За порогом мира. Давным-давно

Так как я, оказывается, был лицензированным провидцем, то я решил тут же что-нибудь напророчить сам себе. Но как я ни напрягал мозговые извилины, ничего у меня не вышло. Наверное, нужно было всё-таки иметь какое-то образование или владеть какими-то магическими приспособлениями. Мне стало ясно, что долго так я не протяну, при первом же случае выяснится моё самозванство. Вывод напрашивался сам собой: надо сваливать из этой деревни куда-нибудь, где не знают провидца Феогена Критского. Исходя из моего имени, несложно было сделать вывод, что, скорее всего, я нахожусь на Крите. Как я помнил из географии, Крит – это остров, а значит, мне нужен был корабль или лодка.

Причина, по которой мне нужно было уехать, нарисовалась в моем воображении сама собой. Я ведь уже сказал старейшине деревни, что мне явилось моё предназначение, вот и сообщу ему вечером, что мне предначертано судьбой отправиться в… Грецию или Византию. Еще бы не мешало прежде узнать, какие тут вообще сейчас есть государства. Исходя из того, что я уже увидел, можно было предположить, что перенесся я во времени приблизительно на пару тысяч лет назад.

Я еще раз обследовал дом Феогена в поисках какой-нибудь карты, или чего-нибудь в этом роде, но тщетно. Единственной полезной находкой оказался мешочек приличных размеров с монетами. Деньги, по-видимому, у оракула водились.

Между тем вечерело, и я решил пойти к старейшине, чтобы сообщить ему о своем решении покинуть остров.

Село было маленьким и состояло из одной улицы, упиравшейся в бухту. Дом старейшины я нашел сразу, самый большой дом по соседству с моим так и кричал всем своим видом, чей он. Сам хозяин сидел на камне у входа, около него стояли два мужичка и, размахивая руками, что-то объясняли бородатому старейшине.

Это был неплохой шанс узнать что-нибудь новое. Я встал невдалеке так, чтобы слышать разговор, оперся о свой импровизированный посох и сделал вид, что просто отдыхаю. Разговор шел о рыбалке, улове, продаже рыбы и других местных занятиях. Так я узнал, что старосту деревни зовут Леонтиос, местные деньги называются драхма, а основное занятие местных селян – рыболовство.

Наконец мне надоело изображать из себя усталого путника, и я приблизился к собеседникам.

– А, Феоген, приветствую тебя, – обрадовался староста, – а мы вот всё гадаем, что ты там сам себе напророчил. Расскажешь?

– Да, Леонтиос, я за этим и пришел к тебе, рассказать и помощи попросить. Дело в том, что предначертано мне покинуть Крит и следовать в Столицу. Там меня ждет встреча с очень высокопоставленным лицом, ему нужна моя помощь.

Я врал, стараясь в то же время наблюдать за реакцией присутствующих, не сболтнул ли я чего лишнего. Но вроде бы ничего предосудительного я не сказал, мужики одобрительно кивали головами.

– В Константинополь тебя ведет путь? – удивился Леонтиос, а я узнал название столицы этого государства. – Неужто к самому басилевсу? Это огромная честь для Сфакиона. Я понимаю, какая помощь тебе нужна. Тебе нужно попасть на материк. Так ведь?

– Да, Леонтиос, мне необходима лодка или корабль, чтобы исполнилось предначертанное. И я хотел бы попросить…

Но староста не дал мне даже договорить.

– Ничего не говори, досточтимый Феоген, кто мы такие, чтобы противиться пророчеству. Вот стоит Фидий, у него самая лучшая лодка в Сфакионе, он с радостью довезет тебя до Кисамоса. Правда ведь, Фидий?

Леонтиос посмотрел на рыбака, стоящего рядом со мной, с улыбкой, но во взгляде его читался приказ. Фидию оставалось только кивнуть в знак согласия.

– К сожалению, даже его суденышко недостаточно крепкое, чтобы плыть на нем до материка, не подвергая опасности твою драгоценную жизнь, – снова обернулся ко мне староста. – Но в Кисамосе ты, несомненно, сможешь найти лодку получше, в крайнем случае доберешься до Ханьи, а там ходят постоянные суда до Неаполиса. Когда ты желаешь отправиться в путь?

