Ангел, шельма и одноглазый кот 2

– Не очень, – поморщилась я, потому что идти в такой позе, когда тебя практически держат за шею было хоть и удобно, словно мое тело идеально подстраивалось под очертания его, но… чрезмерно волнительно. – По шкале от одного до десяти примерно шесть.

Не знаю, что такого я сказала, но демон руку убрал и даже поправил куртку, которая так и болталась на моих плечах, постаравшись запахнуть её посильнее.

Остаток пути мы преодолели в молчании. И это позволило сделать еще одно открытие, помимо того, что кожа демонов, оказывается, умеет нагреваться – с Сатусом очень уютно молчать.

По моему мнению, все люди условно делились на две категории – те, с которыми было приятно говорить и те, с которыми было приятно молчать. Первые являлись отличными собеседниками, способными поддержать разговор на многие темы и составить веселую компанию на вечер. Они были хороши в разговорах на те темы, в которых разбирались, но часто забывали слезать со своей персональной воображаемой трибуны. Вторые – не отличались разговорчивость, избегали пустой болтовни и не стремились заговаривать первыми, чаще всего выбирая роль слушателей. Беседы с ними не очаровывали своей увлекательностью, зато молчание в их присутствии дарило комфорт, позволяя погрузиться в безмятежную тишину, способную заглушить не только весь мир, но и мысли в твоей голове.

И идеален тот человек, который в равной степени сочетал в себе первое и второе, но мне, к сожалению, такие пока еще не встречались.

– Есть кое–что, что ты должна знать, – проговорил Сатус, когда мы уже вышли из леса, преодолели школьный двор и как раз подходили к Академии.

– Ммм? – откликнулась я, как–то очень легко позабыв о его присутствии.

– Во время ритуала тебе будет больно. Очень больно. Но тебе нельзя терять сознание. Это важно, – с нажимом закончил демон.

– Почему? – я покрепче вцепилась в куртку, только в этот момент осознав, что она пахнет демоном. Пахнет… приятно. Так же, как от него обычно пахнет. Также, как он него пахло тогда, в нашу первую встречу в коридоре. Фруктовой сладостью, смешанной с ментоловой свежестью, в основе которых на этот раз проступили травянистые нотки. Их я раньше не замечала.

Куртка пахла демоном, но что еще удивительнее – я глубоко вдыхала его запах, чувствуя, как он окутывает меня не только снаружи, будто оседая на коже, но и изнутри.

– Потому что когда ты без сознания, мне труднее тебя контролировать.

– Что?! – заорала я, спотыкаясь о ступеньку и едва не отправляясь кубарем вниз.

– Мисс Мирослава! – окрик прорезал тишину школьного двора, где в это время никого, кроме нас не было, резко и со свистом, словно запущенное с силой копье.

Наши с Сатусом головы синхронно развернулись, чтобы пронаблюдать за появлением мадам Мелинды в очень неожиданном сопровождении. За деканом по пятам следовал… Сократ!

– Мисс Мирослава, – замирая в нескольких метрах от нас, повторила женщина, облаченная в строгое черное платье с высоким воротником и узким подолом, которое превращало её в изящную, но мрачную статуэтку. Мрачности добавлял не столько цвет, сколько выражение лица преподавательницы. – Вас уже ждут, пройдите за мной.

И, не дожидаясь ответа, мадам Мелинда устремилась обратно, вглубь Академии. Я перевела взгляд на Сократа. Кот скорчил мне жуткую рожу и выпучил единственный глаз.

– Что с тобой? Живот пучит? – не поняла я кошачью мимическую гимнастику.

– Вот же ж блаженная, – закрыв мордочку лапкой, едва слышно простонал кот.

– Даже твой фамильяр невысокого мнения об умственных способностях собственной хозяйки, – едва не прыснул со смеху старшекурсник.

– Если я такая глупая, – тут же обиделась я, – то почему ты везде за мной таскаешься?

– Мисс Мирослава! – раздалось громоподобное откуда–то из глубин Академии, и мы втроем поспешили на зов.

– Где тебя демоны носили? – зашипел на меня наглый кот, изо всех сил перебирающий коротенькими пушистыми лапками. Пожалев животное, чья внушительная попа лишала его поворотливости и легкости движений, я подхватила Сократа и усадила передними лапами на плечо.

– Скорее, я их носила, – приглушенно ответила я, вместе с Сатусом торопливо следуя за мадам Мелиндой, которая буквально неслась на всех порах, при этом умудряясь сохранять строгий вид. – Хотя, в определенном смысле, и они меня тоже. Вернее, он.

