Побег из ада, или Исповедь паникера

Цвет моей жизни -красный. Такой же как и у тебя моя подруга, моя красная тетрадь. В этот цвет часто окрашивались паруса моей жизни и моей любви, когда они сдувались от боли и отчаянья. Давненько я тебе не исповедовался. Ты очень похудела с тех пор. Извини. Просто один психотерапевт, который лечил мою голову, когда узнал о тебе, посоветовал мне сжечь все то что я рассказывал тебе долгие годы. Он надеялся , что это поможет мне освободиться от своего отрицательного прошлого опыта. Я исполнил его указание, потому что доверился ему. Надеюсь тебе не было больно. А мне было, уже потом. Когда и прошлое бумерангом вернулось и половину тебя потерял.

Сегодня нам с тобой предстоит очень сложный марафон. На все про все два дня и две ночи. Мы должны восстановить все что я здесь тебе рассказывал и то , что еще расскажу. И ты должна мне в этом помочь. У тебя многое осталось в памяти. Ведь не все мои слезы исчезли с твоих страниц бесследно.

Хочу с тобой поделиться своим большим секретом. Я замыслил побег. Правда еще неизвестно в какую сторону. Рядом с тобой на этом столе расположились бутылка водки, упаковка очень плохих таблеток и билет на самолет по маршруту -Москва-Ларнака. В этом городе меня ждут друзья на научном симпозиуме, будем так говорить. Что касается другой стороны – пока не известно. Может там и никто не ждет.

Выбор какой никакой но есть. И тот и другой страшный и пугает своей неизвестностью.

Это похоже на то, что как будто какой то великан держит меня за гениталии над пропастью. Сжимает их сильнее и сильнее, и мне нестерпимо больно. Но попросить его разжать руку даже язык не поворачивается. Да, либо ты хватаешь свою жизнь за жабры и управляешь ей. Либо она хватает тебя за самое больное место и управляет тобой.

– У японского писателя Мураками в одном из его рассказов есть такие слова:

– Самое жуткое в нашей жизни – не страх. Он был всегда, он и до сих пор является нам в разных обличьях, иногда портя жизнь. Самое жуткое – Повернуться к нему спиной и закрыть глаза. И тогда мы уступаем ЧЕМУ- НИБУДЬ свое самое сокровенное. В моем случае .. это была волна.

– Ах если бы у меня была только волна. Отдельный страх можно легко избегать и крайне редко с ним встречаться. К примеру, моя жена панически боится змей. И не может видеть их даже на картинке или по телевизору, не говоря о том, что бы увидеть

– Их в живую в зоопарке. Ну и что , этот страх совершенно не мешает ей жить.

– Мне приходилось отворачиваться и закрывать глаза в очень многих ситуациях и во многих местах. При виде приближающегося хвоста автомобильной пробки, в лифте или общественном транспорте, в очередях, на вечеринке у друзей, в скоплении людей, на открытом пространстве, или в кресле стоматолога или парикмахера, в состоянии прикованности и не способности убежать Я как та собака Павлова, иду по жизни в сопровождении звука колокольчика, который включает условный рефлекс паники и страха смерти, в том месте где мне было плохо. А плохо мне было всегда и везде и по много раз.

– Со временем становится очень сложно из-за отстраненности и непохожести своего Я, чувствовать какую-то общность с МЫ. Поэтому люди , вроде меня, очень быстро теряют свои социальные связи, уходят на самоизоляцию от мира в четырех стенах своей жилплощади и превращаются в людей с ограниченными возможностями без медицинского заключения об этом.

– Но мне всегда помогала вера в то, что не стоит отказываться от своей судьбы, даже если тебе кажется , что она отказалась от тебя. Не мы проживаем свою жизнь, а она проживает нас. А жизнь это все-таки – МЫ. Всегда найдутся люди, которым мы будем нужны и они готовы принять нас любого даже лежащего на уровне плинтуса. Может даже кто то продолжает нас любить, несмотря на то , что мы уже разлюбили себя. Я часто так себя успокаивал и это мне помогало оставаться на празднике жизни пусть даже и грустным, но гостем.

– Я всегда считал, что самое главное- это иметь свое самое сокровенное, которое живет в твоем сердце и покинет тебя только с последним его ударом. Именно это самое сокровенное, которое я называл ЛЮБОВЬЮ, заставляло меня при приближении очередной волны страха сначала поворачиваться к ней спиной и закрывать глаза а потом идти ей навстречу, с обреченностью человека погибающего во имя своей любви. Сколько раз я воскресал благодаря ей. Мне кажется ,что я прожил тысячу жизней. И после каждого прощания с ней, я получал еще одну жизнь. Часто я уезжал из дома с уверенностью, что больше я туда не вернусь. И после дня проведенного за пределами жизни, я смотрел в любимые глаза как на самый дорогой подарок к своему очередному дню рождения.

– Эти две женщины ЛЮБОВЬ и СМЕРТЬ вошли в мою жизнь почти одновременно. Одна как испытание, другая как спасение. В этом противостоянии я прожил много лет. Да со мной происходило то, что происходило так как другого со мной произойти просто не могло. Это все-таки моя судьба. Но как сказал Ремарк в Трех товарищах: Если ты не сдаешься, то сможешь победить даже свою судьбу.

