Реалити: Экстремальное путешествие или Как я научился исполнять желания. Книга Первая. Милан. Италия

– Ты что глухой? – ответил Григорий Петрович, и потом, значительно повысив голос, снова повторил, – Сильнозагорелыми называй.

– Ок, – сказал Глеб, – Как скажете, Григорий Петрович, сильнозагорелыми, так сильнозагорелыми.

– Да, так будет разумно, – рассудил вслух Григорий Петрович, – Так их один итальянский политик однажды окрестил, чтобы избежать упреков в дискриминации. Вот мы за ним с тобой и повторим.

– Не вопрос, – произнес Глеб, – Сильнозагорелые, так сильнозагорелые, но по мне, так хрен редьки не слаще. Ладно, пойду тогда дальше снимать, работы по горло…

На этой логической ноте, Глеб хотел было прервать свою мелодию рассказа, но Григорий Петрович не дал ему такой возможности:

– Успеешь ещё поснимать, – сказал Шеф, и затем спросил, – Вчера, Паша мне сказал, что к тебе, когда ты на улице отрывки актерские читал, то полиция подошла, было такое?

– Ну, да, – ответил Глеб, – На камеру все это снято, и как они подходят, и как я читаю, материал весь есть.

– И что? – снова спросил Шеф.

– Да, ничего особенного, – ответил Глеб, – Поговорили и разошлись с полицейскими миром, вот и всё.

– Вот именно, что всё! – рявкнул в трубку Григорий Петрович, – Всё! Потому что ты испугался и ушел с площади вместо того, чтобы остаться, и продолжать выступать!

– Почему испугался? – возмущенно возразил Глеб, – Да и ночь уже на дворе была, какой там выступать.

– Трус! – сказал Шеф, – А ещё журналистом себя называешь.

– Ничего я не трус, – возмутился Глеб.

– Страх и журналистка – вещи несовместимые, – произнес Григорий Петрович, – Журналист, который боится ввязываться в подобные ситуации, это всё равно, как если бы водолаз боялся воды, или электрик менять розетки, и когда происходит такое, то я начинаю задумываться, того ли я человека отправил в Италию.

– А что я, по-вашему, должен был делать с этими карабинерами? – возмущенно спросил Глеб, – Отобрать у них карабины и перестрелку устроить?

– Ты должен был сделать сюжет! – грозно рявкнул Григорий Петрович, так, будто хотел показать, что своим ответом, Глеб, только что, осквернил храм богини «Журналистики», или что-то вроде того.

– Так я его и сделал, сюжет, – раздосадовано ответил наш герой своему руководителю.

– Говно это, а не сюжет! – так же грозно, как и в первый раз произнес Григорий Петрович, и затем, после небольшой паузы, добавил, – Ты, должен был спровоцировать конфликт, тогда это был бы сюжет, а не то, что ты там мне наснимал.

– Ага, – ответил Глеб, – И тогда бы моё путешествие закончилось, не успев начаться, или вообще, пристрелили бы к хренам. У них тут в Европе разговор короткий, только пикни, сразу тебе депортацию организуют.

– Ничего не организуют, забрали бы тебя в полицию, только и всего, – сказал Шеф, будто это было таким пустяковым делом, о котором нечего было даже тут и говорить, – Переночевал бы полицейском участке, зато, материал какой бы был.

– И как бы я его отснял этот ваш материал? – спросил Глеб, – В полицейском участке чужого государства? Каким образом?

– Любым! – снова рявкнул в телефонную трубку Григорий Петрович, видно не найдя другого более аргументированного ответа, – Если ты назвался журналистом, так будь добр, выполняй свою работу.

Глеб ничего не ответил своему руководителю, а тот, немного погодя, спросил:

– 

Ночевал ты где вчера? – спросил Григорий Петрович, – На улице?

– Нет, не на улице, – немного неуверенно ответил Глеб.

– А где? – удивился Григорий Петрович.

– Ночью познакомился с прихожанами одного храма, они и приютили меня, – сказал Глеб.

– Интересно, – произнес Григорий Петрович, – Ладно, посмотрим, что ты там наснимал, только не вздумай у них, у этих твоих прихожан, и сегодня оставаться ночевать, а то опять у тебя, чувствую, снова, как с боксерами получиться.

– Хорошо, – с сожалением ответил Глеб.

– Значит так, – увесисто произнес Григорий Петрович, – Вот тебе план действий на сегодня. Сейчас, ты идешь в людное место, где есть полиция и сделаешь то, что не недоделал вчера, а именно, будешь читать отрывки, и зарабатывать деньги, а затем, либо попадешь в полицию, либо убежишь от них. Всё понял?

– Понял, – обреченно произнес Глеб, – Только выше головы, Григорий Петрович, все рано не прыгнешь.

– Прыгнешь, друг мой дорогой, ещё как прыгнешь, – ответил Григорий Петрович, – Если хочешь что-то в этой жизни сделать, то вынужден будешь прыгать выше головы, а иначе, ничего у тебя не будет. Ты думаешь откуда у меня телеканал вот этот, машины, квартиры, с неба свалились?

– Не знаю, – ответил Глеб.

