К точке отсчёта

– Серьёзно.

– Главное эффективно, – улыбнулся руководитель, – чуть позже познакомлю с ребятами. Так вот, вчера я говорил, что это – третий случай. Я ошибся. Они раскопали еще шесть подобных эпизодов.

– И их до сих пор не поймали? Потерпевшие не обращались в полицию?

– В том-то и дело, обращались. Там просто не заводили дела. Думаю, вы догадываетесь, как это бывает. Письма приходили с одного адреса, из Подреченска. По нему расположен разрушенный дом, в котором прописан алкоголик, себя не помнящий.

– Но как? Суток не прошло?

– У нас прекрасные отношения с волонтёрскими организациями. Письма отправлялись из Подреченска, но, разумеется, не алкоголиком. Схема такая: здесь находят жертву, собирают информацию. Важно, чтобы жертва была одинокой. Узнают место захоронения и начинают охоту. Скидывают информацию, и неизвестный из Подреченска отправляет письмо.

– Но кто здесь занимается сбором конфиденциальной информации?

– Есть у нас соображения. Дело в том, что одна из сотрудниц ЗАГСа уже попадала в поле нашего внимания. Вышли мы на риэлторов, которые оставляли одиноких стариков без жилья. Показательно, что они проявляли свою активность сразу после переоформления жертвами наследства. Мы даже подозревали нотариуса. Но это не нотариус, это та самая сотрудница. Риэлторы отбывают срок, а информаторша осталась на свободе.

– Но как?

– Промолчали. Женщина затаилась, вела себя скромно. И совсем недавно узнаём, что скрываться перестала: новая машина, коттедж за городом.

– Как она узнаёт место на кладбище?

– У Дарьи Ивановны не случайно спрашивали, услугами какой ритуальной фирмы пользовалась. Хозяйка этого агентства – дочка высокопоставленного чиновника, девица очень мутная. С сотрудницей ЗАГСа они подруги.

– Так может хозяйка ритуального агентства и автор этой схемы?

– Вряд ли. Не её масштаб. А вот подружке своей могла идейку подкинуть. Развлекаются девушки.

– Ничего себе развлечение.

– Владелицу гробов и венков нам не достать, одной фразы папаши достаточно, чтобы нас прикрыли. А за девицей этой из ЗАГСа наши ребята проследят. Так что у меня к вам просьба, успокойте Дарью Ивановну. Если вдруг появится письмо – обязательно передайте нам. Но вас я пригласил не только за этим. У нас сегодня пока тихо, а завтра соберутся ребята – аналитики. Если есть желание, посмотрите, как они работают. Возможно, вам понравится у нас. Вы же сейчас без работы? Кирилл говорил, что живёте с больным отцом. У нас скромные, но стабильные зарплаты. Разумеется, у тех, кто работает с нами не на общественных началах.

– Я обязательно подумаю. Мне у вас хорошо, но вдруг не получится. Я занимался рекламой, маркетингом.

– И это замечательно! Значит, немного разбираетесь в психологии, да и анализировать умеете. Будем вас ждать.

Всю обратную дорогу Антон пытался понять, почему ничего не рассказывает волонтёрам о пропавшей тётке. Что если тётка ещё жива и нуждается в помощи? Но как тогда объяснить все эти видения? Как объяснить мистичность исчезновения? Почему это событие столь сильно изменило его жизнь? Тётку эту он видел несколько раз в своей жизни, и аргументы жалости к отцу тоже срабатывали плохо. Конечно же, отец переживает, чувствует себя виноватым – единственная сестра, но ведь очевидно, что если и удастся отыскать следы, то эти следы приведут уже к мёртвой женщине.

Отец суетился у стола. От вчерашнего пиршества ни следа, хотя ещё утром кухня выглядела не лучшим образом.

– Какие новости, сынок?

– Предположение о мошенниках подтвердилось. Даже есть подозреваемые. Скорее всего, это сотрудница ЗАГСа, которая оформляла свидетельство о смерти.

– Какой кошмар! Но почему письма из Приреченска?

– Вероятно, там живёт сообщник этой дамы. Она отправляет ему информацию, а он пишет письма. Кстати, по адресу, указанному на конверте, стоит разрушенный дом. Его хозяин – безобидный алкоголик.

– А что по розыску нашей Анечки? – Голос Сергея Петровича дрогнул.