– Видимо на моем фронте наступило время перемен, когда количество прожитого опыта, пускай не совсем удачного, должно перейти в новое качество. И с одной из этих женщин мне нужно расстаться. А то какое то многоженство получается и обе ревнуют.

– Ты не будешь, подруга, возражать если я приклею эти два слова на твою обложку?.

ЛЮБОВЬ или СМЕРТЬ.

– Да, ты права, Я как клубок-колобок. И от бабушки ушел и от дедушки ушел. И от зайца и от волка и от медведя я ушел. А потом попал хитрой лисе на язык и так долго пою ей свою последнюю песню.

А еще я неумелый паук, который запутался в творении собственных же рук.

Нам с тобой сегодня предстоит и с языка лисы соскочить и паутину моей жизни распутать.

Задача не из легких, но и выбор не велик. Он перед нами на этом столе.

Мне судьба подарила самую прекрасную женщину на земле, а я даже не могу пригласить ее в театр, на романтический ужин или в путешествие. Насколько у нее осталось терпения быть для меня сопровождающей и сиделкой. А если не много?

Надо наконец окончательно разобраться как мой клубок-колобок докатился до сегодняшнего дня и что мне с ним делать.

Я надеюсь , что ты моя старая подруга поможешь мне. И станешь для меня сегодня самым умным, добрым и внимательным психотерапевтом. И пожалуй единственным кто сможет меня дослушать до конца.

Глава 2.3. Керосин, пушка и три рубля

Как не странно, но моя жизнь шла к этому поединку с самого своего начала, даже скорее до ее начала. Потому что своему рождению я был обязан смерти, которая стоит там напротив, за барьером нашей сегодняшней дуэли. И считает меня своим должником.

Она забрала мою сестру за десять месяцев до того дня когда я появился на свет.

В тот злополучный день 2 ноября 1959 года мама была в институте на сессии в Минске, а отец после работы вез своей любимой дочке большую белую куклу, о которой она так мечтала. Бабушкин дом стоял на перекрестке дорог без какой либо ограды и когда моя сестра побежала за мячом улетевшим на дорогу из за угла выскочил грузовик и краем борта ударил ее прямо в висок. Ей было четыре с половиной года. Как оказалось потом водитель тоже спешил к своей дочке. Мой отец не успел на полчаса. А сестру так и похоронили с этой куклой. Какая то вселенская трагедия сделала в одно мгновение несчастными многих людей. А мне этот несчастный случай подарил жизнь в которой я очень рано начал осознавать, что я в ней не званный гость.

Через месяц, когда по воле своего отца в составе ста пятидесяти миллионов хвостатых собратьев я летел на встречу с яйцеклеткой своей будущей матери, с бешеной скоростью по сантиметру в час, я еще не знал что оказался здесь случайно. А что может знать частичка материи которую и под микроскопом трудно разглядеть. Но я бежал по неведомым законам природы, отдаваясь ее промыслу с неосознанным желанием победить.

И я победил. В то время у меня еще не было глаз. Но если бы они у меня были , как говорят ученые, я смог бы увидеть что в эту прозрачную и упругую оболочку вместе с мной пытался проникнуть не я один а еще целая дюжина таких как я. Все мы стучали своими маленькими головками в дверь жизни но почему-то она открылась только для меня одного. С очередным моим ударом, она плавно вобрала меня в себя, и сразу превратилась в то что было снаружи, не оставив шансов убежать обратно. Я наверное тогда впервые почувствовал себя одиноким. Почему я? А где все?

Попадая за дверь жизни, жизнь одноклеточного создания заканчивается. Я еще не знал тогда, что мое желание победить как привело меня в эту жизнь, так и останется для меня тем крестом, который я пронесу по жизни, до этого дня.

Станет он для меня сегодня последним или нет пока неизвестно.

Когда мой эгоистичный ген, превратил меня из маленького головастика в человеческую оболочку он надеялся , что я пронесу его дальше и передам следующим поколениям. Об этом я еще тоже не знал, иначе с удовольствием разделил бы с ним его оптимизм.

Ученые говорят, что человек начинает помнить свою жизнь начиная с трех лет. Видимо правильно распорядилась природа если выбрала такой срок. Ведь до этого времени мы совершенно беспомощны и уязвимы и не чувствуем даже своего инстинкта самосохранения. Мы держимся за мамину юбку, зная что только она нас может уберечь от всех ужасов этого огромного мира. Когда нам хорошо и этот мир исполняет наши желания мы смеемся, когда нет, нам становится плохо , что бывает значительно чаще и мы начинаем орать. Какой был бы ужас если бы мы это все помнили.

Первая память об этом мире у меня была память о боли и страхе. Это случилось когда мне было четыре с половиной года, как и моей погибшей сестре. Видимо судьба отмерила нам с ней один и тот же срок жизни, чтобы отправить к богу наши еще невинные души.

