Ты не воскреснешь

А потом мы сорвались с места с максимально возможной внезапностью. Резко и неудержимо – прямо как приступ поноса посреди ночи.

Пластиковая оконная рама вылетела, как «фонарь» пилотской кабины во время катапультирования. Ее осколки еще кувыркались в воздухе, а мы уже десантировались на пыльный, покрытый песком асфальт по ту сторону стены. Приземлившись, мы прижались поближе к земле и почесали прочь от этой хибары. Через секунду вслед нам защелкали одиночные выстрелы, потом кто-то заорал на птичьем языке, и по нам, наконец, долбанула первая нервная очередь.

Не дожидаясь, пока китайцы начнут долбить по нам изо всего, что у них было, мы нырнули в проулок по направлению к параллельной улице. По дороге я щелкнул тумблером, ставя на боевой взвод один из зарядов, и скинул его на землю позади себя. Теперь шансов свинтить по-тихому у нас все равно не было. Зато была возможность основательно потрепать своим преследователям нервы.

Последняя улочка, отделявшая нас от кольца пескорезов и всепожирающей пустыни, по какой-то непонятной причине оказалась практически неприкрытой. Поперек проезжей части там стояла оставленная скорее ради приличия, нежели для практических целей, одна-единственная «коробочка», слепленная по образу и подобию чего-то штатовского. Наверное, местные вояки посчитали маловероятным, что хоть какой-нибудь идиот по собственной воле попрет в радиоактивную пустыню, и даже не прикрепили к «коробочке» хоть немного пехоты, сконцентрировав ее там, где мы наделали больше шума. В иных обстоятельствах это было бы не лишено смысла, но сейчас только сыграло нам на руку.

За один заход мы все вместе перебежали эту чертову дорогу, скрывшись в переулке от разом ожившего БТР, который заревел двигателем, поднимая облака черного солярного выхлопа, и попытался долбануть нам вслед из тридцатимиллиметровой автоматической пушки, но лишь покрошил углы у низкорослых, словно вросших в пыльный асфальт, двухэтажных хибар. Каменное крошево долбануло нам в спины, но не смогло сильно нам навредить, едва припудрив нам корму. Кенни, который был у нас бронирован слабее всех – на нем был только толстый жилет и шлем – по-прежнему оставался стиснут между нами, и тяжелые бетонные ошметки с острыми краями до него практически не долетели, оседая на наших с Риком хребтах и затылках.

Обернувшись на бегу, я увидел, что в переулке, который мы прошмыгнули первым, уже группируются вояки. Решив, что ничего хорошего они там замышлять не могли, я скинул предохранитель на радиовзрывателе и несколько раз продавил гашетку. В переулке сдавленно громыхнуло, вдоль асфальта и, частично, в небо над крышами ударило облако черного дыма, со стен посыпались вниз водопады из штукатурки и пыли. Кто-то, кого угораздило не сдохнуть сразу, орал благим матом. А мы, не останавливаясь, преодолели оставшиеся метры, выскочили из густо-черной на фоне палящего солнца тени переулка, и почти на четырех ногах прошмыгнули узенькую асфальтированную рокаду[66 - Рокадный путь (от фр. rocade «объездная дорога») – дорога в прифронтовой полосе, проходящая параллельно линии фронта.], окружавшую городок по периметру. Поднимая облака песка и пыли, мы перевалились через пескорез на ту сторону и замерли.

Где-то за домами все также ревел движком рассерженный БТР.

– Сейчас он должен вылезти в конце улицы, – Рамирес выглянул из-за верхнего среза пескореза, ничего, судя по всему, не разглядел и нырнул обратно. – Или высунет рыло в щель между домами…

– А вот хрен ему!

