не благородная жертва магов. История о судьбе Рокшаса и остальных еще сильнее углубила Алагара в осознание своей никчемности. В прошедшей битве он не внес никакого вклада, лишь заставил женщину, что отдала ему свое сердце, отдать и жизнь ради своего спасения от столь глупой и бесславной гибели. Рассказал Азилур и то, что слышал о бое их мастера с Заргулом.

– Все говорят, ввыси, когда мастер уже окончательно проиграл, показалась Анлариэль. На этот раз ей не удалось лишить Заргула силы, но она его изгнала. Все же силы Лайнур-Арая не хватило Третьему Архимагу, чтобы остановить Заргула. Но как ему хватило смелости на то, чтобы в одиночку бросить вызов сильнейшему врагу Ранкора за всю его историю…

Алагар не стал говорить о причине неудачи Йоши-Року. Мастер, всю жизнь молившийся на Анлариэль, безусловно, знал, что именно сила леса дала покровительнице народа Хаглоры на полторы тысячи лет отправить Заргула на длительный процесс восстановления сил. Однако мастер не был так магически одарен, как та, кого он и его сородичи боготворили, чтобы серьезно ранить Заргула. Но Алагар знал, что у мастера был бы шанс нанести Многорогому существенный урон, если бы император Азрога не находился в непрерывном контакте с источником своей силы и бессмертия.

– Танриль как-то говорила мне, – после непродолжительной паузы ответил Алагар, пока они шли мимо лестницы на стену, к которой вереница солдат несли камни и чаны с раствором, – что ей часто приходится лгать своим подопечным, что она все может вылечить, что утешит их родных, что, например, покоцанный в бою солдат сможет так же ходить или видеть, как в прежде. И я не понимал, зачем она лгала, зачем было давать людям ложные надежды. Затем я стал наставником целой общины, повел массу людей по ложному пути, но они шли за мной, потому что верили. И я понял одно, Азилур, всем нужно во что-то верить. Мастер верил в Анлариэль. Горхолды верят в Заргула. А те, кто защищал крепость, верят в друг друга, в товарища, который прикроет тебя своей грудью. И они верят в нас. Мы маги, Азилур, нам доступно то, что неподвластно простонародью, но… – всматриваясь в горизонт, в темнеющее над закатным полотном небо, вырисовывающийся месяц, Алагар закончил мысль, – мы не всесильны и не всезнающи. Однако, чтобы те, кого нам приходится вести за собой, не утратили веру, мы должны примерять на себя роль всемогущих и всеведущих. Теперь я понимаю, о чем говорила Танриль. И знаю, почему мастер решился на такой фаталистичный шаг. Он вселял во всех нас веру в то, что это наш мир, и мы не отдадим его красноголовым.

Алагар уже принял решение. Он знал, как сполна компенсировать свою неудачу во вчерашнем бою и как искупить грехи. Вот только поведай он Азилуру о своих намерениях – верный друг пойдет за ним следом и погибнет.

– Твои слова мудры, – опустил глаза к пыльной земле придворный маг Аргойских королей, – не зря мастер Йоши передал звание Архимага тебе. Ты все же сумел перенять его учение о том, что значит быть истинным магом.

– Надеюсь, что так, – вздохнул Алагар и положил руку на плечо Азилуру, – друг мой, – обратился он так, как в течение всей своей жизни обращался к другим его учитель, – обещай мне, что если со мной что-то случится, ты примешь титул Пятого Архимага и передашь огонь владения магией и мудрости наших наставником идущим на смену нам поколениям.

– Алагар, мне кажется, и так было слишком много смертей, чтобы думать еще и о том, что уйдешь ты.

– Азилур! Лишь на тебя я могу рассчитывать. Как по мне, ты идеально подходишь на роль преемника мастера.

Седовласый кудесник закусил губу, покивал и, расправив плечи, молвил:

– Что ж, если на то твоя воля, я окажу тебе и такую поддержку. В любом случае, Алагар, ты можешь на меня рассчитывать.