– Ну, сейчас уже довольно поздно, думаю, завтра с утра, если Фидий не возражает, можно будет отправиться, – я был просто в восторге оттого, что всё так быстро сложилось.

На том и порешили. И рано утром я уже сидел в утлой рыбацкой лодчонке. Попробовав связаться мысленно с кем-нибудь из друзей, я потерпел неудачу.

«Что ж, подплывем поближе», – думал я, отправляясь в путь.

Плавание на маленькой рыбацкой лодочке по морю – не самое приятное занятие для сухопутного человека. К тому же неожиданно выяснилось, что моя боязнь глубокой воды, преследующая меня с детства, со сменой тела никуда не делась. Поэтому два дня, проведенные в пути у побережья Крита, можно смело отнести к одним из самых неприятных дней в моей жизни.

В Кисамосе я тепло распрощался с Фидием, он торопился назад к семье. Хотя я и заплатил ему, а заодно и разузнал хорошенько о достоинстве местных монет и ценах на основные продукты, но кормить семью ему всё равно было надо. Критяне питались в основном тем, что рыбаки вылавливали в море, а Фидий потратил на меня целых два лишних дня.

Сойдя на берег, я не сразу отправился в деревню, а решил тут же на берегу разузнать, как мне добраться до Неаполиса или другого порта на материке. К моему удивлению, причал был почти пуст, только у одной небольшой ладьи копошился какой-то человек. Я подошел и поздоровался, а в ответ получил только неприветливый взгляд искоса.

– Уважаемый, мне нужно в Неаполис, не подскажете, где я могу найти корабль, который может меня туда доставить? – спросил я как можно более вежливо.

– Где-где, в…, – мне послышалось что-то типа в Караганде. – Не видишь, что ли, нет тут ни кораблей, ни лодок.

Ответ мужчины меня расстроил.

– А где же все лодки? Неужто беда какая случилась?

– А ты кто такой, чтобы я тебе всё рассказывал? – пробурчал человек.

– Ох, извините, не представился, – спохватился я. – Я – Феоген Критский, оракул из Сфакиона.

– Неужто? Тот самый? – удивился мужчина, а я понял, что моё имя неплохо известно и за пределами деревни. – Вот сейчас мы и проверим. Предскажи-ка мне, смогу ли я наконец починить эту долбанную посудину и уплыть из этого гиблого места. Три дня уже тут торчу.

Задачка была та еще. Я попытался представить себе будущее этого мужика, но, как и следовало ожидать, никаких видений в моей голове не возникло.

– А как тебя зовут? Откуда ты родом? Когда родился? – задал я типичные вопросы гадалок своего времени.

– Меня зовут Агапит. Родился я в Спарте, в пятнадцатый день от Праздника Весны в четырнадцатый год Синедриона Понтуса.

«Да уж, информация, прямо скажем, исчерпывающая и абсолютно ничего мне не говорящая», – подумал я. Но надо было как-то выкручиваться. Поэтому я закрыл глаза, напрягся и ударил своей палкой, которую так до сих пор и использовал в качестве посоха, о землю.

И тут же я явственно увидел Агапита в лодке, плывущего куда-то по морю.

– Я абсолютно ясно вижу, что ты завтра уже уплывешь отсюда на своей лодке, – сказал я как можно увереннее, поражаясь самому себе и своим новым способностям. Впрочем, на самом деле насчет завтра я не был столь уж уверен, даты в моем видении не было.

– Точно? Так это же здорово, – Агапит заметно повеселел. – Спасибо тебе. Так что ты там спрашивал? Где корабли? Так не плавают сюда в последние дни торговые суда. Да и местные лодчонки стараются из бухты особо без надобности не высовываться. Разбойники обосновались на выходе из бухты. Банда большая, да еще старое военное судно где-то раздобыли. Житья никому не дают. Рыбаки, те еще кое-как проскальзывают, их особо не кошмарят, а вот торговые суда сейчас в Ханье выгружаются, а сюда уже по суше товары доставляют.

