Шепот осени

Тот продолжал сидеть на стуле, опустив голову вниз. Теперь этот образ казался Диме не просто пугающим и отталкивающим, а жутким и угрожающим. Не способный отвести от спины Михаила взгляд, Дима продолжил свое тихое продвижение к выходу.

Когда он уже был совсем близко к прихожей, – на расстоянии вытянутой руки, – Михаил зашевелился. Его голова поднялась и медленно начала поворачиваться. Дима замер. Сделать хотя бы еще один шаг к спасительным дверям уже не представлялось возможным. Ноги стали невероятно тяжелыми и никакие его усилия не смогли бы их сдвинуть с места. В это самое время, Михаил полностью повернулся и уставился на него уже знакомым затуманенным взглядом. Несмотря на испуг, Дима обратил внимание, что на правой руке мужчины был завязан жгут, отчего в межлоктевом сгибе проступали синие трубки вен. Одна из них – самая толстая – кровоточила.

– Ты должен вернуться обратно, – еле внятно произнес Михаил не своим голосом. – Возвращайся в приют. Твое усыновление – ошибка.

Дима облизал пересохшие губы, но, на удивление, его язык был не менее сухим. Ему нечего было ответить на это высказывание. Даже если бы и захотел, все равно не смог. Слова Михаила напугали его еще сильнее, хотя до этого Диме казалось, что придел уже был достигнут.

Михаил встал. Пошатнувшись, он сделал шаг, задел ногой стул и опрокинул его на пол. На его горле и щеке были глубокие царапины.

– С твоим приходом моя жизнь превратилась в ад, – простонал чуть не плача Михаил, держась рукой за стену. – Ты лишил меня будущего. Из-за тебя я потерял Ларису.

Дима ничего не произнес в свое оправдание. Он даже не мог убежать от этого безумного человека, надвигающегося на него.

– Чем я это заслужил? Неужели так Он хочет испытать мою веру? Если – да, тогда я не прошел Его испытание.

Михаил сделал еще несколько шагов вперед, войдя в узкий коридор.

– Я не знаю, как мне быть. А ты знаешь? Есть что-то, что может мне помочь? Почему ты молчишь? Я ТЕБЯ спрашиваю! ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ?!

Михаил ускорил шаг, отталкиваясь быстрее руками о стены, и уже очень скоро оказался перед мальчишкой, который сполз вниз, осев на пол. Его губы дрожали. По щекам текли слезы. Но из его горла не вырвалось ни единого звука.

– Ну и правильно, что молчишь, – прохрипел Михаил, глядя на него сверху вниз. – Любое твое слово – ложь. Дьявол с нами разговаривает через ложь. И было бы глупо ждать, в таком случае, от сатанинского отродья, чего-либо другого.

Михаил приблизился к нему вплотную. Его колени уперлись в плечи мальчишки. Он нарочно надавил изо всех сил. Несмотря на вспышку боли, Дима так ничего и не выдавил из себя, продолжая смотреть заплаканными глазами на нависшую над ним угрозу.

– Я должен все исправить. – Из искривленного рта потекла слюна и упала на лоб мальчишки. Губы растянулись в довольной ухмылке. – Я положу конец твоим злодеяниям, Отец Лжи. Я заставлю тебя вернуть мою жизнь в привычное русло. Я заставлю тебя, вернуть назад мою жену.

Михаил нагнулся и сдавил свои длинные жесткие пальцы на тонкой и мягкой мальчишеской шее. Горло Димы охватило огнем. В глазах потемнело. Отсутствие кислорода в легких тут же вернула ему контроль над конечностями, отчего он замахал руками и ногами. К страху и боли прибавилось и чувство обиды. Как такое могло быть, что его друг Михаил, с которым он провел не один день в приютском парке, и с которым так легко и интересно было общаться, теперь хотел его убить?

«Это не его вина» несмотря на всю сложность ситуации, мелькнуло в голове Дима. «Всему виной Екатерина Громова. Михаил – очередная безвинная жертва».

Он в любую минуту мог умереть от удушья. А может, это было и к лучшему. После смерти, он снова воссоединится со своей семьей.

«Воздух!» вспыхнула очередная мысль в его голове. «Еще один луч пентаграммы. Похоже, мертвая девочка на самом деле решила остановить свой выбор на Петьке, а меня принести в жертву для скорейшего своего перерождения».

И что будет с Петькой, тело которого займет душа из Ада? Разве он мог позволить себе умереть и поспособствовать приближению этого?

Дима сунул руку в карман брюк и выхватил из него ржавый, подобранный на помойке, гвоздь. Не теряя время на раздумья, он принялся бить этим гвоздем в область лица Михаила. Три из пяти ударов попали в цель. Михаил завыл и отбросил в сторону мальчишку. Гвоздь угодил ему в лоб, щеку и – самое уязвимое место – в глаз. Зажав ладонью глазницу, Михаил принялся кричать и биться о стены.

В это самое время к Димке вернулось зрение, способность дышать и двигаться. Вскочив на ноги, он ринулся к выходу. Распахнув дверь, он выбежал во двор, а затем и за ворота, не слыша и не видя ничего вокруг, даже истошные крики неофита за спиной.

41.

Он блуждал по улицам около двух часов, пытаясь вернуть самообладание и решить, как ему быть дальше. Когда ему удалось взять себя хоть немного в руки, пришел ответ и на вопрос: «Что делать?». Вернуться домой, – не туда, где его поджидал обезумевший Михаил, а в родительскую квартиру – казалось, самым правильным решением.

Он добрался до автобусной остановки и сел на скамейку. Денег у него не было, но он рассчитывал прокатиться «зайцем» либо всю дорогу, либо до тех пор, пока его не поймают. Мысль об обращении в полицию его даже не посетила. Из-за стресса, в голове Димы сформировалось устойчивое представление о родительской квартире, как о самом безопасном месте.

Автобус приехал через пятнадцать минут. Он залез в салон, стараясь затеряться среди немногочисленных пассажиров, но дальше двух остановок ему все же не удалось проехать – контролер оказался слишком дотошным малым, который с усердием исполнял свои обязанности. Его высадили, а на прощание еще бросили парочку укоризненных фраз, при этом исходили они от двух старушек-пассажирок.

Дима не решился вновь попытать счастье и залезть на другой автобус, вместо этого он направился в путь пешком. К счастью он помнил дорогу до дома. Когда они с Михаилом ехали на кладбище он запоминал все повороты, словно уже тогда знал, чем все закончится. Дорога была очень долгой, но он старался об этом не думать. В конце концов, какая разница, когда он доберется домой? Ему все равно больше некуда было идти. Конечно, оставался приют, который в разы был ближе родительской квартиры, но возвращаться в детдом не побывав изначально там, где он родился, был счастлив, любил и был любим, казалось невероятно глупо. К тому же его возвращения в приют хотела Екатерина Громова. А после произошедшего с Ларисой и Михаилом, мальчику совсем не хотелось ей потакать. Он ведь был готов вернуться в детдом, как того хотела мертвая девочка, и все же она решила поступить столь ужасным образом. Так пусть теперь винит себя за то, что Дима решил ее ослушаться.

Он шел вдоль дороги около получаса, когда рядом с ним остановилась зеленная «десятка», за рулем которой сидел пожилой мужчина. Пожилой – по меркам десятилетнего пацана.

– Куда путь держишь, малой? – спросил усач-водитель, с грустными, но добрыми глазами.

– Домой, – устало ответил Дима.

Глаза водителя стали еще более грустными, стоило ему получше разглядеть мальчишку: бледного, с темными кругами под глазами, с взъерошенными волосами и отрешенным взглядом. Мальчик не выглядел беспризорником. А вот на жертву насилия – вполне тянул.

– Кто это тебя так? – с настоящим сочувствием, осведомился водитель. – Взрослые мальчишки?

Вначале Дима решил мотнуть отрицательно головой, но все же пришел к выводу, что ложь, в его случае, будет лучшим решением.

– Вот, паразиты. Где они сейчас? – голос водителя кипел от праведного гнева.

Дима пожал плечами.

– Ушли.

– Давай я тебя лучше в больницу отвезу, а затем свяжусь с твоими родителями.

– Я домой хочу.

– Будь по-твоему, – уступил водитель, и предложил сесть Диме на заднее сиденье.

Дима помнил все нравоучения о том, что ни в коем случае нельзя садиться в автомобили незнакомцев, но решил, что в данной ситуации хуже уже навряд ли будет.

– Итак, где ты живешь?

Дима назвал адрес родительской квартиры.

– Ого, парень! Это ж очень далеко. Как ты здесь оказался?

Степин не знал что ответить, а потому промолчал. К счастью, водитель не стал допытываться ответа. Вместо этого, он потянулся к бардачку и достал из него некую упаковку.

– Есть хочешь?

Так как он сегодня ничего не ел, а время уже обеда давно пришло, Дима не стал лукавить и кивнул. В свертке оказался хлеб, котлеты, помидор и два оладушка. Меньше чем за десять минут Дима расправился со всей едой.

– Ну, у тебя и аппетит, – хохотнул водитель. – Это похвально.

– Спасибо вам за еду.

– На здоровье. Если что у меня есть и чай в термосе.

Дима поблагодарил за предложение, но отказался.

За все время пути мужчина рассказывал разные веселые истории из своей жизни. Особенно эмоциональной становилась его речь, когда он замечал в зеркале заднего вида, что мальчишка был готов пустить слезу. Видимо сильно ему досталось от хулиганов, думал водитель. К счастью для Димы он так и не увидел синяков на его горле, которые были скрыты воротником куртки, иначе мужчина немедля развернул машину и отвез его в больницу, а еще оповестил полицию.