Останусь текстом

– Да я просто вчера занят, напарница уехала, а я один остался.

На самом деле себе я давал отчет о том, что все это были лишь отмазки. Если бы я хотел (и если бы я не ленился), то я нашел бы время для звонка.

– А, так ты сейчас в лагере?

– Да.

– А как учеба?

– Подождет.

Поговорив по телефону еще двадцать минут (а для меня это много), мы с бабушкой прощаемся. Я позвонил еще в автошколу, где проходил обучение и записался на экзамен 7-ого марта. Затем набрал номер стоматологического центра, где мне брекеты поставили, и перезаписался с 27-ого февраля на 1-ое марта. Посмотрев на часы, понимаю, что пора идти получать костюмы для завтрашнего выступления.

***

Настроение было испорчено. Я шел в капюшоне и слушал музыку в наушниках. Дойдя до остановки сел в автобус. В моей голове был полный хаос. Я в диалогах сам с собой возмущался и не понимал, как так вышло. Словно проснувшийся вулкан, во мне закипала злость и хотела вот-вот выплеснуться наружу.

Приехал в центр города, зашел в первый же пришедший на ум магазин. Нашел понравившуюся куртку. В магазине было четыре вида таких курток, отличались они лишь ценой и цветом. Там была желтая, зеленая, синяя и фиолетовая. Синяя и зеленая мне не очень понравились, они больше на спортивные олимпийки были похожи. Я сфотографировался в каждой и разослал друзьям с вопросом: «Какая?».

Купил желтую.

***

После этого случая мы где-то неделю не общались с мамой. Остывали друг от друга. Потом все-таки на следующих выходных я собрался и поехал домой. Помню, как мама вышла меня встречать, взглянула на новую куртку и спросила:

– А что не зеленая?

***

Знаете, казалось бы, вот зачем я это вам рассказываю? Зачем вспоминаю то, что давно прошло. Я часто ссорился с родителями, в основном с мамой. Мне кажется, в наших противоречивых натурах это и есть наше сходство. Бывает, наши бараны выходят на мост и начинают бодаться.

Бывает, я не беру трубки, когда мне звонят. Бывает, я не поздравляю родственников с праздниками, даже с днем рождения. А тут вспоминаю слова бабы Томы: «Вот так помру, дак вы и не узнаете». А ведь и правда. С чего я взял, что если мне звонят 23-его февраля, то обязательно хотят поздравить? А ведь я не беру трубки в свой день рождения в надежде, что от меня отстанут, про меня забудут.

Я почти никогда не говорил родителям, что их люблю. Как-то у нас не принято было говорить об этом. Ругаться, да, мы умели. Даже когда не хотели. Помню, что на выпускном в ресторане, мы с одноклассниками встали в линейку и по очереди, передавая микрофон, благодарили родителей. Я стоял в конце, то ли последним, то ли предпоследним. Так и не придумал, что говорить. Когда я взял микрофон, то сказал пару банальных фраз, из разряда «спасибо за воспитание», «всегда были рядом», «помогали». А в конце я сказал, глядя им в глаза:

– Мам, пап, я вас люблю.

Отдал микрофон и отвел взгляд. Мне было очень неловко. Хотелось заплакать, но я сдержал себя. Это был первый и единственный раз, когда я сказал это вслух.

***

Мне плевать какого цвета куртка. Мне просто хотелось, чтобы меня услышали. Чтобы услышали мое мнение. Я хотел, чтобы на меня обратили внимание, чтобы мне доверили взять ту куртку, которую захотел я, а не ту, которую мне навязали. И дело тут не в зеленом цвете.

После разговора с бабушкой меня пугает ее фраза. Я не мог представить, что когда-нибудь на другом конце трубки мне не ответят. Лишь отдаляясь от своей семьи, от своего дома, лишь попробовав жить отдельно, начинаешь понимать, насколько для тебя близки эти люди. Проведя целое лето в лагере, я понял, что хочу к бабушкам в деревню, хочу повидаться с ними. Живя в общежитии, начал понимать, насколько хорошо жить дома, и теперь пытаюсь как можно чаще ездить домой.

Мне кажется, что через это нужно пройти. Через ссоры с родителями, через желание поскорее жить отдельно, через желание уйти от родительского надзора, через желание улететь из родного гнезда. Потому что, только пройдя через это, ты захочешь вернуться домой. Пообщаться с родителями, покушать домашнюю еду, поиграть с братом.

Вам кажется, что вас не слушают, вам кажется, что вас не понимают, что родители ничего не знают о вас. Вы будете думать, что они вообще люди с другой планеты и что только вам достались такие родители. Но если вы посмотрите на ситуацию, когда станете старше или когда остынете от ссор, то поймете, что вы – баран. Тот самый, который, как и другой баран, стоит на мосту и мешает пройти.

Да, я могу по привычке не брать трубки, могу забыть поздравить с праздником или не приезжать долгое время домой. Но я стараюсь исправиться.