Я вытянул из подсумка дымовую гранату, выдернул чеку и метнул ее так, чтобы шлейф растянулся вдоль рокады и отсек нас со стороны этого долбаного переулка и неугомонной «коробочки». Пока брошенная мной жестянка шипела, распуская свой серый хвост, а мы перекуривали за бетонным кубом, не рискуя высовывать головы, я навесил в кишку между домами одну из двух оставшихся у меня осколочных гранат. Удачно упавшая стальная сфера долбанула где-то в глубине переулка, так что взрывная волна даже не вышла за его пределы, и наш пока еще жиденький дымок даже не шелохнулся. А когда шлейф более-менее устоялся, мы ощетинились стволами, встали на четыре ноги и, пятясь задом-наперед, начали отгребать в пустыню.

Я мельком глянул на часы. Ждать, по идее, оставалось всего ничего. Но НОАКовским воякам, окажись они хоть чуть-чуть поэнергичнее или просто получше обучены, этого хватило бы по самые уши.

Рассчитывая на то, что дым даст нам немного времени, мы чесали по песку, стараясь не потерять заданного направления. А в это самое время, деловито водя тонким хоботком своей автоматической пушки, из параллельного нашему проулка осторожно вырулил давешний БТР. Фыркнул двигателем, остановился, извергнув напоследок облако солярного выхлопа, и даже не поставив завесу, начал наугад постреливать в нашу сторону из спаренного с пушкой пулемета. Вокруг этой колымаги тут же залегла пехота. И уже через секунду тональность поющих то справа, то слева от нас пуль изменилась. Теперь они, визгливо взрыкивая, ложились практически по нам.

Быстро смекнув что к чему, мы тут же развернулись на сто восемьдесят градусов, и зарылись мордами в песок, прикинувшись верблюжьей отрыжкой. А пока мы обустраивались среди песка и жуков, китайцы начали стягиваться к пескорезам, явно готовясь к прочесыванию. Оставались жалкие мгновения до того момента, как они, переборов страх перед собственными, светящимися всеми цветами радуги, песками, пойдут за нами. Я содрал со своей спины ранец, уложил не него короткое цевье карабина, вылил остатки воды из фляги на песок под пламегасителем, чтобы не поднимать при стрельбе мешающие обзору и засоряющие глаза облака, и начал судорожно соображать, что в этом случае можно еще изобразить.

Додумать свои скорбные мысли я так и не успел. Неожиданно скорлупа бронемашины со смачным хлопком расползлась по швам, разбрызгав в стороны раскаленные осколки и залив своим полыхающим содержимым все и вся метров на семь-восемь вокруг. Обрадованные таким фейерверком, оставшиеся в живых вояки сыпанули в стороны, подбирая оторванные руки и ноги, и стараясь по пути сбить с себя пламя. За нашими спинами, как будто вынырнув из-под бледно-желтого песка, равнодушно стрекоча лопостями, воспарил «Блэк-Хок». Его матово-черная туша, щедро исполосованная поднявшимся в воздух песком, мотнулась из стороны в сторону и резко развернулась левым бортом к городу. Сидевший в открытой двери борт-стрелок раскрутил стволы и несколько раз рявкнул по прячущимся за бетонными глыбами людям из своего «Минигана[67 - M134 «Миниган» (англ. M134 Minigun) – многоствольный скорострельный пулемёт, построенных по схеме Гатлинга, кал. 7,62х51 NATO (США).]». Сукин сын висел прямо над нами, так что дождь из раскаленной латуни сыпанул из трубы гильзоотвода прямо на наши грешные головы. Рамирес хрипло обматерил пулеметчика смесью чего-то английского и португальского, потонувшей в рокоте движков, перехватил автомат в левую руку, и слегка приподнявшись замахал пилоту, чтобы тот не занимался фигней, а садился. Я понял, что жалеть боеприпасы сейчас будет совсем по-жлобски, сорвал у Рамиреса с пояса последнюю жестянку дыма и метнул ее под ветер, отрезая нас от проклятого подыхающего города.

Утопая говнодавами в сыпучем, и липучем, как мука, песке, и толкая перед собой окончательно сдувшегося Кенни, мы рванули к обдавшему нас с ног до головы пылью пополам с выхлопными газами вертолету, сиганули в открытый люк и, уцепившись за потертые привязные стропы, вперлись на узкие брезентовые лавки.

