Демон в полдень

Я вздрогнула. С трудом приподнялась на локтях, переворачиваясь на спину, а после уставилась в потолок. Потолок ничем интересным порадовать не мог, а вот возникшая догадка начала расставлять имеющиеся факты по своим местам.

– Так вот, как это было, – обращаясь одновременно и к потолку, и к Хасану. – Именно так они себя чувствовали в момент гибели.

Потолок оставался безмолвным в ответ на мои речи, а вот Хасан сдержанно произнес:

– Каждому из мальчишек ввели адский в прямом смысле этого слова коктейль, главными ингредиентами которых были огонь-трава и адреналин. Та самая смесь, от которой тебя сейчас откачиваю я, – Хасан демонстративно указал на капельницу.

– Но зачем? – задала я, как мне казалось, главный вопрос. Потолок по-прежнему вступать в диалог не желал, а потому я повернула голову и выжидающе уставилась на Хасана.

Мужчина провел рукой по макушке, попытавшись взъерошить короткий ежик волос, к которому, как мне показалось, еще сам не успел привыкнуть, а затем вернулся к так приглянувшемуся ему окну. В голове мелькнула мысль, что босс кого-то там высматривает, но тут он заговорил и я полностью сконцентрировалась на его словах:

– Знаешь, Серафима, память очень ненадежный и избирательный механизм. Нам кажется, что мы помним пережитые события именно такими, каковыми они были. Но на самом деле, мы запоминаем лишь то, что хотим запомнить и в том объеме, в котором способны. Наши воспоминания – лишь вариация на тему произошедшего, спроектированная нашим мозгом и со временем искаженная. А потому, памяти нельзя доверять в той мере, в которой мы привыкли.

– Это и правда, и неправда одновременно, – не согласилась я с теорией Хасана. – Большинство людей не способны запоминать правду. Потому что где-то в глубине души они прекрасно осознают, что не смогут с этой правдой жить. А потому подсознание видоизменяет картинку, подстраивая её под требуемые параметры. Но есть и те, которым не нужно ничего, кроме правды.

– Ко вторым ты относишь себя, – небрежно усмехнулся Хасан.

– Моя голова изнутри похожа пыльный заброшенный библиотечный склад. Это не всегда весело, но иногда очень удобно.

– Тамир, – босс кивнул головой в сторону газеты, – такой же. Умник. С детства любил сыпать датами, делиться интересными фактами, напоминать людям о забытых делах и обещаниях. Так сказать, тыкал носом в собственные ошибки и указывал на оплошности.

– Просто душа компании, – мрачно сыронизировала я.

– Да, его мало кто любил еще в те времена, когда мы гоняли по улицам на старых великах, поднимая в воздух пыль. Но мне это его свойство характера даже нравилось, казалось забавным. Наверное, потому что я сам зачастую многое забывал. Но есть один день, который я запомнил с точностью до каждой секунды. Потому что тот день изменил все.

Глава 40

Хасан помолчал, явно собираясь с силами и начал:

– Все случилось через четыре года после того, как я, Тамир и Гаспар приехали в эту страну. Мы занимались разными делами, как ты понимаешь, редко законными. Начали с перекраски и сбыта украденных авто, затем начали брать заказы на конкретные модели. Поднакопив деньжат, решили выстроить собственное дело. Машины и автосервисы к тому времени уже порядком надоели, а потому мы прикупили ночной клуб. Вскоре эта покупка трансформировалась в целую сеть клубов. И это были уже не просто ночные заведения для танцулек, выпивки и потрахушек. Нет, мы предлагали новый формат – полный сервис. В наших клубах любой, даже самый специфический запрос клиента исполнялся максимально быстро и предельно качественно. Естественно, за очень большие деньги. К нам ходили такие клиенты, которых можно было увидеть на центральных телеканалах в прайм-тайм. Депутаты, чиновники высшего звена, крупные бизнесмены, актеры и даже те, кто со скорбным лицом любил вещать с трибун о добродетели и чистоте души. Мы росли, обрастали денежным «жирком» и запасались компроматами. Именно с помощью этих сведений, аккуратно хранящихся, Тамир и пришел вскорости к власти. Вначале это была незначительная должность в столичной мэрии. Вскоре он начал заведовать государственными закупками. Через два года Тамир уже был первым советником Министра Юстиции.

