После конца. Часть 1

Саймон смотрел и на птиц, изредка пролетающих над приютом, и даже попытался посмотреть на солнце, но глаза болезненно сощурились сами собой.

«Надо же, – подумал паренек, ковыряя пальцем скамью и чувствуя, что шея начинает затекать. – Если бы меня без чувств доставили в это место, то когда бы я пришел в себя, самостоятельно даже не заподозрил бы, что нахожусь под землей!»

И как они умудрились все это построить? Может, вместе с Гнилыми воскресли и те инженеры, которые возводили египетские пирамиды, Шамбалу и Атлантиду?

Опустив подбородок, Саймон взглядом нашел Нику. Она шла в компании трех девочек и одного мальчика, которые были примерно ее возраста. Дети по очереди катались на ярко-желтом самокате. Сестра явно вживалась в этот небольшой коллектив. В основном говорили другие дети, заваливая ее вопросами. Особенно много их последовало, когда Ника сказала, что прибыла, как те дети выражаются, «извне». Слово они, по мнению Саймона, выбрали немного жутковатое. Звучало так, словно они пришли откуда-то из другого темного измерения.

Наблюдая за ними, Саймон дивился той легкости, с которой они ведут себя друг с другом. Детская дружба была поистине удивительна, как, собственно, и сами дети. Смотря на них со стороны, наблюдая за тем, как они ведут себя друг с другом и с остальным миром, надежда на то, что у людей все еще есть шанс, напитывается новыми силами. Вечный баланс добра и зла, не дающий всему свалиться в черное всепоглощающее небытие. Многие взрослые напыщенно смотрят на все, что их окружает, мнят себя самими умными и все понимающими, смеются над детьми, считая их маленькими, глупыми и наивными, а на самом деле многим людям не хватает именно той детской искорки, которую они когда-то утратили. Если бы все взрослые взяли у детей их мировосприятие, не было бы войн, которые провоцирует жадность и не может остановить цинизм и хладнокровное, бездушное отношение к человеческой жизни, словно это не бесценное живое существо, а кусок примитивно мыслящего мяса, каких еще не свет воспроизведут тысячами.

На самом деле гордые взрослые могли бы очень многому научиться у детей, и это сделало бы их жизни более счастливыми.

Услышав громкий смех, вырвавший Саймона из размышлений, юноша непроизвольно посмотрел в сторону его эпицентра и увидел полдюжины своих ровесников: четырех девушек и двух парней. Они сидели в небольшой беседке, и трое из них играли в белот, а остальные наблюдали. От их веселья Саймон почувствовал себя неловко и даже как-то уязвлено, словно это они виноваты в том, что он не сидит сейчас рядом и не хохочет так же беззаботно. Это было так странно, видеть их всех вместе. Раньше Саймон представлял себя волком, томящимся в клетке и рвущимся на волю. Но теперь на него нахлынуло чувство, что он вовсе никакой не волк, а действительно какое-то комнатное растение. Осталось лишь понять, что из этого правда.

Обведя компанию взглядом, подросток остановил свой взор на девушке, сидевшей к нему лицом и не принимавшей участия в игровом действии, но внимательно следившей за ним. Возраста она была такого же, как он, то есть примерно шестнадцати лет. Волосы у нее были рыжими и слегка вьющимися, средней длины, ниспадающие примерно до середины лопаток. Лицо слабовыраженной треугольной формы вершиной вниз, черты лица, осыпанные небольшим количеством веснушек, выглядели аккуратными, без каких-либо острот или округлостей. Она показалась Саймону прекрасной. Если бы Оскар Уайльд в свое время выбрал для своего романа не образ юноши Дориана Грея, а молодую леди, то ей бы непременно стала она.

Вдруг незнакомка подняла голову, словно чувствуя на себе чей-то взор, и посмотрела на Саймона и пересеклась с ним взглядом.

Подросток ощутил, как в той части груди, плавно переходящей в живот, внутри появилась неизвестная пружина. Она сжалась, и он потупился и неуклюже сделал вид, что наблюдает за камнем. Только спустя несколько секунд он заметил, как быстро забилось его сердце. Даже на одну секунду он испугался, что сидящие в беседке услышат его, но сразу же отринул эту бредовую мысль.

Посидев так секунд десять и чувствуя горящую точку на лбу, он не выдержал и поднял взгляд. Незнакомая девушка вновь вернулась к наблюдению за игрой, но Саймон, сам не зная как, понял, что это не так. Хоть взгляд и был обращен на стол, все же он казался каким-то отстраненным. Плюс, на губах застыла легкая полуулыбка.

– Софи? – позвала сидящая рядом с ней подруга.

Девушка чуть тряхнула головой, словно мечтательница, вернувшаяся из своего вымышленного мира в реальный, и что-то ответила.

– Ты боишься больших компаний? – вдруг послышался за спиной совсем рядом чей-то голос.