– Поднимай! – заорал я пилоту, молясь, чтобы сукин сын услышал меня без гарнитуры внутренней связи.

Он услышал. А может просто ему самому не улыбалось здесь болтаться дольше, чем было необходимо. «Блэк-Хок» поднапрягся и упруго выпрыгнул из песчаного облака. Чего это стоило фильтрам его воздухозаборников, было страшно думать, но старая вертушка задрала хвост, уверенно набрала скорость и почесала над выжженной солнцем желтой волнистой поверхностью, на предельно малой высоте удаляясь от обреченного города.

Глядя на удалявшиеся снующие фигурки НОАКовцев, я гадал, знают ли они, что их ждет. Потому что в том случае, если они знали, то, наверное, у них были самые здоровенные яйца, что мне доводилось видеть. Выходило, что эти засранцы сознательно пошли на смерть, лишь бы укокошить горстку пришлых бродяг, набранных со всего света, чтобы еще больше нагадить у них дома. Хотя, скорее всего, их никто и ни о чем даже не спрашивал. И вдруг до меня внезапно доперло, что отпущенное нам залитым в бетон минус-седьмого этажа таймером время, скорее всего, уже вышло. Я бросил взгляд на часы и едва успел покрепче ухватиться за скобу под потолком.

В той стороне, где за холмами прятались корпуса заминированного завода, в воздух ударила волна полупрозрачного марева, поднявшая с земли ошметки многотонных конструкций. Все вокруг поплыло. Я своими глазами увидел, как по земле идет дрожь, волной растекающаяся от упрятанного под грунтовые толщи эпицентра. Полумертвые заросли встряхнулись, теряя пожухлую листву и выпрыгивая из земли вместе с корнями. Песок и пыль поднялись с земли, окутывая непроницаемым облаком город, отчаянно теряющий, словно гнилые зубы, свои домишки, осыпающиеся грудой обломков.

Перекрывая мат пилотов, наш «Блэк-Хок» отчаянно вопил сиреной аварийной сигнализации, предупреждая нас, что он на такое не подписывался, а потом, надсадно рокоча движком и скрежеща всем фюзеляжем, завертелся волчком, падая навстречу обманчиво мягкой подстилке из обоссанного миллионами верблюдов песка.

Часть 2. Американская мечта

Дикторша, трясущая силиконовыми буферами на экране дешевенького, что характерно, китайского, телевизора, изо всех сил старалась сохранить лицо. Она была настоящим мастером своего дела и, без сомнения, профессионально умела врать, но все равно было видно, что напугана она просто до усеру. Ее напарник, дядька средних лет с начинающей сединой, выглядел не намного лучше. Удивительно было, что они вообще вышли в эфир, при том раскладе, о котором они сбивчиво, немного устало, но все равно энергично повествовали. Болезненно энергично. Я смял банку из-под «Бада», которую держал в руке, и, не сводя глаз с силиконовых баллонов дикторши, закинул ее в мусорную корзину, стоявшую в углу комнаты.

Почти уже неделю мы на пару с Рамиресом сидели в небольшом мотельчике в пригороде Ванкувера. Я тупо пялился в то и дело хрипящую помехами плазму, стоящую на комоде, и пытался понять, на кой хрен снова подписался на халтуру, предложенную Кенни. С другой стороны, когда я полез в это дерьмо, все выглядело вполне логично.

Своим ходом добраться до дома я бы ни за что уже не смог. Пилить на перекладных через обозленных на весь белый свет китайцев было стопроцентным самоубийством. А уйти тем же путем, что и пришел, было проблематично – за пару дней все границы наглухо поперекрывали и наши с Рамиресом рабочие визы уже никого бы не впечатлили. Появись я с такими бумаженциями в аэропорту, меня поставили бы к стенке прямо там. Идиоту понятно, откуда и почему едут двое замотанных в окровавленные бинты амбалов, воняющие пороховой гарью и гексагеном до такой степени, что собаки у таможенников срутся в припадке панического ужаса.