***

1-ого марта мне пришло сообщение от мамы: «Не забудь поздравить бабу Веру с днем рождения». Я набираю номер. Мне не отвечают. Набираю еще раз. Тишина. Вспоминаю слова бабы Томы, но стараюсь не зацикливаться на плохом. Это просто закон подлости, сначала ты не отвечаешь на звонок, а потом тебе.

«Напиши тогда смс-ку», – советует мама. Печатаю.

«Бабушка, с днем рождения! Желаю счастья, здоровья, прекрасного настроения и всего самого хорошего».

Немножко думаю, прежде чем отправить. Перечитываю еще раз. И дописываю в конце еще одно предложение:

«Как будет время – позвони».

Отправляю. Я верю, что стану лучше.

И перестану быть бараном.

Самоубийство

Джип Audi черного цвета стремительно въехал на территорию села Горково. Со всех сторон транспорт обступили деревянные дома, сохранившиеся (судя по виду) со времен крещения Руси. Создавалось ощущение, будто деревню заселяют не люди, а домашний скот, ибо то справа, то слева вдоль дороги мелькали гуси, куры, собаки, кошки, коровы, свиньи, но не люди. Будто от жары их всех поубивало. Хотя нет, не всех. Возле потрепанного временем колодца набирали воду два парня, раздетых по пояс. Только голову одного из них украшала серая (возможно, когда-то, два-три вспаханных поля назад, она была белая) кепка. Пара у колодца была пока что единственным доказательством присутствия в этой глуши хомосапиенсов.

В салоне машины сидели двое мужчин. Первый – тот, что за рулем, курил сигарету и скрывал свои глаза от солнца за черными очками. На дорогу он смотрел довольно лениво: за плечами было три часа езды, и впереди ждет еще часов пять. Звали водителя просто – Жека, но зато имя соответствовало суровому виду внедорожника. Такие, как он, могли бы сниматься в сериалах, вроде «Бригады». Правда, если бы Жеке предложили там роль, он стал бы главным злодеем и значимой фигурой культуры 90-х.

Рядом с ним сидел молодой парниша, в синей футболке с рисунком мотоцикла. Из развернутой козырьком назад кепки торчал клочок рыжих волос. Парень открыл окно, чтобы не дышать дымом, и рассматривал все просторы села Горково. Парень оказался в машине случайно, час назад, подловив попутку. Жеке к тому моменту надоело мотать по пятому кругу диск с музыкой. Водителю захотелось живого разговора, а радиоведущие вести диалог отказывались и совершенно его не слушали. Тогда на своем долгом пути Жеке и повстречался парень, представившийся Лимоном. Первые полчаса они еще болтали, но потом, выяснив, что общих тем у них столько же, сколько есть общего между пингвином и колибри.

В кармане Лимона лежал паспорт, где в графе имя было указано: «Дмитрий». Но однажды в школе пятикласснику Диме доверили роль в школьном спектакле «Чиполлино». Мальчик подошел к подготовке очень ответственно и отыграл на сцене так, что после спектакля все дети снова стали Машами, Сашами, Пашами, а Дима навсегда остался Лимоном. В общем-то, он и не жаловался. Ведь имя Дмитрий ему досталось просто так, а вот прозвище он заслужил.

По радио закончилась музыка и началась передача «Диалоги обо всем». В роли ведущей передачи выступал очаровательный женский голос, настолько красивый, что начинаешь задумываться: действительно ли там, в студии человек?

– Да что это там барахлит?! – спросил то ли Лимона, то ли ведущую Жека. Ни тот, ни другая не дали ему ответа. – Неужели опять…

Жека высунулся из водительского кресла, заглядывая назад, в салон автомобиля, пытаясь установить источник нарушавшего радиоэфир звука.

Параллельно этому событию из-под забора, расположенного справа, выскочила свинья, при чем с такой скоростью, что дайте ей несколько секунд, и она сможет преодолеть звуковой барьер. Но достичь этого ей не удалось. После того, как хранилище жира и мяса ворвалось на дорогу, траектория движения автомобиля и свиньи неожиданно для всех пересеклись. Машина подскочила, словно под колесами внезапно вырос огромный лежачий полицейский. Хотя, наверное, не стоит сравнивать сотрудника правоохранительных органов с домашним скотом. В нашем случае, со свиньей. Скажу только то, что реакция водителя была молниеносной: Жека, почувствовав толчок, тут же нажал на тормоза, но машина уже успела дважды прокатиться по свинье, как скалка, раскатывающая фарш по доске. Через стекло заднего вида Лимон и Жека смотрели на спокойно лежавший труп. Свинья лежала спиной к машине, казалось, она обиделась на колеса за то, что тебе оборвали ее бег, отняв жизнь.

– Твою ж мать…

Собственно, это вся реакция Жеки на произошедшее. Хотя нет, не вся, но записывать ее полностью я не стал:

– Что это такое было?

– Свинья, – ответил Лимон.

– Как-кая еще свинья? – не мог прийти в себя водитель.

– Ну, на данный момент мертвая. Хотя еще теплая.

Судя по тому, как уверенно неслось животное, можно добавить, что оно было целеустремленной свиньей.