Однажды в Москве. Часть I

Я попытался скрыть досаду в голосе:

– Ты же знаешь, они из Бригады.

– Странно. Непохожа на наших девушек.

– Не понимаю.

– Ведь она бакинка… – робко отводя взгляд, она добавила, – азербайджанка. Что она делает среди бандитов?

Это было что-то новое. Джуля всегда была сдержанна. Ни разу до этого не позволяла себе проявить ревность.

– Джуль, для меня на всем белом свете, нет кроме тебя другой женщины. Мало ли у кого какая судьба. Просто я не все могу объяснить. А врать не хочу.

– Ты не думай… – она растерянно начала мять ручки, – я тебе, как себе верю. Но дело даже не в тебе.

– В чем же, милая моя? – я опять нежно привлек ее к себе.

– Понимаешь… Она всю свадьбу сидела и глазела то на меня, то на тебя. Ни к еде, ни к питью не притронулась. Не смеялась и почти не разговаривала. Просто сидела и смотрела. И так до конца свадьбы.

– Тебе показалось, дорогая. Просто у нее холодный характер. Жизнь тяжело сложилась…

– Это не мне показалось. Я вообще не поднимала глаза. Это заметили другие. Можешь спросить у бабушки…

Я поцеловал ее волосы. Руки невольно прикоснулись к ее округлившемуся животику. Туда, где теплилась зарождающаяся, формирующаяся наша частица.

Но в душу начала проникать необъяснимая тревога и печаль. Пальцы на животе почувствовали едва уловимое движение уже живой плоти. И мне вдруг показалось, что слышу шажки крадущейся в наше счастливое пространство, беды. Я похолодел.

– Все будет нормально, дорогая, – дрогнувшим голосом промолвил, – не думай о плохом. Мысли порой материализуются… И пошли домой. А то и себя, и, не дай Бог, нашу кровинку простудишь…

Чуть позже, закрыв ворота и калитку, я снял с цепи и пустил собак во двор. Чего до сих пор никогда не делал…

Глава XIV

С утра я встретился с Мансуровым чуть ли не спозаранку. Он был еще сонный, когда выполз из подъезда своей женщины, по привычке пропустив перед собой овчарку. Тарзан – так звали двухлетнего красавца немца, одно из достоинств которого было безошибочное распознавание “своих-чужих” при первой же встрече. Он стрелой помчался ко мне, вытянулся на задних лапах, бесцеремонно пачкая меня передними, и облизал руку.

– Не надо фамильярничать, – я сморщился, но все же обнял его за шею и слегка оттолкнул. Собака не была приставучая, умная, даже не лаяла без причины, а потому быстро вернулась к подъезду, откуда своей пружинистой походкой уже приближался Мансуров.

– Тебя что, жена выгнала? – недовольно воскликнул он еще издали. – И ради чего ты меня в такую рань вытащил? Кстати, Лариса назвала тебя мудаком. Клянусь, не я спровоцировал.

– Мм-да… Едем на моей.

– Надеюсь, ты меня не высадишь где-нибудь у метро, как в прошлый раз, – поправив приподнятый воротник пальто, он всунулся в машину, впустив и пса на заднее сиденье. – Учти, Тарзан – чувак с юмором. Не обижайся, если наложит на твой кожаный салон напоминание о себе.

– Скажи, я шуток не понимаю. Могу пристрелить.

– Пожалуйста. Тарзан, голос!

Добродушная улыбка моментально исчезла с морды овчарки, и она нервным голосом облаяла меня, обрызгав слюной шею и затылок. Я заорал:

– Скажи, чтоб заткнулся! Пусть накладывает… – я включил двигатель, и машина тронулась. – Лучше в салон, чем на меня.

– Тарзан, умри! – довольно залыбился Мансуров, смотря, как пес обрадованно завалился на спину, дрыгая лапами. – Фу, опять… – он открыл окно и проворчал. – Мертвые не пукают, придурок.

– Надо поговорить… – вдохнув “аромат”, я тоже покосился в зеркало на наглого пса.

– Я голоден. Заворачивай куда-нибудь. Меня в отличие от тебя сытными восточными блюдами не кормят…

Я плавно завернул на боковую улицу, где чуть ранее заметил небольшую кафешку. “У Оксаны”– называлось это действительно уютное заведение, на вывеске которой мультипликационно была изображена веселая блондинка в стиле 60-х в белоснежном колпачке и фартуке, едва прикрывающем ее недурно нарисованные ножки. Видимо, кафешка только открылась, так как из внутреннего помещения к нам чуть ли не вылетела такая же блондинка, но без фартука и таких роскошных ног.

– Это вы Оксана? – Мансуров просканировал ее упитанную фигуру оценивающим взглядом.

– Нет, я Маша, – ответила чуть растерявшаяся деваха, – а вам что надобно?

– А что нам может надобно в такую рань и в таком захолустном заведении, – пробурчал Мансуров, недовольно косясь на меня, – конечно, завтрак. И непременно с горячими молочными сосисками, черт возьми… Ты уважаешь горячие молочные сосиски? – спросил он у меня, снимая пальто и не дожидаясь ответа, прояснил. – Я ночью утомился. Надо подкрепиться…

Мы сели за небольшим столиком. Маша быстренько накрыла, периодически бросая на нас подозрительные и любопытные взгляды.

– Чтоб сосиски были свежие. А то не заплачу.

– У нас все свежее, – огрызнулась Маша. – Пиво будете?

– Будем. Но только по кружке. От пива женские гормоны развиваются. Вот такие… – Мансуров слегка шлепнул по попке официантку.

– Антон! – недовольно фыркнув, позвала Маша. В проем двери еле втиснулся здоровый и упитанный бугай, белое одеяние которого напоминало больше смирительную рубашку, чем кухонную униформу и, как бык на арене, уставился на нас.

– Так бы назвались – “У Антона”, – пробурчал Мансуров, но руки после не стал распускать. – А то Оксана… Сбиваете с толку…

– Ну, рассказывай, – обратился он ко мне, уплетая за обе щеки ароматные сосиски, – начинаю соображать.

Я приступил без предисловия:

– Мне нужны мои ребята.

– А кто их отбирает? – слегка удивился Мансуров. – Общайся, сколько влезет. Тебе же не запретили.

Я коротко обрисовал ситуацию.

– Ты хочешь перетащить их к нам? – спросил он, доедая последнюю сосиску. – И девку?

– Да, так будет безопаснее.

– Они, вроде, неплохие ребята, но это не наше дело, сами разберутся. А девку можно… – он глотнул пиво и жадно прицелился к моим сосискам.

Я оттолкнул от себя тарелку.

– Ешь, я не буду. Там свинина.

– Да хоть слон, – удивился Мансуров, – они вкусные. Ты что, правоверный мусульманин? Не разочаровывай меня.