Вот поэтому-то, когда от мистера, мать его, Смита поступило это заманчивое предложение, мы с Риком, не раздумывая, запрыгнули в чумазый грузовой самолет, в котором нас уже дожидались наши пожитки, в том числе и мой волшебный баул, после чего с парой дозаправок добрались до обласканной Ктулху Канады, как можно ближе к границе Соединенных Штатов.

Оборотистый Кенни посулил нам неприлично жирный гешефт, так что я немного подумал и согласился. Прямо на авиабазе, получив наше согласие, он закинул на наши счета по пятнадцать штук, выдал неотличимые от настоящих американские паспорта, водительские права и немного наличных на карманные расходы. Терять мне было все равно нечего, когда и как мне добираться до дома было совершенно непонятно. Да и по деньгам выходило очень не плохо. Раз в десять больше, чем за прошлый заход, и чем я вообще мог бы надеяться.

Ну, а после увиденного по ящику, вопросы о целесообразности нового контракта отпали сами собой.

Китайский гостинец, который нас чуть не угробил в пустыне, похоже, сработал так, как и планировали его создатели. Калифорнию смыло ко всем зуям в Тихий океан. Разлом Сан-Андреас не выдержал каскада прокатившихся, словно судороги, землетрясений и приказал долго жить. Теперь штат апельсиновых рощ покоился на дне океана вместе со всеми своими жителями, а жители Невады могли начинать строить планы на предмет курортного бизнеса. Вот только приступить к реализиции своих планов они смогли бы сразу после того, как кончится период полураспада того дерьма, что свалилось им на голову следом за судорогами земной коры. Череда жутких цунами стерла с лица земли Флориду, где как оказалось вылупился старина Рик, вместе с ее близлежащими окрестностями. Центральная часть Штатов оказалась подтопленной практически до состояния болота. Восточное побережье, оплавленное ударами стратегических ракет, чудом прорвавшихся сквозь американскую систему противоракетной обороны, высохло как черствый сухарик, до такой степени, что там ветер гонял по улицам радиоактивный пепел. Неваде и Аризоне на востоке досталось значительно меньше, но легче им от этого было не сильно. И только в Техасе народ балдел от свалившегося на них счастья – ни один заокеанский гостинец до них так и не добрался, а радиоактивный пепел с северо-востока каким-то чудом унесло в океан мимо них. Наводнение тоскливой лужей прошуршало у них по самому краешку, и, наделав жутких дел в Луизиане, мирно выплеснулось в мексиканский залив. Так что у техасцев были все предпосылки того, что засухи им не видать еще лет сто, а потоп уже, как бы, и не грозил. По этому поводу, почуяв безнаказанность народная армия освобождения Техаса объявила о скором выходе своего штата из состава общего государства и перешла на осадное положение со всеми вытекающими явлениями – перестрелками, грабежами и виселицами для черных, живописно расставленными вдоль дорог.

Впечатлившиеся увиденным и, кому особенно не повезло, пережитым рядовые обыватели из числа тех, у кого полторы извилины, начали водить хороводы, потрясая распятиями и дурными голосами вереща о Втором Пришествии и тотальном Конце Света. Местные попы, облаченные в парадные пижамы, устраивали сеансы групповой промывки мозгов, а их благодарная паства – хавала эту брехню за обе щеки. Боевики из «Операции «Спасение[68 - Общественная организация фундаменталистского толка, созданная для запугивания и террора в отношении врачей-акушеров, легально производящих аборты (США).]» начали под шумок резать докторишек, а ребята из «Американского талибана[69 - Американский талибан (англ. The American Taliban) – движение христиан-фундаменталистов, берущее свое начало от веб-страницы на английском языке с цитатами американских политиков и религиозных деятелей, содержащими христианские религиозные высказывания абсолютистского и фундаменталистского толка.]» – вешать всех остальных. У тех, кто дружит с головой, это могло бы вызвать приступ фалломорфирования, но, как это ни странно, у официальных властей Штатов эти перфомансы вызвали самую что ни на есть теплую и дружественную реакцию. Попов всячески опекали, паству поддерживали, правда, только на словах.

