Однажды в Москве. Часть I

– Нет, тут наши пути расходились, – твердо заявил Длинный, – это я четко осознавал. Я был с ними до той точки, когда эти самые державные интересы не пересекались. Это раздвоение, конечно, нелегко мне далось…

Но, знаете, честно вам признаюсь, ради чего бы то ни было я все равно никогда не подставил бы нормальных пацанов, с которыми под пули лез и которые мне спину прикрывали. Эти самые “дворовые понятия”, как вы иронично высказались, нередко определяют дальнейшую судьбу человека. Кто-то становится бандитом, как Мансуров, кто ментом или обыкновенным врачом, неважно. Важно, настолько тебе удастся сохранить лицо перед собственной совестью.

Как мне со всем этим удалось справиться и сочетать человеческие понятия с долгом перед отечеством, судить вам, когда дослушаете эту историю.

– Что вы сделали с трупами? – вернул нас к рассказу Арзуман.

– Взорвали с грузовиком. Мне так сказали. В общем, их не нашли.

– И генерала? – по-ребячески хлопнула ресницами Аталай.

– А чем он лучше? После смерти хоть генерал, хоть бомж, человек превращается в труп… Да, вспомнил. Ким его отрезанную голову кое-кому отправил. Мне после Мансур сказал.

– Кому?

– …

– Господи!.. – прижалась вновь к Ганмурату Аталай.

– А свои трупы? Их тоже…

– Да что вы!.. – как бы удивленно посмотрел на Гюлечку Длинный. – Похоронили с почестями, как полагается. Их семьи получили приличную компенсацию. Неофициально, конечно. Это у нас… у них железно принято. Предателей во что бы то ни стало достать и наказать. А о семьях погибших заботиться. Если люди в этом не будут уверены, то под пулю никто не полезет. Когда их дети вырастут, о них тоже позаботятся. Да они уже выросли…

– Надо же! Столько полезного материала коту под хвост, а остаются одни дебилы, импотенты и алкоголики, – брезгливо осмотрел аудиторию Оператор.

Все с негодованием уставились на него.

– Ты сам залезешь под стол или помочь? – вкрадчиво спросил Бакинец.

– Пожалуй, лучше помочь. А то что-то гнилью завоняло… – Ветеран в тельняшке медленно начал подниматься. – Верните нож.

– Верните, давно пора… – зло бросила Гюлечка.

– Мэтр, бандиты собираются меня обидеть! – трясясь от страха, попытался прильнуть к Режиссеру Оператор. Тот грубо его оттолкнул.

– Мне что, составить тебе компанию? Бес дернул за твой поганый язык.

– И как я буду снимать вас в таком ракурсе, идиоты? – провизжал свой последний довод Оператор.

– Твой раскрашенный ракурс только портит аппетит, – пробурчал Бакинец, сосредоточенно выбирая себе мясо посочнее, – зашторься.

– Мальчики, я больше не буду… – всплакнул Оператор.

– Цыц! – вдруг страшно зацокал на него Ветеран в тельняшке, раскрыв пальцы веером. Тот мигом юркнул под стол, тихо заливаясь слезами.

– То-та… – довольно крякнул Тельняшка.

– Трофим выжил? – это спросила Аталай.

– Выжил, хоть и осталась небольшая хромота.

– А этот вражеский боец… Ну, того, которого живьем взяли? Убили небось… – Аталай, видимо, подсознательно подготовилась к положительному ответу и сморщилась.

– Не знаю, не интересовался… – задумался Длинный. – Не должны были. Если Кореец сразу не кокнул, значит у того были шансы. Он выполнил свою работу до конца. Такие и нам нужны были.

– Кто был заказчик? – спросил Прилизанный.

– Я же сказал, все по порядку. Заказчиков они, конечно, вычислили. Были взорваны дома, объекты, в воздух взлетело несколько автомашин, застрелено порядочное число оппонентов, про отрезанную голову генерала я сообщил. Но и не это главное…

– Ничего себе, – встрепенулась Гюлечка, – полгорода взорвали и перестреляли, а это так, пустяки. А что главное-то?

– Не хотел опять про политику, я ее теперь вовсе не перевариваю, но, видимо, придется. Чтобы осмыслили происходящее, я хоть коротко, но обрисую тогдашнюю ситуацию в России.

Было два полюса. Один, условно назовем его прозападный – это те, которые видели страну частью нового мирового порядка со всеми вытекающими отсюда последствиями. Эта была прежде всего сильная олигархия, которая, как гриб-мутант выросла на разграбленных ресурсах советской империи, ее ставленники в Думе, в государственных, в том числе в экономических и силовых структурах. Целый ряд военачальников, звания и должности приобретшие не в ратных подвигах, не на безупречной службе, а по протекции. Они на все были готовы ради личного обогащения. Согласны были даже на расчленение страны и превращения ее в третьесортный сырьевой придаток того же Запада. И за всей этой оравой чувствовались умелые руки кукловодов…

– Ну все, это глубокий колодец, – прервал Прилизанный. – Расскажите, по существу.

