Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 1

Дом наш был не лучше соседних: длинный, одноэтажный, деревянный, обшитый тесом «под руст»[36 - Руст – облицовка стен строения камнями с грубо околотой или выпуклой поверхностью либо имитирующая ее рельефная кладка.], выкрашенный темно-красной краской. Парадное крылечко на двух столбиках со скамейками по бокам, на которых отец любил посидеть летним вечером, подзывая знакомых прохожих побеседовать и угощая их копченой воблой, огромный короб которой стоял в чулане галерейки, ведущей с крыльца в комнаты. Ворота с типичными резными ампирными розетками[37 - Ампир – стиль в архитектуре и декоративном искусстве первой трети XIX в., сложившийся во Франции в период империи Наполеона I и завершивший развитие классицизма; отличался монументальными формами и богатым декором. Розетка – орнаментальный мотив в виде стилизованного распустившегося цветка.] на полотнищах, калиткой, и рядом маленький деревянный флигелек. Большой двор с каретниками (сараями), через весь двор по протянутой проволоке ночью бегает цепная собака. За сараями огромный запущенный сад с высокими березами, дикими яблонями, кустами малины, смородины, крыжовника, два деревца сирени и клумба с выродившимися многолетками. В глубине заднего двора небольшой сруб бани.

Вид центра Уфы со Случевской горы. Фото 1910-х гг.

Постройки были старинные, но еще крепкие. Наша семья расположилась в лицевой части дома по Лазаретной улице, а в крыле по другую улицу поместилось городское приходское училище[38 - Церковно-приходские школы, ранее приходские училища – начальные школы при церковных приходах. Появились после школьной реформы 1804 г.; находились в ведении Святейшего Правительствующего синода. В одноклассных училищах преподавались закон Божий, церковное пение, письмо, арифметика, чтение. Обучение осуществляли священники, диаконы и дьячки, а также учителя и учительницы, окончившие церковно-учительские школы и епархиальные училища.] в один большой класс на сорок человек, с квартирой, где жил учитель А.И. Некрасов со своей семьей. Семья учителя была культурная. Сторож училища был моим первым сказителем сказок, поверий, былин и научил меня делать бумажные змеи с трещоткой. Учитель незаметно выучил меня по складным буквам грамоте и потом снабжал книгами, поощряя также мою рано пробудившуюся страсть к рисованию, доходившую иногда до криминальных опытов разрисовки углем только что окрашенной стены в одной из наших комнат, за что и получал награду за вихор, хотя отцу и нравилось мое рисование.

<Детский масштаб, в общем, был гулливерский. Жилая площадь нашего дома в 125 кв. м тогда казалась огромной>[39 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 15.]. Зальце с тремя окнами, невысокое, имело всего 34 кв. м. Стены оклеены белыми обоями, полы крашеные, и чинно расставлены старинные карельской березы стулья вдоль стен, хромолитография в тонком багете с подписью «Водопад в Швейцарии, посещаемый разными путешественниками»[40 - Литография – способ плоской печати, при котором печатной формой служила поверхность камня, а изображение на камень наносилось жирной литографской тушью или литографическим карандашом; использовался для тиражирования графических изображений.Хромолитография – метод литографского воспроизведения многоцветных изображений, когда для каждой краски вручную изготовлялась отдельная печатная форма на камне или цинковой пластине; а на поверхность камня предварительно наносился абрис – контур воспроизводимого изображения. Несмотря на точное название хромолитографии, приведенное автором, атрибутировать ее не удалось.]. На небольших окнах цветы: герань, фуксии и фикусы, в углу икона с лампадкой и старинный рояль, длинный, красного дерева, совершенно случайно очутившийся в нашем доме.

Проводя целые дни в лавке, отец постоянно посещал толкучку, где торговали всяким хламом. Не пропускал даже случая, чтобы у мимо идущей бабы-торговки не купить какую-нибудь ветошь. Страстный любитель аукционов, он покупал иногда совершенно ненужные вещи, вроде старой треугольной шляпы с перьями. На вопрос матери: зачем это он купил? Отец пояснял: «Ну, хоть в баню ходить. Ведь дешево, один материал вдвое дороже стоит». <Покупались какие-то огромные картонки со старыми кринолинами, из них мать нашивала детям рубашки и платьица, а я вытаскивал стальные прутья для лука>[41 - РГАЛИ. Ф. 964. Оп. 3. Ед. хр. 27. Л. 15–15 об.].