Между тем, как сообщали с мест, начинающие ошизевать с голодухи граждане принялись мародерить кто во что горазд. И на этом фоне всеобщего бардака и героических усилий по мобилизации, в новостях стали проскакивать сюжеты о том, что Пекин, не имея возможности довести остатки своего покрытого радиоактивным пеплом флота до границ США, вполне мог воспользоваться опытом заокеанских коллег и понанимать местных «свободных художников» для проведения диверсий в тылу заокеанского врага. А это, окажись оно правдой, в не такой уж далекой перспективе сильно затруднило бы нашу работу, какой бы она ни оказалась. По плану предполагалось, что через десять дней мы явимся в место, указанное нам Смитом, и только там сможем получить более детальные инструкции.

***

Примерно на шестой день нашего бесцельного сидения на заднице, мы покидали наши скромные пожитки в кузов старенького, запыленного, как солдатский башмак, полноприводного гибридного пикапа «Воркхорс[70 - Workhorse W-15 – пикап с бензоэлектрическим силовым агрегатом, имеющий возможность подзарядки тяговой батареи (США).]», взятого в аренду без какого бы то ни было намерения его возвращать, и покатились в сторону Штатов.

Наш линялый «крокодил» на колесах на удивление спокойно пересек то, что у местных считалось границей. Бесконечное шоссе, поделенное пополам где-то на полпути между будками, в которой тянули свою лямку пограничники обоих государств, и пара указателей, стоящих задом друг к другу, приветствовавших прибывающих людей. Строгий офицер, проверявший наши первосортно подделанные цэ-рэ-ушниками американские паспорта, настоятельно порекомендовал нам быть бдительными, вести себя хорошо и не слишком хулиганить. Мы, как смогли, изобразили на наших протокольных рожах законопослушность и порядочность, обдали фанерную будку погранконтроля дорожной пылью из-под колес, и рванули на юг, немного забирая к востоку, чтобы выйти на трассу до Бойса[71 - Boise – столица и крупнейший город штата Айдахо, США.].

Почти девятьсот километров мы без стволов и серьезного снаряжения пилили по бардаку, селевым потокам и бандам местных негритосов. Когда мы пересекали пограничный пост, из оружия у меня остался только дешевый китайский складной нож за десять баксов. Все остальное наше добро нас очень настойчиво попросили оставить на борту транспортника еще до того, как самолет отвалил кормовой люк, по которому нас вытолкали на воздух в Канаде. Собственно, это было сделано для нашей же пользы. Обшманай нас здешние погранцы, вздрюченные по случаю прокатившегося по их части глобуса Армагеддона, мы бы просто не доехали до нужного места. А так, мы вполне спокойно смогли просочиться на территорию Штатов и с ветерком, объезжая стороной стихийные пикеты местной милиции и «крестные ходы» съехавших с катушек фанатиков, пропутешествовать туда, куда нам было велено.

А по дороге нам даже удалось немного поправить ситуацию с «инструментами», правда, совершенно неожиданно. Воля Макаронного Монстра вмешалась в нашу спокойную жизнь во время одной из дозаправок, в каком-то захолустье в районе Ла Гранде[72 - La Grande – город в штате Орегон, США.], штат Орегон. Я так и не понял, в чем состояла суть конфликта. Нарушили ли мы чью-то территорию, какой-то обычай или поссали не на тот столбик. Но, тем не менее, три местных тела, украшенные замечательными бандитскими татуировками, настойчиво попросили нас пожертвовать им все наше бабло, тачку, а потом прогуляться в направлении ближайшей темной подворотни, и там незаметно сдохнуть. Когда предложенная нам прогулка закончилась, в сухом остатке мы поимели троих жестко поломанных латиноамериканцев, которых мы бросили подыхать за пристройкой облезлого сортира с обоссанными шлакоблочными стенами, и немного наличности из их вывернутых карманов в качестве компенсации за причиненное беспокойство. А самое главное, к нам отошли принадлежавший этой троице миниатюрный девятимиллиметровый «Спрингфилд Икс-Д Сабкомпакт[73 - Springfield XD Sub-compact – полуавтоматический пистолет калибра 9 мм (США).]» с пластиковой рамкой, и такой же субкомпакт филиппинского происхождения «Титан Эф-Икс 45[74 - ATI FX 45 Titan – компактный полуавтоматический пистолет калибра.45 ACP (Филиппины).]» под патроны.45 АКП[75 - .45 ACP (Automatic Colt Pistol) – пистолетный патрон кал. 11,43 мм, разработанный Дж. Браунингом в 1905 г. (США).], внешне похожий на миниатюрный «Кольт 1911[76 - Colt M1911 – полуавтоматический пистолет кал.45 ACP (США).]», с сильно укороченным стволом и выгравированным на затворе значком Америкэн Тактикал Импортс[77 - ATI – фирма, специализирующаяся на импорте оружия (США).]. Обе машинки были неожиданно дорогими для бандосов из глубинки, которые обычно довольствуются отнюдь не импортной техникой за четыреста баксов, а старенькими револьверами калибра.38 или дюралевыми самозарядками типа «Лорсин[78 - Полуавтоматический пистолет кал. 22 lr (США).]», стоящими дешевле шоколадки «Сникерс», и из которых можно сколько хочешь долбить дешевыми патронами. Такую неожиданную находку можно было списать только на то, что они брали их в комиссионке или попросту сперли у кого-то. Поэтому я только подивился нашей удаче и оставил себе филиппинского карманного монстра, который сидел у меня в руке как влитой.

В остальном наш путь до самых окраин Бойса прошел без особых приключений. Свернув с восемьдесят четвертого шоссе в районе озера Лоуэлл[79 - Пресноводное озеро на территории Национального заповедника Deer Flat (США).], мы по-тихому миновали посты, обустроенные общественно-активными местными жителями, и закатились в город под названием Нампа[80 - Nampa – город округа Кэньон, штат Айдахо (США).], расположенный к юго-западу от столицы штата. Проскочив по сорок пятому шоссе на юг, мы оставили за кормой здание местного университета, такой же приземистый, как и все здесь, медицинский центр и, свернув направо, принялись петлять по закоулкам.

Периферия американских городков – это отдельная песня. Ближе к окраинам они превращаются в форменное безобразие, похожее на типовую русскую деревушку образца нулевых годов двадцать первого века. Приземистые домики, слепленные чуть ли не из фанеры или, в лучшем случае, из СИП-панелей[81 - Структурно-изолированная панель (от англ. SIP, Structural Insulated Panel), состоит из двух ориентированно-стружечных плит (ОСП или OSB), между которыми под давлением приклеивается слой пенополистирола, либо под давлением закачивается пенополиуретан.], растрескавшийся асфальт под колесами, хреновое освещение и обочины дорог, поросшие сорняком. В каком из этих сараев живут люди, а в каком расположены офисы – сразу не разберешь. Поэтому, чтобы отыскать ту хибару, про которую нам говорил Смит, мы, еще минут сорок петляли по незнакомым улочкам. А когда, наконец, смогли ее отыскать, даже сами себе удивились. Домик этот ничем особенным среди прочих построек не выделялся. Два этажа, что, похоже, являлось для города психологическим пределом высотности, стены, выложенные темным облицовочным кирпичом. Окна первого этажа были наглухо задраены рольставнями, парадная дверь – кусок плексигласа в алюминиевой раме – закрыта складной решеткой. На фасадной стене здания я разглядел несколько пропыленных вывесок каких-то одним местным жителям известных фирмочек. Судя по всему, внизу там было что-то вроде склада или оптового магазинчика, а наверху располагались три офиса с отдельными металлическими лесенками и индивидуальными входами. Нам нужен был тот из них, что числился за какой-то не то строительной, не то геологической фирмой с тупым, ничего не значащим для нас названием «Геолоджикал констракшенс». Припарковав своего «крокодила» на засыпанной щебнем площадке под стеной, мы вылезли на свет божий, захлопнули дверцы и направились к узенькой боковой лесенке, ведущей на второй этаж. Стараясь не бухать своими башмаками по железным ступенькам, мы забрались к фанерной дверке, ведущей в офис «геологов» и навострили уши. За дверью все было тихо. Где-то через пару кварталов от нас какой-то дебил пару раз выстрелил из пистолета. Второй придурок ответил ему хлопком из дробовика. На этом музыкальное сопровождение закончилось, и ближняя к нам часть города снова погрузилась в тишину.

