Шепот осени

Они вернулись домой в полдень, но прежде побывали в кафе, где Лариса купила Диме и себе мороженное. Выглядело оно красиво: с карамелью и фисташками. Но Диме не удалось получить от него удовольствие. Уж слишком было тяжелым бремя дурных раздумий. Да и Лариса ела свое мороженное без явного удовольствия, уйдя в себя. Расплатившись, они вернулись в машину и поехали в сторону дома.

Диме не хотелось возвращаться домой. У него было предчувствие, что там его не ждало ничего хорошего. И это предчувствие, к сожалению, сбылось.

Михаил был зол. Его глаза были красными от полопавшихся сосудов. Ноздри заметно вздувались, как у рассерженного быка. И вся его злость была обращена не на Ларису, а на него – десятилетнего мальчишку.

– Ты! – ткнул он на него пальцем. – Пойдем со мной.

– Михаил, что случилось? – тревожно спросила Лариса.

Михаил, вместо ответа направился в комнату Димы, с силой распахнув дверь. Дима не решился последовать за ним.

– Я жду! – раздался громкий крик из спальни.

Дима вздрогнул и сжал голову в плечи. Лариса попыталась его успокоить, прижав его к своей груди. Это помогло, но не заставило отступить страх полностью.

– Стой здесь, – прошептала Лариса. – Я с ним поговорю.

Лариса направилась в комнату. Вначале их диалог был более или менее спокойным, но очень скоро Михаил снова перешел на крик, а затем появился в проеме дверей и, глядя на Диму бешеным взглядом, ткнул пальцем в пол.

– Сейчас же подойди ко мне!

Лариса появилась за спиной мужа, держа прикрытым ладонью рот. Дима не смог определить, что ее так сильно напугало: гнев Михаила, который раньше всегда был кротким как ягненок, или же нечто жуткое, увиденное в спальне мальчишки.

Дима с трудом подчинил себе ноги, которые какое-то время не хотели его слушать, и направился в сторону Михаила. Он делал небольшие шажки, намеренно растягивая секунды приближения. Но длиться это не могло вечно, и вот он уже стоял перед озверевшим неофитом. Мальчик боялся, что мужчина схватит его и крепко, до синяков, сожмет ему руку, а может даже отвесит оплеуху, но Михаил только сделал шаг назад и указал пальцем в сторону компьютера.

– Что все это значит?!

Дима перевел взгляд на экран и увидел знакомый сайт, из которого он подчерпнул информацию о перевернутой звезде и о прочей магической атрибутики. Но как Михаил узнал об этом?

– Я заглянул в историю просмотров и нашел это! – ответил на незаданный вопрос Михаил. – Как это понимать? В одном доме с человеком веры живет сатанист?!

– Нет, это не то, что ты подумал, – попытался оправдаться Дима.

– А как это еще можно понимать, а? Антихрист!

– Всему виной ритуал, о котором я рассказывал тебе!

– Ты решил его повторить в моем доме?! – Лицо Михаила стало бурым от ярости. Ужасное зрелище, учитывая и покраснение глаз.

– Наоборот. Я хотел узнать, как избавится от проклятия и от дурных снов.

– Помощь нужно искать в обители Господа нашего, а не на сатанинских сайтах!

– Михаил, – обратилась к мужу Лариса, положив ему руку на плечо. Осторожно, боязно. И тут же убрала ее, стоило Михаилу отдернуть плечо. – Не стоит так горячиться.

– В нашем доме живет исчадие Ада, Лариса, а ты просишь меня успокоиться?! И самое страшное, что это я его привел к нам!

– Прости меня, я не хотел, – заплакал Дима.

– Завтра мы с тобой пойдем в церковь, – решительно произнес Михаил. – Я выгоню темные силы, овладевшие тобой.

Не получив в ответ пререканий, Михаил немного успокоился. Он смахнул со лба проступивший пот, прикрыл глаза и вздернул подбородок вверх.

– О, Господи, прости твоего раба Дмитрия, ибо он не ведает, что творит. Помоги ему избавится от бесовского влияния и даруй его душе свободу. – Опустив голову, он посмотрел уже более спокойно на мальчишку, хотя его покрасневшие глаза все еще внушали Диме страх. – Есть еще что-то, о чем я не знаю, но должен?

Из-за сковавшего его бессилия, Дима не смог солгать или хотя бы отрицательно покачать головой.

– Под кроватью у меня есть гвоздь. Он помогает мне от кошмаров.

Михаил резко развернулся в сторону кровати, поднял ее край и достал гвоздь из-по ножки.

– Это всего лишь гвоздь, – попытался оправдаться Дима, видя, как на Михаила снова накатывает волна гнева.

– Это не просто гвоздь, – дребезжащим голосом проговорил неофит, махая гвоздем перед носом мальчика. – Ты его использовал для языческого ритуала. А все языческое – от лукавого! Ты очень меня разочаровал, Дмитрий. Но я не отрекаюсь от тебя….пока что. Если в обители мне не удастся избавить тебя от скверны, тогда я верну тебя обратно в приют. Я не потреплю в своем доме нечисть!

Михаил вышел из его комнаты, бубня себе под нос молитву. Он направился в туалет, где, скорее всего, хотел избавиться от гвоздя, смыв его в унитаз.

Дима перестал сдерживать себя и заплакал в голос. Лариса тут же снова прижала его к груди и принялась успокаивать, хотя сама тоже не смогла сдержать слезы. Так они простояли прижавшись друг к другу около десяти минут. Михаил все это время оставался в туалете и громко молился.

39.

Этой ночью к нему вернулись кошмары.

Ему снилось, что он лежал в своей постели и не мог уснуть. Всему виной был звук секундной стрелки, отсчитывающий безвозвратно уходящее время. Стоило Диме вспомнить, что в доме нет столь громко работающих часов, щелчки смолкли. Но это не принесло тишины. Теперь до ушей мальчишки доносились шепоты да бормотания, переходящие в пение: тревожное, гнетущее, пугающее…

Дима встал с постели, желая заглянуть в комнату Михаила и Ларисы. Голоса не были похожими на те, что доносятся из динамиков телевизора, а потому он сразу же решил, что полуночное песнопение принадлежало членам его семьи.

Михаил и Лариса спали. А вот звуки пения стали громче, стоило Диме приоткрыть дверь своей комнаты. Голоса доносились с кухни, и Дима тут же захотел вернуться в свою постель и укрыться одеялом до самой макушки. Но некая невидимая сила, настроенная отнюдь недоброжелательно к нему, заставила его двинуться навстречу голосам. Что и следовало ожидать, Дима лишился дара речи, а потому не мог закричать и позвать на помощь. Ноги сами вели его на кухню.

На стене в прихожей плясали тени, тянущиеся до самого потолка. С каждым шагом, голоса становились отчетливее.

– Мы взываем к тебе, Бафомет! Прими наш дар крови в обмен на исполнение желания!

Голоса были женскими, но им подпевал мужчина. Дима уже догадывался, кого он увидит на кухне.

Его ожидания оправдались, будь они неладны. На полу сидели Варвара и Евдокия Громовы. Он знал, что это были они, несмотря на то, что женщины были обнажены, а их лица скрывали белые фарфоровые маски. По гладкости и подтянутости кожи, можно было предположить, что им было не больше тридцати лет. Рядом с ними сидели еще две женщины: также без одежды и также в масках. Еще здесь был мужчина. Его лицо скрывалась за козлиной мордой. На его шее висело ожерелье из маленьких косточек. Лишенная волосяного покрова грудь была исписана символами. Он держал над головой кривой нож и делал резкие выпады, рассекая им воздух.

Участники ритуала окружили уже хорошо известную Диме перевернутую пентаграмму, нарисованную на полу. Стол, где Дима с Михаилом и Ларисой часто ели, был превращен в алтарь. Горели свечи, пачкая воском человеческий череп. Рядом находилось глубокое блюдце с красной жидкостью: пенистой по краям и густеющей в центре. На стене висел перевернутый крест.

Пение стало выше на тональность. Жрец с козлиной головой задрожал всем телом и принялся водить лезвием ножа над пламенем свечей. Когда лезвие покрылось копотью, он указал острием на одну из Громовых. На кого именно – Варвару или Евдокию – Дима не мог сказать. Та протянула руку, и жрец сделал надрез на ее ладони. То же самое произошло и со второй сестрой.

На Диму никто из присутствующих не обращал внимание. Видимо для них он был призраком. Или скорее наоборот – они все были лишь призраками прошлого. Ноги теперь не вели его принудительно вперед, остановившись у дверей в ванную комнату, но и не позволяли сбежать. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и смотреть.

Громовы вытянули руки над пентаграммой и повернули ладони тыльной стороной вверх. Кровь начала капать в самый центр звезды.

– Заклинаем тебя, позволь переродиться Екатерине в этом грешном мире. Даруй ей новую жизнь. Взамен мы обещаем служить тебе как на Земле, так и в Ней. Услышь нас, Бафомет. Позволь нам стать свидетелями твоей силы.

Лужица крови становилась все больше и больше. Пения становились все громче и громче. Танцы жреца становились все неистовее. Пот тек с его тела, который он соскребал с себя с помощью того же ножа и стряхивал его на пентаграмму.