Если что, я в соседней комнате

* * *

Просидев около получаса, Джули свернула и третье полотно. Положив холсты на стоящий в прихожей шкаф, она решила, что завтра непременно отнесет их в багетную мастерскую, чтобы одеть в рамы. Ради этого она готова расстаться даже с оставшимися у нее в кошельке тридцатью фунтами.

Третья глава

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Несмотря на выходной день, актеры и другие работники театра по просьбе мистера Гоулда беспрекословно согласились провести внеочередную репетицию в воскресенье днем. Мистер Гоулд, который начал обзванивать всех в субботу после обеда, говоря о срочных причинах переноса репетиции с понедельника на воскресенье, сослался на свое улучшившееся самочувствие, но мисс Уотсон догадалась, что это было связано с ее отъездом.

В этот воскресный день Джули, как обычно, немного опаздывала на репетицию, но все же решила первым делом отнести картины в багетную мастерскую неподалеку от театра. Разложив полотна перед Вольфом, пожилым сотрудником мастерской, актриса произнесла:

– Добрый день, Вольф. Хорошо, что вы открыты, несмотря на выходной.

– Здравствуйте, мисс Уотсон, – сказал работник.

– У нас семейный бизнес, и лишние заказы не помешают. Чем могу быть полезен?

– Вы можете оформить в багет три эти картины?

– Конечно. А какой цвет вы предпочитаете? – разворачивая полотна, спросил Вольф.

– К сожалению, я ничего не смыслю в оформлении картин. Хотелось бы целиком довериться вашему вкусу. Какие у вас расценки?

– Если исходить из размеров данного полотна, то одна рама может стоить от семи фунтов.

– А как они выглядят?

– Я сейчас принесу вам несколько образцов, они, по моему мнению, будут гармонично сочетаться с красками на этих полотнах. А вы выберете тот, что понравится вам больше всего.

Свернув полотна, Вольф направился вглубь мастерской и уже через минуту выложил перед актрисой несколько образцов. Мисс Уотсон выбрала понравившийся багет и поинтересовалась, сколько все это будет стоить.

– Оформить все три картины именно так – сорок пять фунтов, – ответил Вольф. – Вы выбрали один из самых дорогих вариантов, такой багет прекрасно подойдет к этим картинам. Если дорого, вы можете выбрать, например, эти белые – всего по семь фунтов за картину…

– Нет, мне понравились именно эти, и цена тут не главное. У меня с собой тридцать фунтов, я могу отдать вам их сейчас, а оставшиеся пятнадцать принесу завтра.

– Вы можете оплатить после окончания работы, – сказал Вольф, сворачивая полотна. – Мисс Уотсон, мы знакомы с вами уже не первый год. Хотя вы нечасто балуете нас своим присутствием, афиша с вашим изображением всегда у нас перед глазами.

Он указал на стеклянную дверь. Сквозь нее Джули увидела рекламный шит, изображавший ее и Чака. Большими буквами было выведено: «Акива и Рахель», а чуть ниже, шрифтом помельче, – «История любви, которая никого не оставит равнодушным».

– Мы с семьей обязательно придем посмотреть на вас и на все действо, – улыбнулся Вольф.

– Приходите! Обещаю: вы не пожалеете.

– Спасибо, непременно придем.

– А сколько у вас уйдет времени на все три картины?

– У меня лежат и другие заказы. Понадобится как минимум два-три дня.

Мисс Уотсон настоятельно попросила мастера успеть к завтрашнему вечеру закончить работу хотя бы над одной картиной. Из уважения к актрисе Вольф согласился, а работу над двумя другими пообещал завершить во вторник.

Поблагодарив мастера и вручив ему тридцать фунтов, Джули заторопилась к выходу, но тут Вольф поинтересовался:

– Какую картину следует оформить в багет в первую очередь?

Взвесив все «за» и «против», актриса остановила выбор на самой старой, с подписью «Майнц, Германия, 1929 год».

* * * * * * *

МАЙНЦ, ГЕРМАНИЯ, 13 НОЯБРЯ 1929 ГОДА

– Спасибо, что согласились со мной потанцевать, – держа в ладони нежную руку девушки, произнес Гарри.

– Клаус очень просил, и в день его свадьбы я не могла отказать, – ответила девушка, которая едва доставала до плеч Гарри.

– Я сказал ему, что вы необыкновенно красивы и что не смогу сегодня заснуть, если не потанцую с самой прекрасной девушкой в городе.

Лея смутилась и, чтобы сменить тему, поинтересовалась:

– А вы любите музыку? Кто ваш любимый композитор?

– Бетховен, – ответил Гарри. – А какому композитору вы отдаете предпочтения, прекрасная Лея?

– Мне очень нравится Иоганн Штраус. По моему мнению, его музыка легкая и воздушная.

– У вас прекрасный вкус, – продолжая танцевать, произнес молодой человек.

После небольшой паузы, Гарри продолжил:

– Лея, позвольте заметить, вы прекрасно танцуете.

– Я в детстве занималась балетом, но потом пришлось бросить. – Помолчав, Лея спросила: – Гарри… разве это не еврейское имя?

– В ваших устах мое имя звучит так, как оно раньше никогда не звучало, – ответил Гарри, держа одной рукой легкий стан девушки.

– Если не хотите, можете не отвечать.

– Да, это так. Мы с вами одной национальности, и то, что мы встретились сегодня здесь, на немецкой свадьбе, – это судьба.

– В нашем городе встретить, как вы выразились, «людей нашей национальности», – не такое уж редкое явление, – девушка улыбнулась. – Не зря же наш город, Майнц, называют Иерусалимом-на-Рейне.

– Позвольте с вами не согласиться, – пытаясь отстоять свою точку зрения продолжил Гарри. – Вам все равно не удастся переубедить меня по поводу судьбоносности нашей встречи. Что же касается Иерусалима-на-Рейне, то каждый трактует это по-своему. Например, местные иудеи говорят, что город носит такое неформальное название, потому что они поселились в Майнце еще в начале десятого века и основали здесь крупнейшую иудейскую общину Германии, а немцы полагают, что это название происходит оттого, что город был основным центром христианизации германцев.

– Хорошо, не буду с вами спорить, – ответила девушка.

– Это благоразумно с вашей стороны, – неловко пошутил Гарри.

После небольшой паузы он спросил: