Последняя битва Корнилова

Обманутые надежды (бой под Кореновской)

Бой за Кореновскую начался рано утром 4 марта. В авангарде шел юнкерский батальон Боровского. С левого фланга – Корниловский полк полковника Неженцева. Офицерский полк генерала Маркова наступал на станичную станцию. Корнилов против многочисленного отряда красных бросил почти все силы, в резерве остались только кавалерия, партизаны и инженерный батальон чехо-словаков. Соотношение один доброволец против 3-4 красных.

Две роты юнкеров и одна рота студентов – безусая молодежь, почти мальчики – рассыпавшись жидкой цепью, во весь рост идут на станицу, где даже простой взгляд отмечет большое скопление красных. Неумолчно гудит большевистская артиллерия, добровольцы отвечают реже – экономят снаряды, после захвата артиллерийских складов на станции Выселки их стало в десять раз больше, но не настолько, чтобы палить беспрестанно (всего 30 на орудие). Все дело в умении пушкарей, и четыре батареи (8 орудий) белых вполне заменяют 20-30 орудий красных.

Артиллерийский гул сливается с ружейным. Юнкера попадают в полосу обстрела и залегают. Корниловцы на левом фланге под сильным артиллерийским огнем. Они медленно отходят по всему фронту. За ними валят густыми нестройными рядами большевики.

Корнилов с пригорка глядит в бинокль. Рядом генералы Романовский и Деникин. Отдельные пули залетают и сюда.

– Иван Павлович! – обращается Деникин к Романовскому. Уведите вы его… Подумайте, если случиться несчастье…

– Говорил не раз – бесполезно. Он подумает, в конце концов, что я о себе забочусь…

Прискакал вестовой от начальника артиллерии.

– Полковник Икишев спрашивает, надо ли использовать последние снаряды.

– Надо, на станции мы найдем их много, – говорит Корнилов.

Огонь добровольческой артиллерии усиливается. На сей раз залегли большевики. Кониловцы, потоптавшись в нерешительности на месте несколько минут, опять двинулись вперед. Наступило равновесие сил. Стало ясно, что надо искать решительного результата в другом месте.

– Партизанский полк и роту чехо-словаков взять из резерва и бросить в обхват позиции большевиков с запада, – приказывает Корнилов.

Но едва только эти части отделились от обоза, оттуда пришло донесение:

– В тылу возле нас появилась неприятельская конница. У обоза никакого прикрытия.

– Передайте Эльснеру, что у него есть два пулемета и много здоровых людей. Этого вполне достаточно. Пусть защищаются сами. Ничего ему дать не могу – нервно ответил командующий.

В обозе зашевелились, повозки расставили табором, легкораненые добровольцы рассыпались цепью.

Бой явно затягивался. Потери росли. Большевики, помимо превосходства, показали неожиданно грамотное управление и стойкость. Среди офицеров штаба пошли разговоры:

– Большевиков сегодня как подменили, дерутся отчаянно…

– Ничего удивительно, ведь тоже русские, – бросил кто-то фразу, задевшую больную струну…

Штаб перемещается на левый фланг к Богаевскому. Партизаны медленно разворачиваются против станицы, среди них батарея полковника Третьякова. Она открывает огонь в упор по юго-западной окраине станицы. Батальон Боровского, уже дважды захватывавший окраину станицы и оба раза выбитый, поднимается вновь. Ударили и партизаны. Большевики не выдерживают двойного удара и отступают из станицы. Они скапливаются у моста через речку Бейсужек, батарея Третьякова галопом мчится к мосту и бьет по большевикам картечью.

С востока подходит Офицерский полк, преодолев бронированные поезда, ураганный огонь и речку – по широкому броду марковцы берут мост, и большевики бегут в сторону станицы Платоновской. Их арьергард несколько задерживается в роще, южнее Кореновской, но корниловцы выбивают их и оттуда.

Это уже третий серьезный бой Добровольческой армии в Кубанском походе. Опять победа, но сопротивление красных войск все растет от боя к бою. В этом бою армия потеряла 35 чел. убитыми и 100 ранеными.