– Пока ничего. Я не обращался к волонтёрам, не знаю, что сдерживает. Мне кажется, надо ещё раз съездить в Колышлевск.

Будто в ответ телефон Кислицина – старшего неожиданно ожил.

– Клавочка, – губы мгновенно потеряли цвет. И уже в трубку: – Да, Клавдия, Анечка отыскалась?

Но Анна Петровна Кислицина не нашлась, зато нашёлся её дневник. По словам Клавдии Олеговны, «заглянувшей наугад», записи могут помочь в расследовании.

Глава 17

За городом весна потеряла всякое стеснение: перекатывалась белоснежными облаками в золотисто-голубой бесконечности, расчёсывала стройные рядки озимых, стряхивала зимнюю одурь с тёмных ещё деревьев. Антон выключил музыку, наслаждаясь бойкой распевкой неслыханных в городе птиц. Даже Renault Logan вдруг вспомнил свою прародительницу и бодро мчался по отмытой трассе, слегка взбрыкивая на обнажившихся ямах и кочках. Пятна почерневшего снега истекали шумными ручейками.

У колышлевского кладбища Кислицин остановился. Выбрался из машины в слабой надежде отыскать могилы деда и бабки. Но с трудом добрался только до общей ограды. Ноги разъезжались, подошвы обросли прошлогодней травой. Он постоял у выцветшего забора, вглядываясь в частокол блеклых памятников, заваленных выцветшими искусственными цветами, каким-то ритуальным мусором. Дорогих надгробий было мало, да и выглядели они скромно, по меркам областного города. Антон вдруг вспомнил, как однажды отец объяснял, как легко найти родную могилу: «Пройдешь мимо плиты из чёрного гранита. Там мало таких, эта издалека заметна – какого-то столичного воротилу молодая жена привезла на родину схоронить. Деньги экономила». Мужчина поискал глазами последнее пристанище несчастного мужа, но так и не нашёл.

Весна разбудила сонный Колышлевск. На каждой улочке сгребали и жгли прошлогодний мусор, подправляли и красили заборы. Школьники с торчащими из кармана шапками перебегали дорогу, девицы в обтягивающих мини чинно вышагивали по чистым тротуарам. Яркие куртки, лёгкие шарфы. У парка стояли разноцветные пакеты с мусором. Хорошо одетые женщины бодро работали мётлами.

Длинную лавку, злополучную виновницу тёткиного одиночества, выкрасили в жёлтый цвет.

Клавдию Олеговну нашёл во дворе. Женщина игрушечными грабельками выгребала мусор с огороженного газона.

– Антон, – лучисто улыбнулась, – я вот тут затеяла бархотки высадить, пока Алевтина Ивановна со второго этажа свою календулу не посеяла. Каждый год собирается, мало ей дачи. Пойдём, чайком побалуемся.

Всё те же весёлые занавески, всё тот же заставленный вазочками стол, но что-то изменилось. Кислицин никак не мог понять что, и это почему-то мучило его. Разгрузил пакет с гостинцами. Клавдия Олеговна смущённо отказывалась, но было видно, что рада.

– Новостей о Нюте нет?

– Увы…

– Я тут на днях Кирилла Дмитриевича видела, помнишь, участковый наш?

– Да-да.

– Спрашивала у него про нашу Анечку, говорит, что всё по-прежнему, ничего не известно. Да и не ищут они, Антон, если случайно где…

Возникла тяжёлая пауза. О том, где и как случайно найдут Анну Петровну, думать не хотелось.

– А как вы дневник обнаружили?

– Не поверишь. Зашла на днях проветрить, пыль смахнуть. Лежит на столе тетрадка. Помню, в прошлый раз не было, – соседка протянула пакет, – ведь и ты смотрел, и полиция. Теперь и не знаю, что думать, ключи только у меня и у тебя. Да и слышала бы, если кто дверь открывал.

– Странно…

– Уж так странно, Антон, так странно. Я всё переживаю, если надумаешь записи в полицию нести, как объяснять буду, где нашла, подумают, что совсем старуха спятила…

– А мы ничего им не понесём, сначала сам прочту.

– Да и правильно, толку-то от них. Мишка этот, он и в школе звёзд с неба не хватал. Вся надежда на тебя, сынок, – голос Клавдии Олеговны опять задрожал.

– Давайте наведаемся в тётушкину квартиру ещё раз, всё внимательно осмотрим. Вдруг там ещё какой сюрприз.