Но меня насторожили совсем не звуки и даже не их отсутствие, а запахи. Из-за двери ощутимо тянуло пороховой гарью, а если принюхаться, то еще и кровищей. Старой-доброй запекшейся кровищей. Я достал из-за пояса трофейный «Эф-Икс 45», вычищенный и проверенный за время пути, скинул предохранитель и кивнул Рамиресу, сжимавшему доставшийся ему «Икс-Дэ», чтобы он сек за моим тылом. А сам перегнулся через тоненькие перильца и попытался заглянуть в сто лет не мытые окна конторы. Ничего хорошего я там, понятное дело, не увидел. Угол для этого был не самый удачный, да и былую прозрачность оконные стекла давно уже потеряли. Поэтому, как бы мне этого ни не хотелось, нам все-таки пришлось вломиться в тот курятник с соблюдением всех лучших традиций, с выбиванием дверей, перекатами, кувырками, сбитыми коленками и поломанной мебелью.

Чтобы облететь всю контору, нам с Рамиресом понадобилось не больше пяти секунд, и это если учесть то время, когда мы перегруппировывались для входа в подсобное помещение. За это время мы проверили все темные углы и, так никого и не обнаружив, с мрачным видом сошлись в центре офиса, освещенного лишь тем светом, что пробивался в запыленные окна.

– Ты будешь смеяться, – пробубнил Рик, рассматривая что-то в одном из погруженных во тьму углов. – Но они убили Кенни[82 - Меметичная фраза из популярного американского мультсериала «South Park» («Ю?жный Парк»).].

Я чуть не заржал в голос, но все же сунул нос туда, куда мне указал напарник. И кивнул, соглашаясь.

– Точно, это он…

Костлявую задницу цэ-рэ-ушника я узнал с полувзгляда. Бедолага лежал ничком в луже крови, жалобно подогнув под себя колени, и совсем не походил на своего тезку из «Южного Парка». Видно было, что концы он отдал не сразу, а какое-то время мучился, судорожно шкрябая руками и ногами по липкому полу, залитому собственными жидкостями. Но Кенни был не единственным, кому так несказанно повезло. В других углах комнатушки были заботливо разбросаны трупы еще нескольких парней, чем-то неуловимо похожих на Кенни, и нескольких типов, разительно отличавшихся от них по колориту. С виду все выглядело так, что последние были корешами тех, кто замочил нашего любимца и его товарищей.

Вокруг нас был полнейший бардак, и вовсе не мы с Риком были тому виной. Сдвинутая и опрокинутая мебель, разбитые вдрызг компьютеры, стены, изуродованные пулями до такого состояния, что местами штукатурка отвалилась от них целыми пластами, на всех видимых светлых поверхностях темными плюхами застыла кровища пополам со шлепками чьих-то мозгов и прочих внутренностей. И это если не считать сантиметрового слоя стреляных гильз на полу и лежащих поверх этого слоя мертвяков. Смит и его люди не продешевили, заставив тех, кто за ними пришли, заплатить за их головы приличную цену. И судя по тому, что в соседней комнате было полным-полно наличных, оружия и прочего барахла, крайне дефицитного в любые времена, а на устоявших на ногах столах остались кое-какие документы, карты и чертов ворох электроники, можно было предположить, что после перестрелки оставшимся в живых было уже не до добычи. Или же те, кому она была нужна, сейчас валялись под дверью, в лужах собственной крови и желчи, пристреленные ответным огнем, а в живых не осталось никого. Гадать о том, что же там на самом деле произошло, можно было до бесконечности. Но одна вещь была мне понятна и без этого. Если злые дяди решили бы вернуться, наши шансы на выживание стремительно катились в анал. А это означало, что нам нужно было двигаться, и как можно скорее.

