Мое второе "Я"

– Мой. Знаешь, а ты ничего.

– Знаю. Долго разглядывала?

Она фыркнула и убежала, наверное, за одеждой. В голове вокруг чугунного шара летала стая рассерженных мух.

Через четверть часа, когда я с трудом натянул свой комбинезон, мы собрались в рубке. Ада протянула мне чашку с кофе.

– Как себя чувствуешь, герой?

– Паршиво. Может, расскажете мне, что к чему, а то я что-то плохо помню. Я вылез из корабля пострелять по «Скатам». Я помню, как они садились, а потом у меня крыша поехала. Очнулся в инкубаторе.

Ада чуть не подскочила в кресле.

– Я еще никогда такого не видела! Ты должен был постараться повредить хотя бы манипулятор одного модуля, чтобы он не закрепился и они не утащили корабль. Вместо этого ты разнес два модуля и спалил третий. Причем третий ты уничтожил ядерной пулей на расстоянии восьми километров! А до этого ты оборвал фал и, как обезьяна, прыгал по всему кораблю. Между прочим, по фалу подавался кислород. А обжегся ты, когда постоял возле двигателя модуля, это раз, а еще второй «Скат» попытался сжечь тебя двигателем, но ты убежал, а потом расстрелял его.

– Кстати, чтобы тебя вытащить, скафандр пришлось разрезать, металлические застежки сплавились. На нем было множество микропорывов. Удивительно, как он еще выдержал. После обрыва фала у тебя оставался воздух только внутри скафандра, и ты все равно сражался.

– Да что там рассказывать, посмотри сам.

Профессор включил запись, и я со стороны полюбовался на свое безумство.

– А как я порвал фал?

– Неизвестно, может, его перебило рикошетом или осколком, может, ты сам его оборвал. На записи это не видно.

– Да, я вспоминаю, что он мне мешал. Я хотел его сбросить, но пульта не было на руке. Кстати, сколько времени я прыгал?

– Ты разделался с модулями за сорок семь секунд. Через пятьдесят восемь ты был уже в шлюзе. Посмотри, хронометраж внизу.

Я обалдело смотрел запись. Не может такого быть. Я же себя знаю, на такое может быть способен супермен из мультиков, но не я.

– Профессор, как такое возможно?

– Есть разные пути. Первое и самое неприятное – это психокодирование. В тебя на подсознательном уровне внедрили боевую программу, которая активизируется в экстремальной ситуации. Из тебя сделали боевую машину, хоть сам ты об этом и не догадываешься. В бою у тебя снижается болевой порог, увеличивается скорость реакции, мышечный тонус. Второй вариант – это разнообразные, так называемые боевые, коктейли. Набор психотропных препаратов, наркотиков и так далее (здесь я не специалист), которые приводят к тем же результатам. Третий вариант – это комбинация двух перечисленных.

– Я не принимал никаких препаратов.

– А это не обязательно, ампула может быть вшита под кожу и активизироваться химическим способом, например, переизбытком адреналина. В любом случае результат применения налицо. Ты все-таки спас наш корабль и меня с дочерью. Мы тебе очень благодарны. За эту минуту ты в предельно экстремальном режиме сжигал свой организм. Как видишь, больше чем на минуту тебя не хватило, потом перегруженный мозг отключился. Когда мы вырезали тебя из скафандра, ты был без сознания.

– Ты не представляешь, сколько мы тебе всего вкололи, чтобы компенсировать утраченное.

– Долго я был без сознания?

– Почти час, потом ты уснул и проспал почти тридцать часов.

У меня было еще много вопросов, но сейчас я почувствовал, что надо бы еще немножко вздремнуть. Я очень устал.

– Профессор, с Вашего позволения я еще отдохну.

– Конечно, можешь занять мое место в каюте.

– Спасибо.

– Кстати, почему после тридцати часов мы еще ускоряемся?