– Что ты мелешь? – возмущенно уставился на меня кот, что не помешало ему, однако, с удобством развалиться на моих руках и удовлетворенно вздохнуть. – По лесу, что ли, перегуляла? Шишкой по макушке прилетело? Или солнцем напекло?

– Нигде я не гуляла, – отмахнулась я, мысленно отметив молчаливость Сатуса, который даже не пытался поучаствовать в диалоге, что было странно само по себе. Он ведь – король эпилогов, жизнь, наверное, готов положить, лишь бы последнее слово осталось за ним. – Искала вот этого и случайно провалилась в другой мир. Практически в обнимку с демонами.

Кот уставился на меня в немом изумлении. То ли язык проглотил, то ли дурно стало.

– Если тебя интересуют подробности, – вежливо улыбнулась я, меняя руку под пушистой хвостатой попой, которая была весьма увесистой, – то персонально я в путешествие отправляться не желала. И блуждание по мирам в мои планы не входило. Но вошло, когда нас атаковали какие–то полукозлы и начали обстреливать из луков.

Кот выгнул шею и заглянул мне за спину.

– Что ты там ищешь? – дернула я плечом. – Если следы ранений и древко, торчащее чуть пониже поясницы, то не найдешь. Демон… в смысле, Сатус меня спас.

– Ситуация становится все интереснее и интереснее, – пошевелил усами котяра, покосившись на упомянутого студента факультета боевой магии.

– Если тебя интересует, почему спас, – с невозмутимым видом и повторяя мои интонации заговорил принц, – то ответ тебе должен быть очевиден.

– Да куда уж очевиднее, – без привычных ему шутеечек и веселья ответил кот, созерцая демона с напряжением во взгляде, в котором был если не страх, то опаска точно.

И я впервые видела, чтобы он смотрел на принца вот так, с затаенной тоской и болью по чему–то, что уже невозможно было вернуть. Такие оттенки эмоций я видела на лицах людей, которые, как и я, приходили на кладбище почтить память умерших. Кто–то грустил о том, что могло бы быть, но не сбылось, кто–то – о том, что было и прошло, безвозвратно затерявшись в лабиринтах времени. А кто–то скорбел не столько по покойным, сколько по самим себе. По тем, прежним, какими они были, когда тот, другой, был жив. И все эти эмоции являлись разными гранями одного единственного чувства – чувства одиночества.

– Мира, – повернул ко мне фамильяр свою не очень чистую, но определенно умную мордочку. – Ты по–прежнему намерена участвовать в ритуале? Если ты откажешься, они не смогут тебя заставить.

– По виду рыцарей не скажешь, что они из тех, кто способен принять «нет» в качестве ответа.

– Ну, – замялся Сократ. – Они попытаются на тебя надавить. И будь здесь хотя бы один из твоих родителей или другой законный опекун, который мог бы запретить тебе участвовать в ритуале, все было бы гораздо проще. Но в виду особых обстоятельств, единственная, кто может решать за тебя – леди Элеонор.

– И она свое согласие уже дала, – догадалась я.

– Да, – нехотя подтвердил Сократ. – Ей пришлось.

– Как и мне, – тихо отметила я.

Отчего–то стало грустно.

– Но ты все равно можешь и должна отказаться! – Сократ заерзал, явно нервничая. – Мира, ты не контролируешь свою магию, верно? И проход в межпространство может открыться в любой момент, так?

Я кивнула.

– А что если во время ритуала, ты опять его откроешь? – заговорщицки зашептал кот, пощекотав мне шею длинными белыми усами.

– Не откроет, – оборвал нас Сатус, глядя строго перед собой с видом того, кто недавно принял для себя непростое решение.

– А? – это Сократ очень сильно удивился, настолько, что даже рот приоткрыл.

– Я буду рядом, – поставил нас в известность демон. – И буду за ней следить.

Мы с котом переглянулись. Я испытывала крайнюю степень недоумения, плохо понимая, каким образом этот, который демон, собрался за мной следить, но почему–то не переживая по этому поводу. Прислушавшись к внутренним ощущениям, неожиданно для самой себя осознала, что в целом мое восприятие Сатуса изменилось. Его присутствие перестало вызывать страх, близкий к животному, стимулирующий наговорить гадостей и сбежать. Наоборот, сейчас он был рядом – и мне было спокойно.

А вот Сократ, кажется, пережил экзистенциальный кризис. Даже больше. Судя по выражению морды, кот был в глубоком шоке.

– Святые ежики! – разразился пушистый. – Не хочешь же ты сказать…

– Заткнись, – грубо приказал демон. Кажется, у него появилось новое хобби – затыкать всем рты.