Будущий король (не) желает познакомиться 2

– Она выросла в мире без магии, так что, это вполне объяснимо, – пожал плечами Инсар, без возражений сменив тему и перестав улыбаться.

– Скорее всего, именно поэтому её туда и отправили, – Кан поднял взгляд, наполненный недоступными для моего понимания мыслями. – Или там оставили.

– Меня никто не оставлял и никуда не отправлял! – возмутилась я. – У меня есть семья, в которой я родилась!

Но слушать никто не стал.

– Её магия никогда не достигнет уровня предков, – бросил Кан, повернувшись к Сатусу.

– Этого и не нужно, – холодно отреагировал принц. – Достаточно будет того, что она уже умеет.

– Она не умеет, – хмыкнул Тиес. – Она действует не осознанно.

– Значит, пока мы будем искать убийцу, – решительно заявил Сатус, – наша помощница будет учиться.

– Чему? – растерянно моргнула я.

– Осознанности, – холодно отрезал демон.

– Сперва надо домой вернуться, – Инсар поднялся, с наслаждением потягиваясь. – И желательно, без этих, – он кивнул в сторону заваленного входа, – в арьергарде. Элеонор нам весь мозг выест, если мы на «хвосте» притащим в Академию стадо парнокопытных с луками наизготовку.

– Парнокопытные? – уставилась я на Тиеса.

– Ты закинула нас в мир, где хозяйствуют центаврусы, – посмеиваясь, пояснил демон, сунув руки в карманы. – Это такие чудища, которые сверху, как мы, а снизу – как кони.

– То есть, они разумные?

– Ровно настолько, насколько необходимо чтобы не вымереть окончательно, – отмахнулся демон.

– Но стреляют хорошо, а бегают еще лучше, – вставил Сатус, приближаясь к валуну и прислушиваясь к тишине, которая уже давно установилась снаружи. – Кажется, они ушли.

– Без разницы, – пожал плечами Тиес. – Нам ведь не нужно выходить, чтобы вернуться обратно, верно, малышка?

И светлые глаза, в которых, словно солнечные зайчики в яркий полдень, заиграли розовые блики, пытливо уставились на меня. В его взгляде была мягкость и теплота, каковыми обладает уютная постель, облаченная в чистые шелковые простыни и согретая перед сном разожженным в камине огнем. Но за красивой, какой–то фарфоровой улыбкой, скрывалось жестокое желание подлить масла в огонь и превратить ласковые языки пламени во всепожирающий костер. Он хотел найти себе новую жертву, ту, которая будет одновременно и боятся его, и боготворить, и этому нарастающему, жадному желанию, демон не сопротивлялся. Не умел и не хотел. Потому что ему это нравилось. Ему нравилось заставлять желать себя, а после ломать попавшую в капкан жертву, уничтожая волю в своей игрушке, до тех пор, пока он сам, его суть, его личность, не выместят собой весь её мир. Пока не останется ничего, кроме него.

Очень жестоко и очень страшно.

– Не называй её так, – зло одернул друга Сатус.

Тиес просиял улыбкой.

– Жаль, потому что… мне очень хочется.

– Перехочется, – пророкотал Кан, которому стало либо очень скучно, и он решил вмешаться, либо наоборот, надоело чужое веселье, и демон решил задавить его в зародыше.

А то, что Инсар веселился, не вызывало сомнения. И кажется, таковой была его привычная линия поведения.

Но смущало меня не это.

А то, что, чем дольше я находилась рядом с демонами, тем отчетливее ощущала прорастание чего–то такого внутри, чему я не могла дать объяснения. Чем бы оно ни было – магией, моей или чьей–то чужой, прозрением или стремительно приобретаемыми навыками, мир, как и демоны в нем, ощущался ярче, чище. Каждая деталь воспринималась, словно по отдельности, но очень отчетливо, сливаясь в общий кристальный поток осознаваемых и осязаемых вещей. Словно я заглядывала в саму их суть, не просто видя, но и понимая. Как если бы… как если бы я сама создавала все это. Как если бы здесь и сейчас создателем всего вокруг был не кто–то другой, а именно я.

– Ситуация становится все интереснее, – глубокий голос Кана быстро привел меня в себя, вырывая из наваждения.

Я не придумала ничего лучше, чем пожать плечами и мрачно, но честно ответить:

– Я не знаю, как перенести нас обратно.

– А как ты сделала это в прошлый раз? – многозначительно поведя глазами на друзей, протянула Инсар.

– Никак, – я неловко почесала лоб. – Все произошло само собой, помимо меня.

– Она топнула ногой, и пустыня сама нас выбросила обратно на школьный двор, – взялся прояснить детали Сатус, отходя от входа и приближаясь к друзьям.

– Думаю, этому предшествовало что–то еще, – задумчиво проговорил Кан, поднимаясь и равняясь с принцем. И что–то такое проскользнуло между этими двумя, что в другой ситуации и при других её участниках, я бы назвала… соперничеством. – Что ты сделал?

– Ничего, – рыкнул в ответ Тай, не отводя взгляда от вроде как друга, хотя теперь я начала очень сильно сомневаться в расстановке ролей.

А что если и Мира, и Сократ были неправы?

А что если ошибались не только они, но и вообще все?

– Думаю, он её разозлил, – подал голос Инсар и этим словно разводя двух демонов по разным углам. Не то, чтобы они тут же разошлись, но прожигать друг друга взглядами перестали.

– Угрозами… или чем–то, более неочевидным, – продолжил развивать свою мысль Тиес.

Сатус отвернулся, но я в полной мере смогла оценить его взбешенное лицо, на котором проступили желваки.

– Думаю, процедуру придется повторить, – со зловещим предвкушением грядущего, заявил светловолосый демон. – Иначе мы останемся тут навсегда.

Помолчав, он добавил:

– Выбора нет, Тай, либо ты… либо один из нас.

Повисло молчание. Не знаю, о чем размышляли демоны, глядя кто куда. Я же думала о том, что ни один из них не поинтересовался моим мнением и даже не попытался посоветоваться. Я для них была не более, чем вещь, стоящая в углу и дожидающаяся своего часа, чтобы воспользоваться.

Да, именно так они и видели меня – тем, чем можно воспользоваться. Не более, чем инструментом для достижения цели. Мнением молотка ведь никто не интересуется, да и о пожеланиях гвоздя мало, кто думает. Вот и я – слишком ничтожная в их глазах, чтобы меня замечать.

И это почему–то ранило.

Движение Сатуса заставило повернуться к нему в защитном инстинкте. Первый его шаг был осторожным, как будто бы сделанным через силу. А три последующих такими стремительными, что я едва успела заметить движение.

Отпрянула – и тут же оказалась прижатой к неровной, шершавой, местами болезненно–колючей стене пещеры, без единой возможности вырваться. Да что там вырваться, демон не оставил мне пространства, даже чтобы дышать.

– Так надо, – быстро и резко выдохнул Сатус.

А после его прохладная ладонь с осторожностью, граничащей с нерешительностью, коснулась моей щеки, накрывая её. Медленно, как будто он сам боялся этого, демон начал склоняться ниже. А я не могла оторвать взгляда от его глаз, которые глядели на меня словно завороженные. И в этом взгляде было столько глубины, что я почувствовала себя тонущей в них.

– Не надо, – с трудом пролепетала я, чувствуя, как меня затягивает в темноту, где что–то, что было злым и жестоким по самой своей природе, собиралось сдернуть покровы и показать свой истинный облик.