– Папа вылез после тебя наружу, поснимал с модулей топливные элементы и вставил их в корабль, а модули сбросил.

Профессор рассмеялся мелким каркающим смехом.

– Да, эти уроды хотели нас схватить, а вместо этого подзаправили. У нас теперь топлива много, мы идем по безопасной траектории вне зоны, в комфортабельном режиме. Сила тяжести – 0,3 G. Я не люблю полную невесомость. Через двадцать два часа мы совершим маневр и ляжем на курс к Земле. Там нас уже ждут. Я послал сигнал бедствия, корабли Спасательной службы наготове. Полицейские силы уже ищут преступников. Дальше все должно быть хорошо.

– Папа, ты уже три раза это говорил. И хорошо еще не было. Мы все еще в космосе. За нами гоняются какие-то отморозки, хотят убить. Мне будет хорошо только в своей кроватке на Земле.

– Успокойся.– Отец обнял дочь. – Я сделаю все возможное, чтобы с тобой ничего не случилось. Посмотри, мы все еще живы, хоть нас уже пытались убить шесть раз. Корабль исправен, мы летим к Земле, там нас уже ждут наши друзья.

Ада уткнулась носиком в плечо папы и всхлипнула. Потом через плечо взглянула мне в глаза. В ее глазах была тоска. Мне тоже захотелось ее утешить, приободрить. Но лучше отца я все равно не могу этого сделать. Поэтому я только смущенно улыбнулся ей. Она чуть-чуть улыбнулась в ответ.

А я потопал в медпункт. Это тот самый гробик кибердиагноста, из которого я выпрыгнул. Доска все еще стояла в середине коридора. Провода с датчиками втянуты в недра приборов, хищно поблескивали хитроумные камеры киберхирургов, блестели приборы, светился бактерицидный потолок. Если надо поспать, то посплю лучше здесь. Эта штука быстрее поставит меня на ноги. Сейчас геройство ни к чему, но Ада права. Мы еще в космосе. Случится может всякое, поэтому надо ускоренными темпами приводить себя в форму.

Я выдвинул пульт, набрал диагностическую программу, лег на холодную доску и втянулся в раскрытую пасть машины. Она тут же с лязгом захлопнула прозрачную створку. Вонзила в меня хищные щупальца датчиков, облепила проводами и трубками, повысасывала разные жидкости из тела, погудела, поразмышляла о моем здоровье и выдала длинный список моих болячек и резюме – жить буду, но с трудом и несчастливо, если немедленно не отдамся в ее лапы. Пришлось отдаться.

Еще одна мысль не давала мне покоя. Кибердиагност заявил, что вшитых ампул во мне нет. Я немного медик и был с ним почти согласен. Значит, программа в подсознании. Скверно. Но в любом случае, она спасла мне жизнь. Значит, надо научиться с ней жить и, по возможности, пользоваться.

С этой мыслью я уснул.

* * *

Пробуждение было быстрым и бурным. Ада трясла меня за плечо.

– Просыпайся. Вставай.

Я приоткрыл глаза.

– Что опять случилось?

– Ничего страшного, но мы нашли корабль.

– Какой корабль?

– Там грузовик, терпящий бедствие. Мы приняли сигнал SOS. Если бы не летели по этой траектории, мы ничего не нашли, – затараторила Ада, – он тоже вышел из зоны контроля. У него громадная дыра в боку, наверное, взрыв или столкновение с астероидом. Вставай, Глеб, а если там еще есть живые люди, им надо помочь.

Проклиная все грузовики на свете, я выбрался из своего уютного гробика. Тело было тяжелое и слушалось плохо. Немного постоял, приходя в себя. Голова не болела, но после дикой дозы лекарств, которую я сам себе прописал, все было как в тумане. Соображалось с трудом.

– Сколько я проспал?

– Почти десять часов. Как ты себя чувствуешь?

– Уже почти приемлемо.