Мой собеседник стал более разговорчивым, и я смог узнать у него, далеко ли пешком до Ханьи. Выходило, что за два дня вполне можно было дойти. Еще я узнал, где в Кисамосе можно переночевать. Постоялый двор располагался на торговой площади рядом с пристанью.

Пожелав моряку удачи, я попрощался и отправился устраиваться на ночлег.

Утром, хорошенько отдохнув и выспавшись, я отправился в путь.

Дорога предстояла нелегкая. В своем времени мне никогда не приходилось столько ходить пешком. Я надеялся, что тело Феогена более привычно к таким испытаниям. О каком-либо другом способе передвижения, верховом или колесном, здесь в Критских деревнях, похоже, и не помышляли. На выходе из Кисамоса я встретил одинокого путника и узнал у него, что дорога до Ханьи свободна, лихих людей он на своем пути не встречал.

Если кто-то считает, что идти пешком целый день, пусть и остановками для перекуса и отдыха, это легкая прогулка, пусть первым бросит в меня камень. К вечеру первого дня путешествия я был совершенно измотан, ноги тряслись, спина гудела. И это еще было тело местного жителя, всю жизнь передвигавшегося пешком, а не на автомобиле. Впрочем, возможно, местные оракулы и не являлись чемпионами по ходьбе.

Переночевал я в небольшой деревеньке, находившейся примерно посередине моего пути. «Устал как собака, спал как убитый», – это как раз про меня.

Утром не было желания никуда идти, хотелось просто пролежать весь день, не вставая с постели, но я пересилил себя и вскоре уже шагал по дороге, идущей невдалеке от берега моря. Прошел я немного, километров пять, когда громкий крик привлек моё внимание.

У меня была вполне определенная цель – убраться побыстрее с острова и найти своих друзей. Но всё же, любопытство и врожденное чувство справедливости толкнули меня на довольно безрассудный поступок.

Я свернул с тропы и вышел на берег моря. Если сказать, что зрелище, открывшееся моему взору, меня поразило, это значит погрешить против истины. Оно меня просто убило. Из разговора с дедом Матфеем я знал о существовании магии, но о существовании в нашем мире в прошлом мифологических существ, он ничего не говорил.

На каменистом берегу моря происходило сражение. Сатир сражался с василиском. Во всяком случае, именно такие ассоциации возникли у меня при виде дерущихся существ.

Существо, очень похожее на человека, даже одетое в тунику, как и я, но с явно прослеживающимися козлиными нижними конечностями, защищалось от огромной птицы, размером со страуса. Тело этой фантасмагорической птицы было больше похоже на ящерицу на длинных куриных ногах. Но существо было пернатым, и нос его был, как огромный петушиный клюв. Сатир защищался от этого чудища с помощью небольшой дубины, но василиск был явно сильнее.

Чем помочь гуманоиду я не понимал, мою палку посчитать оружием мог только сумасшедший. Я так хотел помочь хоть чем-то, что в этот момент, возможно, сработали инстинкты тела Феогена. Я ударил посохом в землю и направил всю свою злость на птицу.

С кончика моей самой обыкновенной палки сорвался огненный шар и полетел в сторону сражающихся. «Вот это фаербол, прямо как в компьютерной игре», – подумал я, наблюдая, как шар, чуть не долетев до василиска, врезается в землю у его ног, осыпая курицу своими брызгами. Большого вреда огонь не причинил, но ножки птичке, наверное, немного обожгло. Чудище издало громкий крик, взглянуло на меня петушиным глазом, а потом неожиданно развернулось и, быстро перебирая ногами, устремилось прочь прямо по воде.

– Спасибо, человек, – раздался глухой голос, – я перед тобой в долгу. Ты спас мне жизнь. Не рассчитывай на хорошее отношение, я ненавижу весь ваш род, но тебя я буду ненавидеть чуть меньше. И если мне предоставится такая возможность, я постараюсь отдать долг.