Чуть подскочив от неожиданности, Саймон обернулся и увидел рядом с собой того паренька с книгой, которого он приметил, когда Попугай вела разговор по телефону.

Сначала он хотел ответить отрицательно, но все же призадумался на пару мгновений, а после сказал:

– Я не знаю. Никогда в них не был.

Незнакомец фыркнул и, перекинув через спинку скамьи сначала одну ногу, а потом вторую, уселся рядом с ним.

– Лично я никогда не боялся общества, но у меня с каждым новым днем складывается такое впечатление, что это они боятся меня. Я заноза, и как только попаду в «палец», – свои слова он сопровождал яркой жестикуляцией, – он сразу же начинает воспаляться и какой-нибудь «гной» выталкивает меня из него вон. Такие вот дела. А если судить по твоей напряженной осанке, чуть красным щекам, и небольшой растерянности и невербальным движениям тела Софи Ванджило, между вами явно возникла какая-то незримая, но явно ощутимая связь. И с чего бы это? Как ты думаешь?

Вконец сбитый с толку, Саймон несколько секунд посмотрел на странного незнакомца, а потом спросил:

– Ты кто вообще такой?

– О-у, извини. Я забыл представиться, – он переместил книгу под левую подмышку и протянул руку. – Шон Увис.

Саймон молча ответил на рукопожатие.

– Ну, а ты?.. – подтолкнул его к ответу паренек, когда заметил, что ответного представления не следует.

– Э-э-э, Саймон. Саймон Крукс.

– Приятно познакомиться. Это твоя сестра?

Шон посмотрел в сторону Ники, и подросток ответил положительно.

– Когда они проходили мимо, я слышал, как она рассказывала о том, что вы прибыли извне. Это правда?

Саймон кивнул.

– Удивительно, – Шон принял позу лотоса. – Я-то думал, что один здесь такой особенный.

– В смысле? – не понял он.

– Я тоже извне, – ответил юноша. – Оказался здесь около трех лет назад, и до сих пор жду, когда меня кто-нибудь усыновит, но новые родители никак не хотят объявляться.

– Нас с сестрой придут смотреть завтра, – с недовольством в голосе процедил сквозь зубы Саймон.

– Уже? – Шон удивленно округлил глаза. – Так быстро? Вы же только сегодня прибыли!

– У госпожи Тлиппер была примерно такая же реакция, как у тебя, – недовольно покачал головой подросток. – Только вот я не хочу новых родителей.

– Почему? Это же здорово. Все, кто здесь живет, мечтают об обретении семьи. В особенности те, у кого ее никогда не было.

– Но не я, – упрямо покачал головой Саймон.

– К сожалению, твое мнение здесь не учитывается, – усмехнулся Шон. – Если потенциальные опекуны окажутся пригодными для содержания детей, то тебя без каких-либо обсуждений им отдадут. Ведь так не должно быть на свете, чтоб были потеряны дети. Эх, как бы я хотел покинуть это место.

– Почему? – спросил Саймон, одновременно с этим бросив беглый взгляд на беседку. – Ту же просто замечательно.

– Да, но не мне, – Шон посмотрел на подростка и начал барабанить пальцами по скамье. – Меня это место гнетет. Вдобавок Тлиппер…

– Что?

– Самый неприятный человек из всех, что я знал, – ответил юноша. Он снял очки и начал массировать глаза. – И меня она особенно не любит.

– Этому, полагаю, есть определенная причина? – подняв бровь, спросил Саймон.

– Ну, какой-то определенной нет, но есть одна, которая, наверно, поспособствовала больше всего. История забавная, но глупая, – Шон надел очки и провел ладонью по своим коротким кудрям. – Как-то Тлиппер сильно на меня ругалась. Ко мне пристали несколько задир, я толкнул одного из них и тот, упав, поранил ногу о камень. И все это произошло на ее глазах. Цербер на меня так наорала прямо при всех, что я едва не оглох. Ну, после мне в голову и пришел план мести, – он ностальгически улыбнулся. – Подобрав кучку свежих какашек Пирата – это наш местный пес – я прокрался в кабинет Тлиппер и положил их ей на кресло. Крик был невообразимый, – он хмыкнул. – И все бы хорошо, только вот я не предусмотрел факт наличия видеокамер. Она до сих пор относится ко мне с особым пристрастием, хоть и прошло уже два с половиной года.

Саймон негромко засмеялся. Да, этот дурень определенно был ему по душе. Они около минуты просидели в молчании, а потом Шон с энтузиазмом в голосе спросил:

– Ты умеешь в шахматы играть?

– Да, – кивнул подросток.

– Может, сыграем?

– Без проблем.

– Тогда, – поправив книгу, паренек распрямил ноги и спрыгнул со скамьи на землю, – подожди пару минут. Я скоро вернусь.