Семь мелодий уходящей эпохи

– Все есть! Вы что, не видите что ли сами!

Сквозной линией в образе продавца моя дочь удивительным образом определяла перманентное раздражение и брезгливую усталость от клиента.

– Давайте нам тогда сосиски! – жена пыталась грести по понятному ей сценарному руслу.

– Женщина, только нам зеленые и желтые, пожалуйста! – я не мог удержаться, чтобы не раздразнить маленькую хамку.

Дочь сделала страшные глаза и принялась набирать внутрь себя воздух. Жена, пытаясь упредить ситуацию, произнесла торопливо, не забыв при этом ударить меня кулаком в бедро:

– Нам сыра, пожалуйста. Вот этот кусок, – почему-то она решила, что лежащая на прилавке-подушке банная губка канареечного цвета сегодня у нас сыр.

– Сыр я вам продам! Сейчас я вам сыр продам! – дочь засуетилась, напевая у прилавка, в поисках бумаги для упаковки.

– Женщина, а вы разве сыр нам не порежете?

Жена снова ударила меня в бедро своим маленьким кулаком, дочь же возмущенно всплеснула руками, отчего с прилавка на пол упала игрушечная кастрюлька, в которой кисли замоченные в воде головки желтых одуванчиков.

– Гражданин, что вы разговариваете тут, работать мне мешаетесь! – дочь снова набухала злобой, уже местами переходя на визг, – из-за вас у меня шпроты рассыпались!

– Нам сыр, вот этот кусок! А шпроты папа, то есть вот этот мужчина, потом вытрет, не переживайте!

Жена уже совсем вылезала из образа, желая успокоить маленькую злюку.

– Какая папа, я вам чужая! Сыр берите и уходите! У меня закрыт магазин на перерыв до завтра!

– Можно убирать? – спросил я жену, когда она, успокоив дочь, вернулась на кухню.

– Не спеши, в больницу будем сейчас играть!

Мини-шоу в гипермаркете

Однажды, в скобяном отделе хозяйственного гипермаркета я устроил маленькое шоу, сам того не предполагая.

Началось все с того, что я, проходя мимо стеллажа с роликами и колесами для мебели, вспомнил, что мне нужны ролики для моего нового «кресла руководителя». Кресло руководителя я всегда покупаю лишь потому, что нигде еще не встречал «кресло художника широкого свойства».

Кресло я купил замечательное: натуральная кожа, функция кресла-качалки, высокая спинка и изящная металлическая пятиконечная крестовина-основание (всяк тут узрит оксюморон). Кресло замечательное, а ролики оказались хлипкими, и я решил их заменить на более качественные. Именно такие, что висят на стенде. Проблема только в том, что ролик от кресла я с собой не взял, а они существуют в двух вариантах, отличаясь длиной и диаметром посадочной оси. Я прекрасно понимал, что какие бы ролики я не купил сейчас, дома обязательно окажутся другие. Я не сапер, дабы думать синий или красный. Магазин недалеко от дома, пробок на МКАД нет, другой бы «одна нога здесь, другая там» – добрая шутка про вышеупомянутого сапера. Нет, не люблю я любой суеты. Я достал телефон и набрал номер жены.

– Слушай, у тебя сейчас есть уникальная возможность совершить женский подвиг, практически, даже утереть нос многим мужчинам.

Жена оказалась готовой к утиранию, а потому я продолжил диалог:

– Иди в мой кабинет. Пришла? Открой правую сторону моего шкафа. На правой дверце на уровне твоего лица висят отвертки. Да, с синими ручками. Тебе нужна правая, она самая большая и длинная. С плоским жалом. Молодец, ты все пока делаешь правильно. Переходим ко второму этапу.

Хорошо развитым боковым зрением художника широкого свойства я заметил, что мужчина, стоявший справа от меня, совсем перестал трогать руками скобяные изделия, а тело свое приблизил предельно близко к границе моего бытийного комфорта.

– Ты должна подойти к моему креслу и сесть около него на пол. Да, все так. Левую руку ты должна положить на основание над колесом, а отвертку попытаться просунуть в щель между пластмассовой подошвой ролика и металлическим основанием. Да, постарайся найти такую щель. Ты молодец! Теперь попытайся отверткой выдавить колесо из основания – там должен показаться железный штырь. Согласен, неудобно. Главное не делай ничего резко, чтобы не поранить руки.

К мужчине, что стоял рядом со мной, подошла женщина, пытаясь увлечь его в чрево огромного магазина, но он нейтрализовал ее выразительным ручным жестом, который я прочитал как «отстань, не сейчас». Для меня стало очевидным, что мужчина глубоко погрузился в литературную композицию по мотивам рассказа «Последний дюйм» в исполнении меня и при участии моей жены.

– Я понимаю, что неудобно, попробуй еще.

Ролик у жены не отсоединялся, и я решил, что нужно заканчивать. Жена сказала мне, что если у нее получится, то она позвонит.

– Хорошо, позвони.

Я посмотрел на мужчину и увидел в его глазах смешанное чувство участия и одновременно досады от прерванного удовольствия.

– Она позвонит! – сказал я ему. Он кивнул мне головой, смутившись, что невольно ненадолго вошел в мою личную жизнь. Я взял в руки ролик с коротким посадочным штырем, отметив про себя, что мужчина руками совсем ничего не трогает, но и уходить не собирается. Мы ждали звонка. Впрочем, долго ждать не пришлось. Позвонила жена и сообщила, что колесо у нее в руке.

– Я горжусь тобой. Переходим к третьему этапу. Теперь открой левую дверцу моего шкафа. В районе верхних левых петель ты увидишь металлические линейки, и на том же крючке висит штангенциркуль. Ты знаешь, что я имею в виду? Гениально!