Я хлопнул Рамиреса по плечу, кивнув в сторону ящиков с «инструментами».

– Давай, не теряй времени, Кенни банкует…

Отыскав пару вместительных сумок, мы рывком поставили на ноги пару столов, кинули сумки на них и стали рыться в оставленных без присмотра закромах.

Рамирес удачно выудил очень прилично выглядевший «Ремингтон Эй-Си-Ар[83 - Remington ACR – адаптивная боевая винтовка совместной разработки фирм Magpul, Bushmaster и Remington. Вариант от фирмы Remington – только военного назначения, кал. 5,56х45 NATO и 6.8?43mm Remington (США).]», девятимиллиметровый модульный «Зиг-Зауэр-320[84 - SIG-Sauer P320 – печально известный своими недостатками полуавтоматический пистолет, производства американского подразделения международного концерна ЗИГ-Зауэр, кал. 9?19, принят на вооружение ВС США под индексом М-17.]» армейского образца, и пару кофров с пистолетами-пулеметами «МП-7[85 - HK MP7 – пистолет-пулемет производства фирмы Heckler und Koch кал. 4.6х30 мм (Германия).]». Натаскал в одну из приготовленных сумок чертову прорву магазинов, прихватив до кучи несколько пулеметных «барабанов» на сто восемьдесят патронов, набросал поверх них фонари, прицелы, батареи и тому подобное полезное барахло, и принялся выколупывать из стоявших на полу дутых пластиковых контейнеров запаянные в толстую зеленую пленку коробки с патронами, стаскивая их в кучу под самой дверью, чтобы удобнее было потом грузить в кузов.

Пару секунд я наблюдал за возней Рика, водя своим жалом над сваленными в кучу ящиками и соображая, что мне могло понадобиться в обозримом будущем. Чем нам предстояло заниматься, я тогда имел весьма смутное представление. Поэтому первым делом я подкинул Рамиресу пару толстых противоосколочных костюмов, плэйткэрриеры[86 - Plate carrier (дословно – носитель пластин (англ.) облегченный бронежилет – база для установки пуленепробиваемых элементов.] со сменными панелями и пакеты с комплектами химзащиты. А потом мой взгляд упал на громоздившуюся поодаль кучу налички, и мой внутренний гуманист пнул меня вперед. Я подобрал валявшийся на полу пузатый герметичный кофр от какой-то электроники, поставил его между собой и кучей бабла и принялся набивать его разнокалиберными цветными бумажками. Их оказалось очень много – британские фунты, евро, баксы и даже рубли. Для собственного успокоения я посветил на них валявшейся на столе ультрафиолетовой лампой – бабло было самое что ни на есть настоящее. Упихав в контейнер все до последней бумажки, я запер крышку и пихнул его к выходу. Без этого ящика я выходить оттуда не собирался ни при каких обстоятельствах.

Доверив Рику беготню по лестнице, со второго этажа до кузова нашего пикапа, я еще раз обвел жалом разгромленный офис. Мне стоило воспользоваться примером Рамиреса и отыскать себе пару надежных «инструментов», иначе, принимая в расчет внезапно свалившееся на наши головы богатство, у нас были все шансы заняться благотворительностью, как тогда, на заправке в Ла Гранде. Скинув на пол пару пластиковых ящиков, я разглядел под ними оливковые крышки с нанесенными на них знакомыми белыми вензелями в овале и сразу понял, что в дальнейших поисках нет смысла. Я нашел то, что искал. Я ни разу не маньяк и, в отличие от комнатных Рэмбо, не дрочу на пушки. Для меня это лишь вопрос инструмента, который подходит для выполнения определенной работы, достаточно удобен и надежен. Но с продукцией фирмы, скрывающейся под аббревиатурой «FN[87 - FN Herstal (фр. Fabrique Nationale d’Herstal) – бельгийская оружейная компания, входящая в состав Herstal Group.]» я был знаком с незапамятных времен и совсем не понаслышке. И, в отличие от барахла некоторых других западных марок, она меня еще никогда не подводила.