В Кореновской Добровольческая армия пополнила свою хозяйственную часть боеприпасами. На станичной станции армии достался трофей – поезд, загруженный снарядами, лекарствами и одеждой. Но радость победы была омрачена обманутой надеждой. Здесь добровольцев ожидало подтверждение зловещих слухов о падении Екатеринодара. Из подобранной в окопах советской газеты они узнали, что в ночь на 1 марта кубанские добровольцы полковника Покровского, атаман и Рада оставили Екатеринодар и ушли за Кубань, в горы. Конечная цель похода – Екатеринодар был в руках большевиков.

Это стало тяжелым ударом для Корнилова. Терялась идея операции, и это всего в двух-трех переходах до ее осуществления. Нужно было срочно принимать новое решение. Вечером 4 марта Корнилов вызвал к себе командиров частей.

Поворот за Кубань

К 6 часам вечера к Корнилову прибыли Марков, Богаевский, Боровский и полковник Неженцев.

– Господа, я вызвал вас к себе, чтобы вы доложили о состоянии вверенных вам частей, – начал Корнилов. – Как стало сегодня известно, большевики захватили Екатеринодар. Войска Кубанской Рады ушли за Кубань, в горы. Мы должны взвесить наши возможности, можем ли мы своими собственными силами взять Екатеринодар. Начнем с вас, Александр Александрович, – обратился Корнилов к генералу Боровскому.

– Юнкерский батальон сегодня впервые участвовал в боях Кубанского похода. Потери в батальоне есть, но несущественные. Батальон имеет более 200 активных штыков и готов справиться с новыми поставленными задачами.

– Благодарю вас, Александр Александрович. Что скажете теперь вы, Африкан Петрович? – обратился командующий к генералу Богаевскому.

– В боях за Выселки и сегодня Партизанский полк понес большие потери, особенно в командном составе, погибли полковник Краснянский и есаул Власов. У меня 80 процентов личного состава – донские казаки. Среди них после ухода с Дона наблюдается дезертирство, казаки с нежеланием воюют на кубанской земле. К сожалению, кубанские казаки не горят желанием вступать в Добровольческую армию. За все время похода Партизанский полк пополнился только тремя сотнями казаков станицы Брюховецкой. Считаю, что силы полка недостаточны, чтобы активно участвовать в последующих боях.

– Спасибо, генерал, ваше мнение для меня важно, – принял доклад Корнилов. – Что у корниловцев? – обратился он к полковнику Неженцеву.

– За три недели похода и боев полк потерял почти половину состава убитыми, ранеными, больными и отставшими. Притока добровольцев почти нет. Мы отрезаны от баз снабжения и транспортных узлов. Полк готов выполнить любую задачу командующего, но требуется отдых и пополнение. Люди устали, Лавр Георгиевич! – с пафосом закончил свой доклад Неженцев.

–Хорошо, Митрофан Осипович. Что в Офицерском полку, Сергей Леонидович?

– Полк, как вам известно, Лавр Георгиевич, не выходит из боев. Мы, как и корниловцы, несем основную тяжесть боев. Убыль велика, пополнения нет. Люди утомлены физически и особенно морально. Без казачьих и офицерских пополнений мы не возьмем Екатеринодар. Нужно идти на соединение с войсками Кубанской Рады.

– Я вас всех услышал, господа, – начал подводить итог Корнилов. – Кроме того, что Екатеринодар пал, за пределами армейского региона мы не владеем оперативной обстановкой. Кругом многочисленные красные банды. Известий об отряде Покровского нет. Сегодня же я готовлю приказ о повороте армии на юг, за Кубань…

Как только разошлись полевые командиры, к Корнилову явились генералы Деникин и Романовский.