Хасан болезненно выдохнул и продолжил, старательно не глядя в мою сторону:

– В тот день я приехал к Тамиру, чтобы как раз отметить его повышение по службе. Он сидел на кухне за барной стойкой и в одиночестве попивал коньяк. Судя по полупустой бутылке, стоящей рядом, старый друг уже давно приступил к потчеванию собственных заслуг. Его круглое лицо имело нездоровый красноватый румянец, а глаза собрались у переносицы и глядели на мир осоловело. Мы поприветствовали друг друга, выпили за встречу, закусили и приступили к обсуждению насущных дел. Из нашего клубного бизнеса Тамир не вышел, просто передав мне основное управление. А сам ринулся исполнять свою давнюю мечту – пробиться к такой заветной и сладкой власти, пуская на это все имеющиеся ресурсы. Я был не против, хотя видел, что Тамир во многих ситуациях перегибает палку. Слишком давит там, где можно было бы договориться по-хорошему. Тратит огромные суммы на взятки и задабривание. Рискует не только собой, но и всеми нами, часто используя компроматы. Я видел, но ничего не пытался сделать. Несмотря на приобретенное им реноме молодого, но дерзкого и сообразительного политика с большими перспективами, а также внешнее преображение Тамира – дорогую стрижку, сшитый на заказ костюм, начищенные до зеркального блеска ботинки, в которых он теперь гордо, словно павлин вышагивал по Дому Правительства, для меня он оставался все тем же. Тощим пареньком, который забегал домой к моим родителям за стаканом компота в жаркий полдень. С которым мы жарили картошку на костре и по ночам пробирались тайком в соседний сад за яблоками. И это было моей ошибкой.

Мой бывший босс нервно сглотнул, поморщился и стремительно развернувшись, направился к стоящему на баре стеклянному кувшину с водой. Плеснув в стакан прозрачной жидкости, часть из которой пролилась мимо, Хасан дрогнувшей рукой поднес его ко рту и стал жадно пить.

Наверное, будь моё состояние чуточку получше – я бы удивилась. Возможно, будь у меня чуть больше сил – я бы даже выдала какую-нибудь фирменно несмешную шутку. Но у меня было слишком мало сил. А потому я просто смотрела и медленно, как если бы мой мозг вдруг превратился в кисель пыталась сообразить – а что происходит? Мой несгибаемый жесткий и жестокий начальник, еще какие-то семь лет назад пугавший меня до такой степени, что от внушаемого ужаса сотрясались даже внутренние органы, выглядел слабым и…потерянным. Да. Именно. Потерянным. Выбитым из колеи, как будто…как будто грядет что-то настолько безнадежно жуткое, что даже бывший босс не мог справиться с собой.

– В какой-то момент, – отдышавшись, вернулся к разговору Хасан, вытирая тыльной стороной ладони губы, – я услышал странный шум наверху. Мы находились в доме Тамира, который он только недавно выстроил. Первый этаж уже был жилым, обустроены кухня, столовая, гостиная и подсобные помещения, а вот на втором строители еще не закончили отделку. Тамир желал оформить там спальню, большой рабочий кабинет и бильярдную.

…Доносившиеся со второго этажа звуки были странными. Нехарактерными. Словно кто-то бил железной цепью по такой же железной трубе. Хасан, который в этот момент как раз рассказывал другу о возможности приобрести новое помещение для открытия еще одного развлекательного заведения, оборвал сам себя на полуслове и прислушался.

– Что это? – спросил он, когда звуки повторились.

Тамир как-то неискренне рассмеялся и махнул рукой, чуть не свалив на пол тарелку с мясной нарезкой.

– Да это у соседей, – пояснил молодой мужчина, отворачиваясь. – Тебе еще подлить?

– Что-то не очень похоже, – не поверил Хасан, отодвигая свой еще почти полный стакан. – Если только ты не пустил соседей пожить на втором этаже своего дома.

– Просто слышимость хорошая, – избегая взгляда друга, Тамир направился к холодильнику. – Соседний дом еще не достроен, вот местные детишки и резвятся. Мы тоже любили бегать по заброшенным стройкам, помнишь?

– Я все помню, – пробормотал Хасан, наблюдая за тем, как друг суетливо что-то перекладывает с полки на полку в холодильнике. Постороннему человеку могло бы показаться, что хозяин дома просто что-то ищет в огромном белоснежном и тихо урчащем агрегате. Но от внимательного взгляда гостя не укрылась та не свойственная спокойному и чуть вальяжному Тамиру порывистость движений. А еще пот, проступивший сквозь белую футболку на спине друга свидетельствовал о том, что в доме происходит нечто странное.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – осторожно поинтересовался Хасан.

– А? – растерянно оглянулся Тамир. Взгляд его был мутным и рассредоточенным. – Не, ничего. А что?

