Мое второе "Я"

Я повернул голову и попытался разглядеть Аду. С трудом, но мне это удалось. Она сидела в соседнем кресле, подобрав под себя ноги и посасывая какую-то палочку.

– Который час?

– Не знаю, ни одни часы не работают.

Я попытался всмотреться в свои часы. Ничего не видно. Черные стрелки на сером фоне абсолютно сливались.

Где-то здесь должен быть фонарик.

Я зашарил рукой под креслом, в креплении фонарика не было. Вчера профессор запустил им в меня. Я принес фонарик обратно. Куда же я его засунул? Никуда я его не засовывал. Просто бросил. Теперь, в невесомости, он мог быть где угодно.

– Ада, где-то здесь, в рубке должен валяться фонарик, надо его найти.

– Зачем его искать, вот он.

Она щелкнула креплением и отстегнула фонарик из своего кресла. В темноте вспыхнул ослепительный луч света. Она посветила на меня, и мне пришлось отвернуться. Свет резал глаза.

– Убери!

– Хорошо, посмотри, сколько времени прошло.

Я глянул на часы. Часы стояли.

– У меня три сорок универсального.

– У меня три сорок восемь. Это время, когда мы отключили корабль.

– А что ты делаешь в рубке?

– Мне стало душно, и я проснулась. В невесомости углекислота скапливается возле человека. Вот я и приплыла сюда. У тебя прохладнее, и воздух чище.

– А как там профессор? Не задохнется?

– Нет, я там маечкой помахала.

– Так ты сейчас без маечки?

– Иди к черту.

Я усмехнулся. Наверное, она покраснела.

Она пощелкала какими-то переключателями.

– Знаешь, Глеб, аварийные ремни не работают.

– Конечно, корабль обесточен.

– Да нет, это аварийная система, она встроена в кресло и имеет собственный источник питания. Ее не отключишь. А сейчас она включена, но не работает. Наверное, нас все-таки достали.

В ее голосе прорезались панические нотки.

– Посвети фонариком и посмотри выключатели.

Она посветила на основание кресла, там был небольшой пульт с тремя переключателями.

Я перегнулся с кресла и защелкал переключателями. Ада успела только пискнуть, когда ее вдруг спеленало эластичными ремнями в той позе, как она сидела, вернее, висела в кресле. Теперь она напоминала пойманного таракана.

Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Видишь, все работает. Значит, нас не достали, все в порядке, все исправно, и мы сейчас включим корабль и полетим дальше.

– Убери эту штуку с меня!

– Как скажешь.

Я отключил аварийную систему. Ремни отстегнулись и черными змейками уползли обратно в недра кресла.

– Девочка, – я постарался говорить как можно более наставительно,– никогда не надо паниковать. Тем более не разобравшись в ситуации.

У меня остановились часы, потому что хваленая швейцарская «Омега» не выдержала перегрузок и сломалась. На Земле куплю новые часы. А твоя изящная безделушка постоянно сверяет время через порт корабля в Сети, а так как корабль отключен, связи нет, и часы остановились. Ты, девочка, настолько привыкла к компьютерам, что не замечаешь самых простых вещей.

– Прости, я опять испугалась.

– Зачем ты, такая пугливая, в космос поперлась? Сидела бы на Земле, в колледже, ходила бы в бары и на дискотеки, целовалась с мальчиками. Космос – не место для прогулок. Он действительно опасен.

– Я знаю. – Она погрустнела. Корабль провернулся, и на фоне чуть посветлевшего иллюминатора обрисовался ее контур. Она теребила в руках выключенный фонарик. – Это из-за отца. Понимаешь, когда мама умерла, мне было пять лет. Я ее почти не помню. Всю жизнь меня воспитывал папа. Но сейчас он болен. Он не может покинуть космос вот уже четыре года. На Земле или другой планете он умрет. Даже на Луне ему нельзя находиться более суток. А я – это все, что у него есть. И у меня только он один. Он стремится, чтобы мы виделись как можно чаще. Но ты сам представляешь, насколько это сложно. Даже этот корабль – это из-за меня. Я знаю. Он хороший, я его очень люблю. Но мы не можем постоянно быть вместе. А в этот раз я заслужила титул первой красавицы колледжа. – Она запнулась. Видимо, заслужить титул было далеко не так просто, но я не стал уточнять. – После этого появилась возможность слетать на экскурсию в пояс астероидов, на Цереру.

– На Церере ты тоже победила в конкурсе красоты.

Она улыбнулась.

– Это было несложно. Там всего около двухсот женщин, большинству под сорок, конкуренция была слабая. Да и сам конкурс проводился скорее, как развлекательное мероприятие. Кстати, мне подарили здоровенный булыжник, сказали, что это алмаз.

– Вполне возможно, на Церере крупный разлом, там их добывают.

– Вот, а потом за нами стали охотиться. На Церере папу чуть не убили, но мы убежали. Папа прошел через три спецхранилища, вскрыл шесть дверей с какими-то сверхсекретными замками, забрал меня, и мы улетели. Мотом была Матильда. – Ада помолчала. – Когда мы прилетели на Матильду, там уже побывали эти люди. Они как-то вывернули радиотелескоп и включили его на полную мощность. – Она всхлипнула. – Представляешь, все кто там был, поджарились, как в микроволновке. Когда мы прилетели, все металлические конструкции были еще раскаленные. Внутрь мы не смогли войти, электроника сгорела, а механические приводы были заблокированы или испорчены. Папа как-то забрался внутрь, но быстро вылез и сказал, что мы улетаем. После этого мы прилетели на Иду. Остальное ты знаешь.

– Надо было мне раньше рассказать. А за чем они охотятся, ты знаешь?

– Я догадываюсь, но папа не рассказывает. Для моей безопасности. Это какой-то компьютер.

– Скорее не компьютер, а программа в этом компьютере. Машина, которая пытается идентифицировать себя как личность. Я понял это так. Ладно, пора будить твоего папу и реанимировать корабль. Я думаю, что мы уже далеко улетели.

– Не очень далеко. Мы не успели набрать большую скорость.

– Тем более.

– Подожди, пусть поспит немного. Он принял таблетки, теперь часов восемь он должен отдохнуть.