В числе племянников отца был Александр Васильевич, уже почтенных лет, уважаемый человек. Необычайно серьезный, спокойный, он с деловым видом подшучивал над аукционной страстью отца.

Воскресенский кафедральный собор на Соборной площади Уфы (1833–1841).

В нем хранилась икона Казанской Божией матери. Фото 1900-х гг.

(Разобран в 1932 г., на его фундаменте в 1950-х гг. возведено здание Башкирского государственного академического театра драмы имени М. Гафури)

<Как-то вечером заходит к отцу и говорит:

– Что же это вы, дяденька, дома сидите и не съездите.

– Куда?

– Да слонов посмотреть.

– Каких слонов?

– Да в зверинец ведут, что ли четырех слонов, трое-то прошли по мосту через Белую, а четвертый, большой, застрял, так пожарные поехали протаскивать.

– Что ты говоришь! Ты видел их?

– Да я сейчас оттуда, с Вавиловского перевоза.

Отец приказал скорее запрягать лошадь в тарантас и, взяв детей, быстро поехал. Вавиловский перевоз оказался пуст. Никого не было, и никаких слонов никто не видел.

– Ты что же это! А! – напустился отец на дядю, а тот со своими всегда приподнятыми бровями и невинным взором оправдывался, дескать, – Видимо уже провели, я-то издали не разглядел хорошо, народу-то много, а другие говорили… >[42 - Там же. Л. 15 об.].

Аукционы происходили обычно во дворе окружного суда или в его залах. Однажды отец, проезжая мимо, увидел во дворе народ, а из ворот выходил дядя Александр Васильевич[43 - В воспоминаниях несколько раз упоминается родственник по имени Александр Васильевич: в одних случаях автор называет его дядей, в других – племянником отца Е.Л. Бондаренко.].

– Что это там? – спросил отец.

– Да корову с аукциона продают. Так что же не покупаешь?

– Да у меня их две, не нужно больше, все-таки, пожалуй, взгляну.

Отец спешно протиснулся к столику, за которым пристав[44 - При окружных судах состояли судебные приставы, на которых Судебным уставом 1864 г. возлагались обязанности по исполнению решений судов – в частности, по проведению аукционов, на которых проходила распродажа имущества должников.] уже стучал молоточком, выкрикивая: «Двадцать шесть! Кто больше?»

Не желая упускать так дешево коровы (цены на которых были рублей сорок), отец крикнул: «Двадцать семь!» – и покупка осталась за ним.

Толпа стала расходиться, и тут происходит диалог отца с приставом.

– Где она у вас?

– В зале, во втором этаже.

– Что-о-о? Зачем же вы ее в зал-то втащили? – изумился отец, – что ей в сарае места не было, что ли?

– Ну, в сарае она отсыреет.

– Что-о-о? Да вы смеетесь надо мной.

– Ну, пойдемте, я вам покажу.

И оба поднимаются по лестнице во второй этаж. Дядя их сопровождает. Отец недоуменно спрашивает:

– Как же вы втащили ее?

– Да на руках.

– Ах вы, шутник этакий.

– Ничего я не шучу.

И пристав обиделся и открыл дверь в пустой зал, где в углу стоял какой-то ящикоподобный рояль.

– Вот она.

– Кто она?

– Рояль.

– Какая рояль?

– Какую вы купили.

– Я покупал корову.

– Никакой коровы не продавалось.

– Да на кой же она мне черт, ваша рояль. Ты это что же делаешь? – обернулся отец к смиренно стоявшему тут же племяннику и тоже как бы изумленно смотревшему на рояль.

– Да мне сказали, что корову продают.

– Подлец ты после этого! – и отец сплюнул, махнул рукой, и, приехав домой, мрачно приказал дворнику привезти из окружного суда покупку вроде ящика.

Так в нашем доме оказался рояль.

В то время у нас в доме жила моя кузина, она уговорила отца не выкидывать рояля, пригласила свою подругу учить меня и сестру музыке. Впоследствии оказалось, что мать складывала под крышку рояля пуховые шали, а отец обратил музыкальный инструмент в закусочный стол по праздникам.