Продолжая инструктаж, я отметил, что мужчина уже на законных основаниях занял место в партере. Объяснить жене, что нужно делать с циркулем, оказалось несложно.

Мне показалось странным, что ось данного диаметра среди представленных на стенде образцов, отсутствовала.

– В любом случае, ты молодец, мы сделали это! – сказал я жене и направился к выходу. Сзади меня шел мой зритель с женой. Жена что-то спрашивала у него про гвозди, но я услышал только его последнюю фразу.

– Это не гвозди, это саморезы – хоть это можешь запомнить!

Дурой жену не назвал, уже приятно, отметил я про себя, ускорив свой ход в пространстве.

Дома я с удивлением нашел причину возникших у нас с женой метрических разночтений. Оказывается, нужные мне ролики все-таки были на стенде в магазине. Ролики с короткой посадочной осью диаметром 10 мм. Жена же по телефону настаивала на 8 мм и была по-своему права. Одного я понять не могу: как маленькая хрупкая женщина вырвала запрессованный ролик из посадочного гнезда в пятиконечной крестовине, оставив саму ось-стержень в теле основания. Внутренняя часть оси, выдернутая из внешней втулки, и была 8 мм.

Московский дятел

Совсем не потому, что «время близко» и наступает мой черед собирать бездумно разбросанные камни. Возможно только, и, несомненно, только потому, что совсем мало что-либо занимает меня сегодня в жизни наполняющих мир вокруг меня современников, принялся я излишне много своего времени и внимания уделять знакам природы. Вечерний закат над городом, отмытое звездное небо, утренний подмосковный туман. Впрочем, тут и неправда моя – всегда застывал я в глубоком задумье, получая от представленного чуда глубокий обширный спазм, который, может, и возникал внутри меня только оттого, что в бога я верить не научился, а словами объяснить увиденное уж и вовсе не пытался.

С недавних пор стал я обращать внимание на деревья, что проходят каждый день мимо меня по дороге от моего дома до стоянки, плавно проплывают мимо меня вдоль подмосковных трасс и дорог второстепенных и случайных. Береза, липа, осина, дуб, клен, рябина, ель, сосна… Это, пожалуй, все чему я обучен. У ясеня я спросить ничего не могу по причине глубокого незнания, как этот ясень выглядит. Ива, ракита, можжевельник, ольха, бересклет – знать не знаю к стыду своему.

Очень меня радуют птички, славные дети свободы, уполномоченные если не парить, то все равно обитать в мире 3D, куда человек суется и в двадцать первом веке весьма неуклюже, оседлав при этом огромные емкости с керосином. Московские голуби, воробьи и вороны – чьи вы? Вы сами по себе. Смотреть приятно на мир, который рядом с тобой и в котором мало что понимаешь. Безумно радуют глаз трясогузки – жива природа наперекор и вопреки. Осенним утром рябина пылала пожаром за окном, а в обед прилетела стая плотных хохластых окорочков, и через пятнадцать минут облегченное дерево превратилось в безымянный элемент ландшафта – свиристели отобедали.

Сорока весной радовала глаз. Приятно в городе видеть птицу из сказки. Летом нынешним в районе прописалась огромная стая бойцовых скворцов. Они разогнали всех ворон в округе. То, что скворцы улетели, я понял нынче именно по тому, что прилетели обратно вороны и принялись терзать придомовые помойки, устраивая жуткий срач и непонятного свойства нервозность. Синицы! Уже и носом нет смысла ловить признаки зимы – мелкая снежная манка наметается вдоль бордюров. Жирные снегири радуют глаз еще больше. Вроде и ничего. Вроде и жизнь продолжается, коль в огромном городе столько всего разного живого летает. Приятно и тепло на душе или в том месте, где ее полагают, или просто – рядом и вокруг.

На исходе прошлой зимы напротив нашего окна уселась на дереве новая незнакомая птица, уселась вертикально и стала отчаянно дубасить гвоздем головы по остывшей за зиму березовой кожуре. Долбит дерево птица в красной франтовой беретке… Бог мой! Это же дятел. Нет, не так: «Дятел, дятел прилетел!» – закричал я жене, и мы упоительно долго смотрели сквозь двойное стекло на его неумные маневры.

Маленькие радости большого города! Радости маленькие, а трагедии еще меньше. Вчера я вышел на балкон и среди зимних автомобильных колес увидел мумифицированную распластанную птицу в полусгнившей красной беретке.

Скорее всего, наш дятел умер от жары в июле или августе 2010 года, когда Москва задыхалась в дыму окрестных пожаров. Можно только гадать.

Мне очень жаль тебя, парень!

Делегат

Человек слаб, а искушений множество, и необоримая сила некоторых надежно проверена временем – деньги, власть, роковые женщины. Тут только глубоко нездоровый на голову человек или фанатичный сектант-аскет, вымирающий философ специального свойства, ну и еще питерский математик Перельман способны убрать руку, отвести взгляд, обнулить помыслы.

Впрочем, бывают искушения вполне обыденные, не предполагающие глубокой жизненной стратегии и эпических компромиссов, где легко избежать измены, не допускать разрушительных сделок с совестью, пусть и выгодных, не попирать расчетливо дружбу, проверенную годами – так, украсть немного и без ущерба, сходить налево в командировке для укрепления чувств к жене любимой, кивать подобострастно дураку начальнику, ибо в России начальник всегда прав по умолчанию.

Кто так не делал, пусть сам в себя кинет камнем, дабы не иметь никогда соблазна кинуть его в другого.