Шепот осени

Михаил недоговорил, хотя Лариса и так все поняла. Дима слышал их разговор через дверь, и тоже понял, чего хотел Михаил: чтобы Дима успел уснуть.

В этот вечер Лариса не читала ему ничего, хотя заглянула к нему перед сном. Они поговорили о прошедшем дне, после чего пожелали друг другу спокойной ночи. Сон к нему не шел, а вскоре до него донеслись голоса.

– Они издеваются надо мной!

– Ты о ком?

– А о ком я еще могу говорить?! Эпископ отклонил мою просьбу о возведении меня в диаконы!

И хотя Михаил старался говорить шепотом, он все равно переходил на повышенный тон, готовый сорваться на крик.

– Видите ли, он считает, что я еще не готов.

– Дорогой, успокойся. Рано или поздно ты им станешь.

– Да? А я уже начинаю сомневаться! Они считают, что мне не хватает веры и силы воли. Они думают, что я могу сорваться!

– Но, ты ведь однажды…

– Это было полгода назад! – уже закричал он. – И всего один раз!

– Успокойся, прошу тебя. – Судя по голосу, Ларисе было не по себе. Да и сам Дима непроизвольно подтянул одеяло до самого подбородка и крепко сжал одеяло пальцами. – Ты можешь разбудить Диму.

– Они не имеют право так со мной поступать! – уже более спокойно, но не менее зло выговорил Михаил. – Я доказал, что мне можно доверять. Что я еще должен сделать, чтобы мне поверили?!

– Я тебе верю.

– Спасибо, родная. Но этого недостаточно! Я ведь все делаю как надо. Даже усыновил ребенка из приюта, дабы показать, что способен управляться с детьми. Какие испытания они еще мне готовят?

– На все воля Господа нашего.

– Нет, тут дело не в Боге, а в бюрократической системе и в стариках, которые не хотят уступать дорогу молодым. Я достоин большего.

– Я знаю, дорогой. И ты им еще это докажешь.

– Я достоян быть не просто диаконом, а иереем!

– Ты им будешь. Я верю в тебя. Ты им это докажешь.

– Да. Спасибо. Я очень сильно люблю тебя, – это уже было сказано совсем тихо. – Даже не знаю, кем я был без тебя.

Дима зажмурил глаза и закрыл ладонями уши. Он боялся, что гнев Михаила был рожден не амбициями и желанием добиться духовного роста, а потусторонней силой. Он боялся, что Екатерина Громова принялась за исполнение своих обещаний.

36.

После уроков Дима снова встретился с Николаем Александровичем в библиотеке. В этот раз ему не пришлось идти в учительскую, так как историк ждал его у дверей в класс.

– Ты мне кое-что обещал, друг мой, – вместо приветствия произнес Николай Александрович.

На этот раз они вышли на улицу и присели на скамейку. Дима начал неторопливо, подбирая каждое слово, но уже заканчивал практически тараторя, с трудом сдерживая слезы.

– Я очень боюсь, Николай Александрович, – добавил он после своего рассказа, во время которого учитель истории внимательно слушал его, не перебивая. – Вчера Михаил был сам не свой. Я боюсь, что тому виной призрак девочки, которая хочет заполучить мое тело.

Учитель почесал подбородок, затем спросил:

– Ты разговаривал на эту тему с приютским психологом?

– Вы считаете меня психом, – разочаровано выдавил из себя Дима, уже не сдерживая слез.

– Нет, Дмитрий. Я так не думаю, – успокоил его Николай. – Я знаю, что ты веришь во все, что мне рассказал. Но мне сложно принять на веру твой рассказ, по той причине, что за свои тридцать с лишним лет я не встречал ничего из того, чего не смогла бы объяснить медицина или наука.

– Да, – разочаровано вздохнул мальчишка. – Вначале Игорь Владимирович попытался объяснить нам все, что с нами случилось с логической точки зрения. Затем это сделал Михаил. Теперь, пришел ваш черед. Но, Саша мертв. Эдик мертв. Кошмары продолжаются, и из них я узнаю то, чего не могу знать. Разве это не доказывает, что я прав, а вы все ошибаетесь?

Николай, конечно же, мог рассказать ему о подсознании и про бессознательное, но мальчишку это бы вряд ли успокоило. Здесь было нужна помощь психолога. А тот, в свою очередь, нашел бы гораздо больше аргументов для того, чтобы убедить мальчишку в иррациональности его суждений. Или же воспользовался тактикой вышибания клина клином. Что ж, такой подход вполне мог бы иметь успех.

– Помимо поисков значения перевернутых пентаграмм, ты искал какую-нибудь другую информацию? – задал вопрос учитель.

– О чем?

– Ну, как защитить себя от нападок духа или как снять с себя и других мальчишек проклятие?

– Нет, – помотал головой мальчик. – А разве такое возможно?

– На каждое действие должно быть противодействие, – обнадежил его Николай Александрович. – К примеру, наши предки считали, что от дурных снов помогает обыкновенное железо. Можно поставить железную пластину или подкову под правую ножку кровати с ножной стороны и кошмары прекратятся. А можно поставить под подушку малахит или горный хрусталь. Они также эффективны против кошмаров. Ты пробовал это делать?

Дима покачал головой. В его глазах засияла надежда – как раз то чего и добивался Николай.

– Попробуй сделать это уже сегодня ночью. Я убежден, что ты проспишь до самого утра без задних ног. Воспользуйся одним из методов, а чтобы укрепить силу этих амулетов, прочти перед сном молитву.

– Молитву я знаю, – улыбнулся Дима. – С тех пор как я живу у Михаила, он меня научил нескольким молитвам. «Отче наш» подойдет?

– Более чем.

– А что мне делать для того, чтобы снять с меня и остальных мальчишек проклятие?

– С этим прямо сейчас я не смогу тебе помочь. Но у меня есть друг. Тоже историк. И он как раз специализируется на разных религиозных течениях. Обещаю, что поговорю с ним, а затем все расскажу тебе.

– Это просто замечательно!

Прежде чем Николай понял, что собирается сделать мальчишка, Дима уже прижался к его груди и крепко обнял. Николай погладил его по спине, чувствуя легкое смущение из-за своей лжи. Пусть эта ложь и была во благо. Никаких друзей историков в религии у него не было. Но он сам был готов проштудировать в следующие пару дней – как раз в выходные дни – несколько тематических книг. Если он и собирался лгать дальше, то должен был это делать как настоящий профессионал.

Дима, возможно, еще долго бы сидел на скамейке, уткнувшись лицом под мышку учителю, если бы сам Николай не отстранил его от себя.

– За тобой приехали.

Дима повернул голову и увидел Михаила, сидящего в машине. Он глядел на них через стекло и выглядел как никогда мрачным.

– Спасибо вам и до свидания, – попрощался Дима, вставая со скамейки.