– Я так и сделаю, если вы позволите, – с раздражением ответил Длинный. – Постепенно против этих господ в обществе сформировалась своеобразная оппозиция, которая, впрочем, всегда и была, но после расстрела парламента ельцинистами получила такое сотрясение, что решила действовать скрытно, постепенно наращивая силы в различных тайных и явных патриотических и националистических обществах. “Возрождение”, “S0S” – “Союз Офицеров СССР”, “Русь православная”… Их потом много развелось и, к сожалению, некоторые вооружились идеологией явно неонацистского характера, не осмысливая, что этим расшатывают духовное единство народов страны и играют на руку истинным виновникам в развале российской государственности. Вы в курсе, наверно, подобные объединения с середины нулевых инициировали так называемый “Русский марш”.

Но это была так, мелкота, в основном идеалисты, нацики и стихийно организованные сообщества. Но были среди них и целые подразделения, я имею в виду специальные и силовые, которые более или менее сохранили свой советский потенциал, и им не было надобности перезарождаться во что-то новое. Они терпеливо и профессионально начали организовываться в едином идеологическом пространстве, внедрять свои кадры в государственные, особенно в силовые структуры, в том числе в парламент и в окружение главы государства. Конечной целью державников являлось возрождение Российско-советской империи в прежних границах и в прежнем статусе.

Организация, которую представлял Кореец и Ко, и в чьи ряды я по воле судьбы влился, представляла второе, антизападное крыло силовиков и власть имущих, создана была и тайно функционировала под патронажем высшего военного руководства ГРУ ГШ, им и поддерживалась. А Савелий Казанцев – депутат Госдумы и председатель какого-то тамошнего комитета то ли по строительству, то ли по сельскому хозяйству – это, конечно, было ширмой – являлся неформальным лидером этих державников, и об этом были проинформированы многие.

– Мы все-таки настаиваем, чтобы вы, наконец, сообщили, кто организовал похищение этого вашего неформального лидера, – Прилизанный решительно заявил. – Хватит играть в кошки-мышки, мы не дети.

– Хорошо, я кое-что скажу, вы все время напираете, – недовольно заворчал Длинный. – Похищение Казанцева было организовано из Президентской Администрации, которую тогда контролировали службы того же Запада. Я уточню. На вершине этой пирамиды стояло очень близкое, кровное окружение президента Ельцина, ну, вы поняли, кого я имею в виду. Сам президент давно являлся в их руках марионеткой.

– А почему его сразу не ликвидировали – этого самого Казанцева, если он так мешал? – Прилизанный.

– Убрали бы его, появился бы другой. Они хотели накрыть всех. Всех тех, кто представлял реальную угрозу. И они небеспочвенно считали, что Казанцев – это видимая часть айсберга и, возможно, не самая его вершина. Ведь откуда-то все финансировалось? Ходили слухи о золоте разгромленной компартии, которое перевелось на тайные счета и до которого вроде добрались условно мною названные державники. И, наверняка, кое-кто из олигархов, рассчитывая на будущие дивиденды, финансировала программу возрождения империи. Разве не замечаете, в нынешней России, где многих толстосумов уже накрыли, существуют и те, кто спокойно продолжает богатеть и не только в пределах страны. Другой вопрос, что все они делятся, но это другая тема.

– Вы намекаете, что эти самые державники достигли своих целей? – это Аталай спросила с широко раскрывшимися глазами.

– Ну, кое-чего добились наверно, – улыбнулся Длинный. – Впрочем, вам простительно, вы не знали прежнюю Россию. Вы тогда, наверное, на горшок ходили.

– Да, если силы сравнительно равны, то побеждают те, у кого есть идея, вера или хотя бы их намного больше…

Высказавшись, Прилизанный тяжело встал и потянулся. После, неторопливо приглаживая вновь отклеенные волосы, сделал пару шажков, но наткнулся на Оператора, осторожно выползающего из-под стола.

– Голубчик, – вдруг наклонился к “пострадавшему” он, – а у вас есть, так сказать, идея или какая-то цель в жизни?

Уже успевший взобраться на стул, Оператор затравленно оглянулся, после нехотя процедил.

– В данный момент у меня одна цель – избавиться от общества некоторых диких индивидуумов.

– Давай-давай, – ухмыльнулся Бакинец, – уползай быстрее. Подруги за Интуристом заждались.

– Вот и уйду! – вдруг завопил тот. – Потому что в приличном обществе, хотя бы на том же Западе, который вы почему-то все время обсираете, людей искусства под стол не загоняют и, вообще, отдельно не сажают. И никто… – он с укором посмотрел на Режиссера, – никто за меня не заступился перед хулиганами.