– Так я тебе скажу, что нет, ни с неба, – продолжил Шеф, – Всё через труд, через боль, и через «не могу», и через «не хочу». Так-то. Потому, что только так, и можно в этой жизни чего-то достичь. Человеку по природе своей всегда кажется, что вот он, уже на пределе возможностей, и уже больше ничего не может сделать, но это всё вранье. Может! И должен! И если сделает, прыгнет выше своей головы, то тогда победит, а если нет, то он обычный неудачник. Таких много. Так что выбирай сам, кем ты хочешь быть.

Закончив свой мотивационный монолог, Григорий Петрович повесил трубку, а Глеб тихо произнес:

– Быть или не быть, вот в чем вопрос, достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль стоит оказать сопротивление…

12. Пинакотека Брера

По сравнению со вчерашним днем, как людей, так и представителей правопорядка, в галерее Витторио Эммануиле Второго значительно прибавилось. Сегодня, карабинеры прятались здесь чуть ли не за каждой колонной, и, пройдя мимо одного из таких нарядов, состоявшего из трёх человек и собаки, Глеб, повинуясь своим журналистским рефлексам, на всякий случай, включил видеокамеру.

Как бы там ни было, а проект «Extreme Trip» нужно было продолжать снимать, и ситуация требовала от нашего путешественника всегда оставаться на чеку. Кроме того, чтобы выполнить задание Григория Петровича, теперь, Глебу ещё и требовалось найти себе новое место для актерских выступлений. Стать там же где и вчера, определенно, было бы для него непозволительной глупостью. Конечно, графика работы итальянских патрульных Глеб не знал, но исключать возможности встречи с одними и теми же полицейскими лицами было тоже нельзя. Подобное свидание с органами правопорядка может быть и пришлось бы по душе Григорию Петровичу, но в глазах потенциальных телезрителей, явно бы выставило Глеба полным идиотом.

– Только что, я вышел из галереи Витторио Эммануиле Второго на площадь перед театром Ла Скала, – сказал Глеб, и подняв свою видеокамеру над головой, направил её объектив в сторону театра, а затем, снова вернув аппаратуру в исходное положение, продолжил свой телерепортаж, – Сегодня здесь проходит какая-то демонстрация, очень много людей, полиции, все протестуют против чего-то, только против чего конкретно, пока мне не понятно, но, повод у такого огромного числа собравшихся, видимо, определенно есть, осталось лишь выяснить какой он именно.

Рядом с неким административным зданием Глеб заметил, установленный видеоэкран, подобный тем, которые обычно бывают на концертах всевозможных поп-рок исполнителей. Чтобы выяснить в чем все-таки состоит суть данного людского собрания, наш герой решил подойти ближе к этому экрану, и посмотреть презентационное видео, которое на нем транслировали.

Чем ближе Глеб пробирался сквозь толпу к монитору, тем всё больше прояснялся для него смысл сего митинга, невольным участником которого, теперь, являлся и он. В какой-то момент пути, наш герой остановился и выключил свою видеокамеру. Он обнаружил, что находиться в самой гуще события, а точнее, в гуще радужных флагов ЛГБТ-демонстрантов. До экрана с видео было уже рукой подай, но делать это, теперь, абсолютно не хотелось.

– «У меня полно проблем и без ЛГБТ», – подумал Глеб, и начал пробираться сквозь толпу обратно.

Народ, собравшийся на площади перед театром Ла Скала, был неоднороден, и как ни странно, многие из присутствовавших здесь демонстрантов, никоим образом не подходили на роль представителей сексуальных меньшинств. Если бы не радужные флаги, то распознать эту демонстрацию было бы в принципе затруднительно. Её вполне себе можно было спутать, скажем, с митингом горожан за увеличение пенсий, или снижение тарифов за коммунальные услуги. Так как среди присутствующих, почему-то, преобладали пенсионеры, причем гетеросексуальные семейные пары, которые никоим образом не гармонировали с немногочисленными пестрыми ЛГБТшниками. Такие, ухоженные бабули и дедули, что с легкостью могли бы сняться в рекламе шерстяных ниток, или альпийского шоколада, и что они забыли здесь, сегодня, на площади перед театром Ла Скала, так и осталось для Глеба, варвара-натурала, неразгаданной тайной.

– «Хорошо, что я не послушался совета Григория Петровича, и не выступил здесь сегодня с Довлатовской прозой, или Есенинской лирикой», – подумал Глеб, минуя очередные радужные флаги, – «Даже страшно себе представить к чему бы это всё привести.»

Посреди протестных настроений современности, Глебу делать было определенно нечего, и он решил переместиться на улицу Брера.

Улица Брера была выбрана неслучайно. Её, Глеб заприметил ещё в Москве, когда в процессе подготовки к своей поездке, он вычитал в интернете, в одном из путеводителей, что именно это место и является в Милане, пристанищем всевозможных уличных художников, музыкантов, и артистов.

– «Другими словами, улица Брера – место прикормленное», – рассуждал Глеб, шагая с рюкзаком за плечами, – «Что-то вроде московского Арбата, поэтому на такой улице, шанс заработать денег у меня определенно есть.»

Идти до места назначения было всего пятнадцать минут. Так, по крайней мере, изначально, показывал офлайн-навигатор, но уже через пару улиц, Глеб понял, что минут этих ему потребуется значительно больше. Стрелка приложения, указывающая путь, ни с того, ни с сего, вдруг, стала прыгать на дисплее телефона, будто бешенная, появляясь при этом в самых неожиданных местах карты.