Хроники весёлой пекарни

Нужно было что-то предпринимать. Для начала надо было быстрее убираться из магазина. Оставив там наш продуктовый набор на все выходные, все вернулись в гостиницу.

Сердобольная дежурная прониклась нашим положением и рассказала нам всю нашу незавидную судьбу до понедельника. Денег в городе нет никаких, и давно. Картонные чеки выдают на единственном в округе предприятии ОАО «Спасск-Цемент» вместо зарплаты, все магазины и пара кафе-забегаловок свободно принимают чеки. С приёмом настоящих денег только морока, никто не хочет связываться. Мы уже это и сами поняли.

А как же оплата за гостиницу? Но нас успокоили. Так как нас много и денег будет тоже много, в расчётный день заказана инкассация из Сбербанка с мелочью для сдачи.

Чеки можно обменять только на ОАО «Спасск-Цемент» или с рук, но денег опять ни у кого нет, сдачу никто ни со ста тысяч, ни с пятидесяти тысяч рублей не даст, так как пенсия придёт в местную сберкассу только недели через две.

На вопрос, как дожить до понедельника, дежурная развела руками, но потом, что-то прикинув в уме, сказала, что договорится с продавцом в магазине о продаже в кредит под её гарантию и наше честное слово, что в понедельник сразу обменяем свои деньги на картонки цементного комбината и вернём долг.

Через некоторое время мы довольные возвращались в гостиницу из магазина с авоськами, полными напитков и продуктов. До понедельника никто на улицу не выходил, да и не было особого смысла.

* * *

В понедельник сюрреалистичная пьеса под названием «Родина перестраивается, а народ всё хитрее щурится» продолжилась. Нас привезли на комбинат, и мы начали первый рабочий день не с его проверки, а, как и обещали, с обмена наших денег на их деньги. Аудиторы сразу потащили всех в бухгалтерию, так как на чеках стояла печать бухгалтерии. Логика была проста: чья печать – там и деньги. Логика оправдала себя на все сто. Наши деньги нам поменяли по номиналу один к одному на чеки-картонки моментально и без вопросов.

Но затем мы столкнулись с тем, о чём не догадывались даже всезнающие проныры-аудиторы.

После обналички наоборот команды разделились уже по интересам, то есть разбрелись по отделам согласно задачам due diligence: аудиторы – в бухгалтерию и отдел снабжения; инвестбанкиры засели у гендиректора пить коньяк; а мы, юристы, попёрлись к коллегам в юридический отдел, где, как мы наивно думали, была сформирована dataroom.

Там наши сюр-диалоги продолжились.

Первый вопрос местных юристов:

– Деньги менять будете?

Мы, как бывалые, отвечали:

– Уже поменяли в бухгалтерии!

В ответ последовала череда нецензурных междометий, коими так богат наш русский язык, суть которых сводилась к тому, что эта долбаная бухгалтерия опять перехватила у них клиентов. Московские ребята непонимающе переглядывались, не смея спросить, в чём фишка перехвата клиентов. Местные коллеги быстро вернули столичных дурачков в реальность:

– По какому курсу меняли?

– Что по какому курсу?

– Ну, какой курс действует в бухгалтерии?

– То есть?

Внимание! Каждый отдел установил свой обменный курс фантиков на настоящие деньги, или наоборот, липовых денег на настоящие фантики… В те времена легко было запутаться и попасть. Вот и мы попали, поскольку в бухгалтерии, как в настоящем центральном банке, действовал самый низкий курс! В дальнейшем мы были уже умнее и предварительно узнавали обменный курс. И в бухгалтерии никто из нас больше деньги не менял.

Вот такая реальная история, и в её подтверждение я до сих пор храню чеки ОАО «Спасск-Цемент». А вы говорите – кризис! По тем понятиям он ещё не наступил. Так, досадные мелкие санкции какие-то.

    Москва – Спасск-Дальний, 1998

Короткая дума про Doom

– Какая сволочь взяла плазмаган?! – орал Брусникин в телефон по громкой конференц-связи. – Договорились же, только винчестеры!

– Марат-джан, опять дашнаки засели на крыше?

– У-у-убили, су-у-у-ки! – срочно перезагружал свою жизнь Косов.

– В спину, подлец! Кто это был? – вопрошал Тараканов в микрофон, хотя все знали, что это его тёзка Колчаков подкрался сзади и разрядил в него всю обойму.

– А-а-а!!!

– Бах! Трах!! Тра-та-та!!!

Часы показывали 18:15 в питерском офисе «ИЛьФ энд Партнерс», в котором шла реальная заруба в Doom по сети, опутавшей всех русских юристов.

– Fucking kids! – естественно кипятился англичанин Скотт Бриггс, сосед Максима Брусникина, вновь испечённый локальный партнёр, но всё ещё без собственного кабинета. – What are they doing every day? – то ли возмущался, то ли интересовался Скотт, медленно выстукивая на клавиатуре одним пальцем оттого бесконечный и бесценный меморандум.

Да кто их, англичан, поймёт?!

И так каждый божий день!

– Бах! Трах!! Тра-та-та!!!

– Убили, сволочи, в спину!

– Плазмаган же запретили!

Инсульт и инфаркт для иностранного партнёра в одном флаконе, да и только! Только русские юристы по-своему толковали статью о ненормированном рабочем дне в своих трудовых контрактах.

Через месяц ежедневных баталий в стрелялку Doom Скотт Бриггс не выдержал напора своих одиноких дум и пришёл к… нет, не к главе офиса Джорджу Боумену с докладом-закладом, что у англичан одно и то же, а к Брусникину. Английский партнёр, неслышно подойдя сзади, постоял некоторое время за спиной у Максима, наблюдая за очередным боем. Дождавшись, когда друзья наконец смачно размазали того из гранатомёта по мрачной стенке, Скотт подсунул Брусникину записку, на которой было написано: «What’s the name of this game? Where is it located on the disc?»

Англия-с! Родина дипломатии, да-с!

    Санкт-Петербург, 1998

Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла…

– Let the party begin! – вновь назначенный в Санкт-Петербург управляющий партнёр «ИЛьФ энд Партнерс» Билл Фитчли весело подмигнул вечернему секретарю – мол, не скучай, – закрыл за собой массивную дверь и пошлёпал вниз по лестнице, позвякивая двумя бутылками «Боржоми» в полиэтиленовом пакете, которые он прихватил с офисной кухни себе на утро.

Свой рабочий день он завершал всегда именно такими словами, а не банальными «Let’s call it a day!». Ну что ж, вечеринка так вечеринка, особенно если очень хочется!

* * *

– Кажется, тихо. Как по маслу!

– Без сучка и задоринки!

– Серый, заноси тело внутрь и прикрой дверь!

– Всё взяли?

– Да, телек, шмотки… Вот галстуки ещё остались.