– Если бы ты знал, как я тебе благодарен. Бывай, Азилур. У меня есть одно неоконченное дело.

И Алагар зашагал прочь. С его плеч будто упал тяжелый груз. Груз ответственности. Теперь он знал, что должен делать.

***

Он увидел Юкиару у основания одной из западных башен. Девушка вглядывалась в пейзаж Драконовых Гор, вершины которых озарялись заходящим солнцем, облокотившись о каменное ограждение. Солдаты здесь реже появлялись, так как этот кусок стены не пострадал, ремонтировать было нечего. Укромное место для встречи наставника и последовательницы, разочаровавшихся друг в друге, но обретших надежду на зарождение дружбы.

– Юкиара… – произнес Алагар, и девушка мгновенно обернулась, выпустив струю сизого дыма, – ты как?

– Я бы насладилась видом, если бы последние деньки выдались попроще.

Алагар кивнул, его одолевало чувство неловкости, вины перед нею, словно лишь из-за него на голову Юкиары сыпались лавиной страдания и лишения.

– С братом виделась?

– Да, – сказала Юки, – поутру. Никак не могли нарадоваться оба, что живы. Кто знает, которая наша встреча с дорогими сердцу людьми станет последней?

– Я понимаю, – опершись на длинный посох, Алагар прислонился к башенной стене.

– Мне жаль мастера Йоши, – тихо проговорила она, – я знаю, как он был для тебя важен, даже когда ваши пути шли порознь, ты старался держаться ближе к нему. Он был в самом деле достоин своего звания.

Алагар глядел в мрачнеющее небо, в котором уже вырисовывались звезды, думая о том, что где-то там в бескрайних просторах вселенной или же и вовсе за пределами материального плана существования находится дух его учителя. Быть может, он уже принял совершенно другую форму. Но того Йоши-Року, которого все знали, любили и уважали, уже никогда не будет.

– Он был лучшим магом из всех, кого я знал. Но мастер Йоши уже не с нами, он отошел в прошлое, как и многие наши друзья. Теперь нам предстоит поступать по собственному разумению, как бы нам ни недоставало его мудрого слова и опытной руки.

Меж ними воцарилось молчание, каждый думал о своем, о тех вещах, что выразить в словесной форме попросту невозможно.

– Юки, я хочу, чтобы ты знала. Я горжусь тобой.

– А? – осеклась Юкиара, – с чего это ты вдруг?

Покровительственно улыбаясь, Алагар пояснил:

– Когда я, внемля голосу помутившегося разума, приказывал вам схлестнуться с королевскими солдатами, ты была первой, кто поступил по совести. Ты первая нашла в себе силы воспротивиться моей неоспоримой, как тогда казалось, воле. Я думал, что плохо тебя учил, но оказалось, что мне было суждено многому у тебя научиться. Спасибо тебе, Юки.

Тепло улыбнувшись, она потупила взор и ответила:

– Ты не так плох, как думаешь о себе. Иначе мы не шли бы за тобой. Иначе Танриль Целительница не выбрала бы тебя. Все мы заблуждаемся, но вопрос лишь в том, хватит ли у нас силы выбрать нужную сторону.

– Выбрать сторону недостаточно, нужно еще знать, на что тебя хватит. Я, кажется, знаю, – в этом не было никакой необходимости, но ему было очень нужно поделиться с кем-то своим самоубийственным планом, чтобы облегчить душу, – я отправляюсь в Азрог, дорогая Юкиара.

– Что? Но как…

– Я там ведь уже бывал, переместиться труда не составит. Горхолдов мы разбили, но зализать раны и скопить новые силы у них выйдет легко, если Заргул будет в лучшей форме. Но если мне удастся сразить его, обезглавить их боевую машину, то опасений станет куда меньше. Впоследствии, скорее всего, его удастся умертвить окончательно.