В тот майский день мы пришли с мамой к ее подруге перебирать картошку. Мне объяснили что если у перезимовавшей картофелины убрать выросшие за зиму хвостики, а потом посадить в землю то по осени она может превратится во много картошек. У нас в Белоруссии это было основная еда и взрослые относились к этому процессу очень серьезно и поэтому я могу понять мою маму что она не заметила как я вышел на улицу.

Я огляделся по сторонам и увидел напротив керосиновую лавку.

Мы часто ходили туда с родителями для того, чтобы заправить наш керогаз. Это такое устройство на котором мама готовила нам еду. Ни газовых, и электрических плит в нашей глухой провинции тогда еще не было. Мне очень нравился запах этого керосина. И я всегда шел туда как на праздник.

И поэтому в тот день я быстро перебежал дорогу, забежал в лавку и начал вдыхать в себя этот прекрасный аромат. Когда у меня закружилась голова я выскочил на улицу и увидел, что где то вдалеке по дороге едет колонна велосипедистов. Они были так далеко, что у меня не было никакого сомнения, что я успею перебежать эту маленькую дорогу и вернуться к маме. Но видимо керосиновый угар сделал свое дело и у меня нарушилась пространственная ориентация. Когда я сделал первый шаг то сразу стал виновником большой велосипедной аварии. Я мгновенно оказался в основании огромной кучи из велосипедистов и их железный коней. Помню страшную боль во всем своем маленьком теле, скрежет металла, вижу порванные цепи, вылетающие из погнутых колес спицы. Помню как я пытаюсь пролезть через велосипедную раму, которая была передо мной. Сколько я пролежал в основании этой кучи уже не помню. Помню только ощущение нехватки воздуха. Я отделался тогда сотрясением мозга и открытым переломом ноги, шрам от которого напоминал о себе лет двадцать. Когда он у меня прошел, со мной и случилось то , что меня заставило все это рассказывать самому себе.

Если относиться к этому событию как ко второму моему дню рождению, то оно было более драматичным и эффектным. В какие-то годы через наш маленький городок пронеслась такая большая велогонка и откуда она могла взяться в 1965 году в какой-то белорусской глуши. Хотя ничего удивительного. Эта был велопробег посвященный 20-летию Победы.

Вторая память была памятью разочарования. В шесть лет я совершил первую коммерческую сделку. Из какой-то сказки я узнал, что если закопать на волшебном поле даже небольшую денежку, то на нем может вырасти большое дерево с золотыми монетами. Наша семья жила бедно и поэтому когда я продал своему приятелю за рубль фотоаппарат своего отца, которым он никогда не пользовался, и закопал в огороде целую горсть монет, оставшуюся после покупки сырка за 12 копеек, я думал что делаю доброе дело для своей семьи. Если из маленькой картошки здесь вырастает целый куст то наверняка из этой горсти блестящих монет вырастет целое дерево денег и родители смогут купить себе даже телевизор.

Удары ремня отца, наверное ни такие уж сильные, разлучали меня со сказками и детской наивностью и делали взрослым. Быть взрослым это значит быть полезным, честным и ответственным человеком, независимо от возраста. Я был потом горд собой когда приносил домой сдачу до последней копейки из магазина или с рынка. Детская непосредственность и желание быть полезным создавало для меня конкурентное преимущество в рыночных отношениях. Масло и творог я всегда умудрялся покупать минимум с 20 процентной скидкой.

Моей третьей детской памятью была встреча со смертью. Может эта встреча стала для меня роковой? Принято говорить что все мы родом из детства. Эта обыденная фраза как напоминание для людей, чтобы они не забывали о своей душевной святости когда их душа была чиста и безгрешна и они не выбирали между добром и злом, а мечтали только о мороженном и шоколадке.

Я тоже об этом мечтал, и однажды меня подвело детское любопытство.

Мне очень захотелось сладкого. Обычно несколько раз в месяц после зарплаты, перед сном мама приносила мне конфетку. Это были самые счастливые минуты моего беззаботного детства.

Уснуть со сладким привкусом на губах, залог цветного сна, в котором можно было полетать, даже не зная, что ты просто растешь.

Я уже был первоклашкой и придя из школы я решил поискать конфеты. Я забрался на стул и открыл верхнюю дверцу шкафа. От туда выпала серая сумка и рассыпала своё содержимое на полу. Это были семейные фотографии.

Это фронтовые снимки отца, он еще молодой в военной форме, а это дед с бабушкой. А это что такое, маму обнимает какой-то незнакомый дядя. Это не правильно маму может обнимать только папа и я. Детские ручонки неистово рвут память о семейном пикнике в честь моего рождения.

А это что такое, в какой-то черной коробке лежит красивая кукла с бантом и с ней другая поменьше

а рядам стоит вся наша родня и все грустные, мама, папа, дед, бабушка и брат. Сердце ребенка начало стучать быстрее, чувствуя неладное. Я долго вертел эту фотографию в руках. И почему-то боялся ее, но чувствовал с ней какую-то непонятную связь. Потом я спрятал ее под подушку. А когда пришла мама с работы и нагнулась надо мной чтобы пожелать спокойной ночи я показал ей эту фотографию и спросил: