Хроники весёлой пекарни

Хотя постойте, кажется, есть одна…

* * *

Спасск-Дальний.

Упаси вас господь там оказаться! Почему? А потому что название не врёт, и городок этот действительно очень далеко. Где-то у озера Ханка, что на российско-китайской границе.

Как там можно было оказаться?

Благодаря магии двух английских, в те времена ещё не очень распространённых, слов.

«Due diligence», – произносил мягким вкрадчивым шёпотом партнёр, и под гипноз попадали все.

Одни – а это были, конечно, боссы-партнёры – замирали в предвкушении немалого барыша, а другие…

Другие, то есть всякие младшие юристы и стажёры, столбенели от внезапности приглашения посетить какую-нибудь дыру, которая оказывалась, как назло, очень далеко не только от Парижа или Сыктывкара, но и от Комсомольска-на-Амуре.

Вылетать всегда нужно было с пятницы на субботу, чтобы в понедельник уже наверняка быть на месте готовым к труду. Поездки на проверку предприятий, которые клиент планировал прикупить, преподносились как невероятный сюрприз и удача для всех. Но что подозрительно – так это то, что билеты всегда оказывались заказаны заранее.

Пятничное вероломство порождало массу вопросов и проблем. Во-первых, как одеться и сколько барахла брать с собой. Во-вторых, если попадаем на выходные, то чем будем заниматься. И в-третьих, какая там, в пункте назначения, погода.

Поисковиков Google или Yandex, да и вообще информации в интернете с примерным прогнозом погоды или хотя бы указанием на время года, ещё не было. Большинство вообще не знали, где находится «энский» городок. Поэтому приходилось обзванивать знакомых, в том числе из конкурирующих фирм.

Диалоги с конкурентами были весьма занятны:

– А, и вы туда же! А мы уже оттуда. Улетели только на третий (или, если хотели напугать, пятый) день.

Как правило, это была правда – добраться до некоторых местечек было действительно трудно, а вернуться и того сложнее. Не логистика, а сплошная засада! Попутно узнавали массу интересных подробностей: где, как, почём, что можно пить, что не следует, куда можно сходить, куда не стоит.

Следующий вопрос: сколько брать с собой денег и в какой валюте?

Вопрос не праздный. От правильно выбранной валютной корзины напрямую зависел не только комфорт вашей жизни там, но и возможность счастливого возвращения оттуда.

Моё поколение помнит толстые «котлеты» рублёвых и долларовых банкнот, которые мы получали в бухгалтерии.

Не то чтобы кредитных карт не было. Были. Но как-то мало. Не то чтобы их не принимали. Принимали, но как-то неохотно и в основном в пределах Садового кольца (отель «Мариотт», TGI Fridays – и, кажется, всё). Да, была ещё пара счастливых исключений в виде Irish Pub и Duty Free в Шереметьево-2. Вот ещё в Солнцево могли взять карточку, да и то по понятиям исключительной благотворительности, ну чтобы никакая мелочь не засоряла карманы ваших пиджаков и штанов.

Рубли тоже в России ходили не везде. Любили доллары. Поэтому не только Москва и Питер, но и вся российская глубинка знала всех американских президентов в лицо лучше, чем когда-то членов Политбюро.

                                * * *

Итак, билеты, бивалютная командировочная «котлета», жёлтые блокноты в руках, и команда due diligence грузится на рейс Москва – Комсомольск-на-Амуре, чтобы потом ещё пару сотен километров протрястись по убитой трассе до этого самого – ну как его? – Спасска-Дальнего на…

Нет, не на «Мерседесе Вито» и даже не на ГАЗ «Соболь».

В тот памятный раз, когда мы наконец приземлились в отглаженных костюмчиках и белых рубашечках при галстучках ранним субботним утром, в аэропорту нас встретил заводской водитель (по понятным причинам недовольный ещё с пятницы) на «буханке», на которой наши вытрясенные, как воскресные матрасы, души были отвезены в ведомственную гостиницу без названия.

Аудиторов из «Большой четвёрки», поскольку они были в Спасске-Дальнем уже не в первый раз, перевели ради нас, новичков, в бывшее заводское общежитие с общими туалетами и душевыми на этаже. Последние даже не пригодились, так как были отключены, чтобы экономить на плате за воду.

Кроме того, выяснилось, что нами никто заниматься не будет, завод закрыт и до понедельника мы совершенно свободны. И городок, ещё не отошедший от пятницы, но уже предвкушавший один длинный день суббовоскресенье, был вынужден нас встречать.

Первая встреча состоялась, конечно, в магазине. Где ж ещё можно прийти в себя от многочасового перелёта и бездорожной дороги, типа гостиницы и того, «вот какая ты, оказывается, Россия!»? Только в местном магазине с вывеской «Ларь» в нашем сознании медленно, как в старом проявителе, стали проступать отпечатки незнакомой нам жизни.

Первой проступила очередь… Понятно за чем. Суббота же!

Затем мы увидели продавщицу, бойко выдававшую столь желанный в субботу утром товар. В этом ей помогала девушка школьного возраста – видимо, её дочь. Дочка с милой, но всё-таки неожиданной для её возраста хрипотцой заорала из подсобки: «Мать, „квадрат“ не отпускай – последняя!» «Квадрат» в терминах тех лет означал портвейн крепостью 16° и с уровнем сахара 16%.

Вот настала и наша очередь. Нам «квадрат» был не нужен. Далее последовал длинный список того, что нам нужно, ну очень нужно, без чего невозможно скоротать время до понедельника.

Слава богу, что к утру субботы местные не успели подчистить прилавки магазина. Всё желанное было бойко выставлено на прилавок. Затем была объявлена цена, что-то не очень много. В ответ кто-то из нас протянул пятидесяти- или стотысячную банкноту, меньше просто не было, иначе «котлета» не поместилась бы в карман.

Дальше состоялся познавательный и невероятный диалог о купюрах, который здесь приведён без купюр.

Продавщица, рассмотрев номинал банкноты:

– Москвичи, что ли?

– В общем, да, а что?

Дочь, заглянув матери через плечо:

– Издеваетесь? Деньги давайте!

Мы переглянулись в недоумении, посмотрели на купюру с обеих сторон, потом на продавца и её помощницу. Те явно не шутили, да и очередь сзади начала волноваться – товар не отпускают, а организм-то требует.

Но мы, показывая на купюру, продолжали тупить:

– А это что?

Работник торговли, уже теряя терпение:

– Вы что, с луны свалились, москвичи? Мы вам щас всё бросим и пойдём вам сдачу собирать, что ли?! Да во всём городе столько денег нет! Либо без сдачи мелочью давайте, а лучше наши деньги, и не задерживайте народ. Щас бузить начнут!

– Наши деньги – это доллары, что ли? У нас есть, но самая маленькая – сто баксов!

Тётка за прилавком, обращаясь к уже нервничающей очереди и тыкая в нас своим не знавшим маникюра пальцем:

– Нет, они как будто не в России живут. В нашей сберкассе последний раз поменяли десять долларов год назад, и то инкассацию сразу вызвали!

Тут из подсобки раздался мелодичный голос Высоцкого (это была дочка продавщицы):

– Мать, ну покажи им наши деньги!

Перед нашими носами появился прямоугольный кусок бледно-голубого картона с указанием номинала в рублях, заверенный печатью бухгалтерии местного ОАО «Спасск-Цемент», на due diligence которого мы, кстати, и приехали и который вместе с цементом выпускал ещё и деньги, как Центральный банк.

– Мать, ну покажи им наши деньги!

Эти картонные талоны и были их деньгами, а что делать с нашими, никто не знал. Местный люд уже забыл, как выглядят настоящие деньги.