– Да так, – негромко ответил Хасан. Потянувшись за хлебом, он быстро соорудил себе нехитрый бутерброд и принялся лениво жевать. – Мы пить будем или тебе в холодильнике интереснее?

– Да, да, – торопливо отозвался Тамир и, думая, что Хасан в этот момент на него не смотрит, украдкой вытер проступившие капельки пота на лице. После прихватил горсть зелени с дверцы и вернулся за стол, сразу же схватившись за выпивку.

– Я не корова, – сдержанно сообщил Хасан, наблюдая, как друг сперва жадно глотает алкоголь, а после недовольно морщится, закусывая коньяк здоровенной долькой лимона.

– Што? – невнятно прошипел Тамир, кривя губы и еле ворочая языком, который сковало кислотой.

– Говорю, – повысил голос Хасан, – я не корова, чтобы грязную траву жевать!

Он подхватил двумя пальцами зелень, которую приволок из холодильника Тамир и брезгливо отбросил обратно.

– Захотелось чего-то свеженького, – пояснил Тамир, задумчиво наблюдая за спланировавшим на пол стеблем петрушки.

– Раз принес, так хоть помой, – проворчал Хасан и потянулся за колбасой, чтобы соорудить себе еще закуски, как вдруг раздался грохот.

Инстинкты солдата, побывавшего в самом аду боевых действий сработали раньше мозга. Кусок хлеба, который так и не украсился аппетитными розовыми кругляшами колбасы, отлетел в сторону, а сам Хасан вскочил и, выхватив из наплечной кобуры верный браунинг, направил ствол пистолета в потолок. Туда, где, судя по звуку, кто-то обронил что-то очень тяжелое и железное.

– Что это было? – одними губами прошептал Хасан в такой оглушительной тишине, что участившиеся биение собственного сердца воспринималось словной бой в набат.

Меньше всего в этот момент Хасан ожидал услышать невнятное бормотание Тамира. Но услышал:

– Да это…наверное…строители…

– Что строители? – хмуро поинтересовался Хасан и отвел взгляд от безмолвного потолка, чтобы посмотреть на друга. Который в этот момент выглядел так, словно готовился с минуты на минуту свалиться от сердечного приступа. Кожа болезненно-бледная, укрытая бисеринками пота, губы отливали синевой, руки тряслись, а глаза затравленно бегали из стороны в сторону в отчаянной попытке не встретиться с суровым взглядом гостя.

– Так это…забыли…

– Что забыли? – теряя остатки терпения и кожей ощущая грядущие крупные неприятности вновь переспросил Хасан. – Что происходит, Тамир?

– Дверь! – вдруг подскочил хозяин дома. – Строители плохо закрепили дверь. Она и свалилась!

– Дверь? – уточнил Хасан, всматриваясь в настолько расширенные зрачки друга, что радужки просто не было видно. И сомнений в происходящем уже не осталось: – Ты что, под наркотой?

Тамир испуганно отшатнулся, сделав шаг назад, наткнулся на стул, с которого только что встал и о существовании которого забыл в ту же секунду, а после потерял равновесие и со всего размаху грохнулся на пол.

В первое мгновение Хасан хотел прийти на помощь другу и уже протянул руку, чтобы поднять находящегося в неадекватном состоянии друга, как вдруг невероятная и ужасающая догадка заставила его буквально застыть. Хасан вспомнил, какие слухи ходили о Тамире в определенных кругах. А именно в кругах женских. Там, где большие деньги и сильные мужчины, всегда много женщин. Красивых и не очень, строптивых и покладистых, распутных и скованных, умных и идиоток. Какими они не были – их было всегда много и на любой вкус. И всех, кто оказывался с Тамиром в одной постели объединяло одно – абсолютное нежелание оказаться с ним наедине еще раз. Рассказывали разное, но, если отбросить красочные подробности и обобщить – Тамир отличался весьма извращенными сексуальными предпочтениями.

Сам Хасан свечку не держал, но пару раз видел одноразовых любовниц Тамира, выходящих от него на утро после бурной ночи. И надо сказать, ночь для женщин действительно была бурной, запечатленная на коже несчастных огромными синяками. Одна знакомая Хасана, также успевшая побывать в объятиях Тамира, как-то обмолвилась, что тот – любитель связывания и подчинения. Причем, чем сильнее сопротивляется партнерша, тем в больший восторг приходит Тамир. Тогда Хасан не придал женской болтовне особого значения. Во-первых, он и сам не особенно привык считаться с мнением подружек, что так легко прыгали в его кровать, стоило только взглядом поманить. А во-вторых, женщины, особенно отвергнутые, способны на многое. И вранье в том числе.