– Ты один из самых продвинутых магов на Ранкоре, но даже Йоши-Року с этой задачей не справился. Останься с нами, прошу. Не хочу, чтобы и ты уходил, еще и так напрасно.

Алагар, смеясь, перебросил из руки в руку посох и, направив его к небесам, воззрился на кертахол, словно уже видел где-то Заргула и готовился к атаке.

– Не напрасно. Мне кажется, я обрел Илгериаса внутри себя. А вера творит чудеса. Думается, именно благодаря той же вере Анлариэль смогла так насолить Заргулу дважды. В любом случае, решение я уже принял. Пусть даже связь с источником силы император сохранит, но потрепать его я сумею основательно. Юки… Я вскоре отправлюсь, вряд ли мы еще увидимся, но я хочу сказать, что счастлив, что знал тебя. Прости меня за все.

Девушка не успела ответить, так как он уже исчез в мгновенной световой вспышке. Алагар не хотел слышать ее прощальных слов, но он не просчитал одного. Юкиара была такой же фаталисткой, как и он сам, а горячность, свойственная молодым, добавляла масла в огонь. Она тоже приняла решение. Решение, которое определит судьбу всего Ранкора.

***

На следующее утро, после рассвета, Арстеля Юкиара нашла случайно отдыхающим после работы над латанием пролома в стене. Сапожник с полной самоотдачей помогал солдатам закладывать пробоину каменной кладкой, а затем чуть не надорвал спину, перенося с ними громадные сосновые стволы, обрубки которых использовались в качестве балочных подпорок хрупкого участка стены, раствор в котором еще не скрепил камень как следует. Рабочие разошлись, Арстель же сидел под стеной в одиночестве, ничем не занимаясь, в молчаливом безделии он предавался размышлениям или же глядел в пустоту. Юкиара попыталась ускользнуть, остаться незамеченной, но сапожник ее засек. Разумеется, в первую очередь Арстель задал вопрос, куда она направляется, было очевидно, что девушка собиралась уходить за стену. Юки попыталась оправдаться, дескать, она собиралась присоединиться к патрулям, обозревавшим окрестные территории, но Арстель не повелся на эту уловку, он знал, что в патрули брали только членов Карательного Отряда, что под руководством Глоддрика весь вчерашний день прочесывали местность за стеной Вархула в поиски недобитого врага или лазутчиков, либо Стражи, коими предводительствовали мастера Шибуи и Гуаррах. Сапожник был достаточно сметлив, чтобы понять, что его подруга лжет.

– Я слишком хорошо тебя успел узнать, Юки, чтобы поверить в эти легенды. Ты ведь явно задумала что-то такое, чего не одобрили бы ни твои товарищи, ни командиры. Колись или я расскажу Глоддрику, что ты без разрешения собиралась в самоволку, – разумеется, это было сказано с улыбкой и не всерьез.

И Юкиара раскололась, она хотела продолжать плести паутину лжи, но при виде Арстеля язык ее не поворачивался на обманные речи.

– Алагар сегодня отправится в Азрог и сойдется с Заргулом один на один. Но его поражение неизбежно, покуда Многорогий черпает силы из недр катакомб. Я должна обрезать этот канал связи, тогда, возможно, у него появится шанс.

Вот только у Юкиары шансов не будет, и она это прекрасно понимала. Источник силы Азрога разрушит любого, кто посмеет как-то вмешаться в его внутренние процессы, сотрет в порошок с той же вероятностью, с которой наделяет силой тех, кто с готовностью отдается злой воле подземелий.

– Ясно, – протянул Арстель вполголоса, выдвинув нижнюю челюсть вперед в раздумьях, – отговаривать тебя нет смысла, это так же очевидно. Тогда скажу одно, Юки. Я с тобой, куда бы ты ни отправилась, хоть в Азрогово пекло.

Она в ужасе вскинула руки, качая головой: