Найти самого себя. Перевод с немецкого Людмилы Шаровой

Фрау Мюрнер как раз собиралась выезжать, ее машина остановилась перед дверью, и она в шляпе, в темном костюме для улицы и мехах встретила его в вестибюле.

– Я принес Ваш букет, мадам, – сказал Альтен, несколько смущенный присутствием слуги и отрезвленный неожиданной ситуацией, – он вчера остался у меня в руках.

Фрау Мюрнер на мгновение остановилась.

– Что за идея! – воскликнула она почти с досадой. – Но я не могу держать Вас здесь на пороге! Зайдите на минутку!

– Я не хотел Вас беспокоить, мадам!

Она взяла цветы из его рук и небрежно бросила их в сторону.

– Вы всегда такой сознательный?

– На этот раз это совпало с моим желанием.

– Ну, по крайней мере, Вы честны, – засмеялась она, натягивая перчатки. – Мне это нравится. Но сейчас у меня действительно не так много времени. Или Вы хотите подождать моего возвращения?

– О, нет, – поспешно ответил Альтен, вставая. – Простите меня за мое вторжение, этого мне будет достаточно.

Она также встала.

– Вы правы, – сказала она, оглядываясь вокруг, – женщины похожи на их будуар, они прекрасны только вечером, днем все иллюзии исчезают. Лучше приходите ко мне на чай в пятницу в семь часов. Мне будет интересно пообщаться с Вами, и моя племянница Грета будет в восторге. Могу я на это рассчитывать?

Альтен кивнул в знак согласия. В этой женщине было что-то, что ранило его тщеславие, но при этом имело демоническую привлекательность. Вчера вечером Виктор не мог рассмотреть ее лицо из-за вуали и тусклого освещения. Сегодня он также не имел возможности сделать это, поскольку в комнате, в которую его пригласила фрау Мюрнер, окна были занавешены плотными шторами, которые едва пропускали дневной свет. Но странным образом ему даже не приходила в голову мысль о том, красива ли эта женщина или нет; ее манеры, ее голос, аромат, который окружал ее, – этого было достаточно, чтобы опьянить и увлечь его, человека с богатой творческой фантазией.

«В пятницу!» – подумал он и его охватило чувство необыкновенного счастья, несмотря на то что стоящий рядом слуга высокомерным взглядом окинул его более чем скромный внешний вид.

В ту же пятницу вечером Грегор столкнулся с Виктором, который возвращался домой с виллы Мюрнер, и, похоже, не заметил его; но Грегор невзирая на это, подошел к нему и остановил; вид его молодого друга поразил его.

Несмотря на холодный ночной воздух, Виктор нес шляпу в руке, в петлице его пиджака красовался бутон розы; его красивое одухотворенное лицо казалось необычно бледным, но его глаза сияли так, словно они только что видели небесный рай и все еще не могли опомниться от всего его великолепия.

– Откуда ты идешь? – удивленно спросил Виктор, очевидно, не особо обрадовавшийся этой встрече. Он увидел Грегора только тогда, когда прямо перед ним стояла его долговязая нескладная фигура.

– От твоей жены, – последовал лаконичный ответ.

– Но я же написал тебе, что меня сегодня не будет дома.

– Как видишь, письмо до меня не дошло. Но это не имеет значения. Или ты стал ревновать меня?

Виктор рассмеялся, надевая шляпу на голову.

– Ты не можешь всерьез думать о чем-то подобном!

– Но ты пренебрегаешь своей женой.

– Дорогой друг, умоляю тебя! Не говори о вещах, которых ты не понимаешь. Ты не знаешь, что значит быть женатым! Постоянно стесненные обстоятельства! Всегда чувствуешь оковы на своих ногах! Брак уничтожает художника. Сегодня я действительно почувствовал, что может означать «жить»! Я хочу поделиться с тобой, – продолжал Виктор, уже спокойнее, – что сегодня я не был с друзьями, но был приглашен женщиной – коммерции советницей Мюрнер. Грегор, это удивительная женщина! Если жизнь сбрасывает человека с небес на землю и засасывает его все глубже и глубже в трясину, эта женщина знает, как его вытащить оттуда и снова поднять до небес!

– Я уже когда-то слышал это от тебя! – с издевкой усмехнулся Грегор.

– Меня не задевают твои насмешки. Увлеченность – это то, без чего невозможно полное наслаждение жизнью! Впрочем, я не требую от тебя слепо верить мне на слово, ты должен сам увидеть ее и составить собственное мнение. Поскольку я рассказал ей о тебе, фрау Мюрнер выразила желание познакомиться с тобой поближе. В следующий раз мы пойдем к ней вместе.

– Чтобы выставить меня дураком! Я никогда не был человеком, способным лицемерить и расточать комплименты! К тому же, женщины, которые заигрывают с женатыми мужчинами, – не в моем вкусе. Я, как ты, дорогой друг, знаешь, старомоден в этих вопросах!

– Но, Боже мой, она и понятия не имеет о том, что я женат!

– Тем хуже для тебя – это выставляет тебя не в лучшем свете, и мне это совсем не нравится. Недостаточно рассуждать о своих обязанностях, нужно также их выполнять.

– Мне кажется, ты попал под влияние Марты. Разумеется, она, должно быть, нажаловалась на меня. Она совершенно не понимает меня в своей ограниченности, и я уверяю тебя, что она никогда не впишется в окружение фрау Мюрнер; для нее достаточно общества Даллманнов. Но ты – это совсем другое дело, ты сделаешь мне одолжение, старый друг, – сказал Виктор, останавливаясь на месте. – Вы прекрасно подойдете друг другу. Кроме того, фрау Мюрнер – женщина уже не первой молодости и, как мне кажется, имеет некоторый жизненный опыт.

– В таком случае, разве она не захочет увидеть твою жену? Это было бы естественно, если бы ты пришел к ней с Мартой.

Виктор вдруг ускорил шаг.

– Я…, – неуверенно начал он, – я даже не упоминал о Марте. Какое отношение моя жена имеет к Роуз Мари?

– Роуз Мари? – изумленно повторил Грегор.

– Да, именно так ее зовут. Красивое имя, не правда ли? Имя, которое подходит не всем, но для нее…

– Если я правильно понял тебя, то ты отрекся от своей жены.

– Отрекся?! – взвился Виктор. – Я просто не говорил о ней, с чего бы это? Что я должен был о ней сказать? Со временем это может как-то решиться. Так ты пойдешь со мной в следующий раз?

– Хм! Я должен это очень серьезно обдумать. Кстати, Мартин Роер снова был здесь. Наш упрямый гений, однако, не выдержал долго вдалеке от Мадрида. Он навестит тебя в следующий раз.

– Разумеется, он непременно должен это сделать, – безразлично ответил Виктор. Кроме виллы Мюрнер все остальое его мало интересовало в этот вечер.

Примерно в то же время Роуз Мари также говорила о своей последней находке в полу-насмешливом, полу-равнодушном тоне, которым она привыкла всегда говорить о молодых мужчинах.

– Ну, Грета, как тебе твой идеал? Я полагаю, тебе стоит поблагодарить меня за то, что я предоставила тебе возможность увидеть его своими глазами.

Молодая девушка, бесшумно убиравшая чайный сервиз со стола пока хозяйка дома отдыхала в шезлонге, повернулась к ней и сказала:

– Я представляла его по-другому, Роуз! – Более зрелым!

– Да, действительно, он еще очень молод, но это тот недостаток, который жизнь скоро исправит. Если бы он только не носил эти ужасные локоны Самсона! Тебе не кажется, что если забыть о них, он поразительно красив? Я бы и не подумала пригласить его, если бы всю свою жизнь не любила красивых людей.

– Ах, Роуз, вчера ты сказала, что пригласила его из-за меня! – воскликнула Грета, смеясь, и приблизилась к лежащей в шезлонге коммерции советнице. – Что ты сочувствуешь моей слабости к его книгам! Но я должна признаться, что его книги нравятся мне больше, чем он сам.

Роуз Мари немного приподнялась на локте.

– Я думаю, дитя мое, – сказала она с улыбкой, – ты предъявляешь слишком высокие требования к людям. Как было бы ужасно, если бы мы все вместе расхаживали задрапированные в тогу. Разве тебя не задевает тот факт, что я, пожилая женщина, так сильно тебя обогнала в твоих представлениях о жизни?

– Я привыкла к этому! – Грета погладила тонкую белую руку Роуз Мари, – и поверь мне, Роуз, я действительно думаю, что это естественно. Ты не такая, как все! Ты окружена своей собственной атмосферой, которая, как мне кажется, опьяняет, но длится только пока – прости, Роуз, – пока не наступит разочарование, ибо твое сердце остается холодным. Люди интересуют тебя исключительно до тех пор, пока они тебе незнакомы; ты любишь играть с ними, моделировать их по своему вкусу, подчинять их своей воле до такой степени, что в конце концов они перестают быть самими собой, – тогда они надоедают тебе, становятся неинтересными и ты попросту их выбрасываешь.

– Ты до такой степени критична ко мне, Грета? – спросила Роуз Мари, закрывая глаза. – Возможно, ты права, но признай – я кому-нибудь причиняю вред?

– Да, Роуз, да! И потому что я знаю это, я хочу просить тебя не вводить Альтена в свой дом. Пусть он развивается без какого-либо влияния с твоей стороны. Ты и он, вы так же разные, как день и ночь, поэтому вас будет невольно притягивать друг к другу и в конце концов слабейший уступит. И это, конечно же, будет он, ибо твой жизненный опыт намного богаче. Но в нем живет божественная искра, и было бы жаль, если бы эта искра была потушена.