– Мы только что узнали, Лавр Георгиевич, от Боровского, что вы издаете приказ о повороте армии за Кубань – начал с некоторым раздражением генерал Деникин. – Во-первых, такие решения нельзя принимать без мнения своего заместителя и начальника штаба, я уже не говорю о мнении генерала Алексеева. Во-вторых, мы с Иваном Павловичем считаем, и с нами согласен Михаил Васильевич, что отклоняться от главной цели похода нецелесообразно.

– Я с вами согласен, Антон Иванович, во-первых, и, во-вторых, – ответил Корнилов. – Но вы говорили с Марковым и Неженцевым?

– Нет, – ответил Деникин.

– Вот видите. А они сегодня мне доложили о состоянии своих полков. У них большая убыль людей и крайнее утомление – и физическое, и моральное. Иван Павлович, Вы, как начальник штаба, знаете об общих потерях армии за три недели похода, – обратился Корнилов к генералу Романовскому.

– По моим сведениям, погибло около 200 человек. Столько же пропало без вести, включая дезертировавших из армии. В обозе скопилось более 500 раненых и больных.

– Таким образом, из строя выбыло около тысячи человек. А пополнения крайне малы. Офицеры и юнкера к нам не могут пробиться из России, приток кубанцев невелик. Если бы держался Екатеринодар, – продолжал говорить Корнилов, – тогда не было бы двух решений. Но теперь рисковать нельзя. Мы пойдем за Кубань и там, в спокойной обстановке, в горных станицах и черкесских аулах, отдохнем, устроимся и выждем более благоприятных обстоятельств.

На следующее утро Корнилов издал приказ: «Армии вечером 5 марта, с наступлением сумерек, соблюдая полнейшую тишину, двинуться на Усть-Лабинскую переправу».

Бой у станицы Усть-Лаба

Весна 1918 года на Кубани была на редкость неустойчива. Днем землю пригревало солнце, и снег весь растаял, его островки лежали только в оврагах. Но по ночам температура опускалась ниже нуля. Холодной ночью 6 марта армия вышла из станицы Кореновской. В авангарде шел Корниловский полк, в арьергарде – Партизанский. Добровольцы, поеживаясь и подняв воротники шинелей, длинной вереницей двинулись в неизвестность.

Корнилов предполагал остановиться в станице Раздольной на большой привал. Но, как только рассвело, войска Сорокина заняли Кореновскую, и Партизанский полк покидал ее под аккомпанемент разрывов вражеской артиллерии. Вся колонна двинулась дальше, но в двух верстах от станицы Усть-Лаба остановилась: окраины станицы и железнодорожная насыпь были заняты большевиками. Армия оказалась между двух огней.

Корнилов со штабом, текинцами и кавалерией находился в середине колонны. Здесь же был обоз и Офицерский полк. В обозе около тысячи человек раненых и беженцев. Это самое слабое и уязвимое место армии. Прискакал гонец от Богаевского: сильно теснят красные, необходимо подкрепление. Что делать?

Корнилову не впервые находиться в сложном положении; все верят в его военный гений. Он знает: с такой армией можно решать любые задачи. Командующий тут же выдвигает вперед Юнкерский батальон и Корниловский полк. Первый пошел правее на видневшуюся насыпь железной дороги из с Кавказской, второй – прямо на станицу. Офицерский полк Корнилов придерживает в резерве: без резервов сражения не выигрываются, да и обоз надо прикрыть. Все знают: если раненые добровольцы попадут в руки к красным, смерть для них неминуема. До командующего доходили слухи, что офицеры, оставшиеся в новочеркасских и ростовских лазаретах, перебиты большевиками.

Юнкера двигались быстро, без выстрелов. Встреченные перед самым полотном дороги огнем неприятеля, с криком «Ура!» ударили в штыки и вскоре скрылись. Большевики отступили вдоль полотна в сторону станции Кавказской. Юнкера заняли позицию, чтобы прикрыть армию со стороны Кавказской.

Корниловцы выслали колонну в обход станицы и наступают тихо, выжидая результатов обхода. В цепях виднелась черная папаха генерала Казановича. Он добровольно пристал к полку Неженцева.