Вакуум

– Хорошо, сегодня я буду твоей женщиной, – говорит она как бы в шутку, оглядываясь и ища поддержки коллег.

Хуйня-война, детка, забей, они задроты.

Неужели и я таким стану? Неееет, нихуя! Секундное помутнение. Едем дальше.

В переводе с женского на мужской её слова значат примерно: «Мы можем сегодня потрахаться».

Причём она реально замужем. Но, похоже, ей насрать на это. Потому что её муж ограниченный еблан, какой-нибудь игрок из тех, что сидят сутками в игровых автоматах, выстраивают игровые схемы, обсуждают их, напустив умного вида, с такими же. Хотя на самом деле это просто зависимость от игровых автоматов, и нет в ней ничего особенного. Иллюзия быстрого куша, лохотрон. Может, он даже бьёт её иногда, потому что он сраный лузер. Но она держится за семью, потому что «ребёнку нужен отец». И это на самом деле тоже отговорка, потому что ей не хочется стыдиться развода, материнства-одиночества. Может, на неё давят родители.

Не важно.

Её семья и её душевная боль вообще не важна, потому что сейчас она готова к тому, чтобы я ей вдул. И это единственный факт, который меня волнует. Меня волнует возможность вдуть, особенно потому, что она нормальная и современная, а я выпавший из гражданской жизни чувак. Я в прострации, а ничто так хорошо не убеждает тебя в твоей нужности, как сиська свежей тёлки, лежащая под твоей рукой. Ей это нравится, а значит, я интересен не только себе.

Замечу, эта сиська лежит только в моей руке, никакой другой руки на ней нет.

Эта чикса тянет меня танцевать. Чудесная идея и важная часть ритуала брачных игр – демонстрация физических возможностей твоего тела с одной стороны и потенции ваших отношений с другой.

Эта чикса… Нет, я не знаю её имени. Она уже произносила его, кто-то за столом обращался к ней по имени, но я так занят собой, что её имя прошло сквозь меня, как пуля сквозь тонкий шёлк.

Она радуется. Да, детка, сегодня у тебя будет новый член. Для взрослой девочки это как новая Барби для маленькой. Для неё это не плоть, не часть тела другого человека, а фетиш, сувенир, может, даже кубок, приз за первое место в конкурсе самок. Ведь он достаётся ей одной, а не на пару с подругой. И не за деньги. Она его заслужила, и она его получит.

Она виснет на мне всей тушей. Она пьяна. Я также в хлам и совершенно не могу её удержать. Кажется, в этот момент мне не даётся роль брутального пацана, потому что я не могу удержать тело бабы, которой планирую вдуть. О, чёрт, она ещё и вертится. Эй, не нужно так рьяно, моё расположение уже получено, я тебе вдую, не переживай. Тише, тише, тииишееее.

И тут она делает совсем дерзкое движение, летит в сторону спиной вперёд, надеясь на меня, благополучно выпадает из пьяных моих рук и со всей дури бьётся башкой об острый угол витрины.

Блять!

Вот в натуре: Блять. Не вовремя. Не в тему. Блять!

Из её головы капает кровь. Он проводит рукой по затылку, смотрит на меня в упор и показывает кровь. Да, моё эго не в лучшем месте. Я не удержал её в руках, и она разбила себе голову. Она смотрит на меня, показывает кровь. К ней подбегают остальные.

Зачем? Ну зачем ты дёргалась? На хрена ты, бухая, выдавала все эти нелепые выкрутасы? Как же неловко. Брутальный, блять, армейский пацан, мачо, блять, у которого из рук выпадает баба. Нужно срочно съёбывать, я не могу смотреть им в глаза. Мне стыдно. Нахуй, нахуй отсюда.

Я выхожу на улицу. В магазине стихла музыка и включился свет, они обсуждают разбитую голову, а я быстрыми шагами удаляюсь от своего позора.

На безопасном для моего самолюбия расстоянии от магазина я слышу:

– Молодой человек…

***

Ночь, тьма, фонари, на улице пусто. Поворачиваю голову, стоит приятная молодая девушка. Рядом с ней – подруга. Молодые, сочные чиксы.

– У вас зажигалки не найдётся?

Даю зажигалку. Рядом с ними, держась за стакан, стоит какой-то задрот. Какого хрена задрот стоит с чёткими девчонками ночью на безлюдной улице?

– Спасибо. А как тебя зовут?

– Илья.

– А меня Эльвира, а это Аня.

Тёлки явно кокетничают. Похоже, что течь вызвана формой. Стопудов форма привлекает чикс. Ведь это доказательство мужской состоятельности. И если тёлка говорит, что на неё не действует армейская форма, она пиздит. На каждую нормальную самку в мире армейская форма действует возбуждающе, так же, как на любого нормального самца действует женское нижнее бельё.

Ну вот и славно. Форма меня уже напоила и накормила, теперь может обеспечить ещё и женским обществом.

– Сергей, – протягивает руку парень, стоящий с девочками.

Пиздец еблан. И стоит, смотрит на меня с надеждой. Нет, чувак, не пожму я тебе руку. Иди лучше пососи где-нибудь у кого-нибудь, или что ты там делаешь, чтобы найти друзей? Сэр гей, блять.

– Ты дембель, да? – спрашивает Аня.

– Ну да. Откуда ты знаешь это слово?

– Ну-у-у…

Она так загадочно отводит взгляд в сторону и вниз, улыбаясь при этом, что чувствую, знакома она с этим словом через дембельскую ширинку. Бабы определённо слабы на передок перед формой.

– Давай за тебя выпьем.

– Давай.

Аня протягивает мне стакан. Чёрт, какая же хорошенькая!

Я беру стакан, отпиваю половину. Это пиво.

– Ты где служил?

– На Дальнем Востоке, детка, – отвечаю я и беру в руку её задницу движением, которое мне очень нравится. Глядя прямо в глаза, проводишь рукой по пояснице, суёшь её под трусы в продолжение и, проведя по трещине, сжимаешь ягодицу. Классное движение, и девчонкам нравится. Два года его не использовал. Чёрт!

– Оу, какой ты наглый… – говорит Аня.

Она довольна, Сергей напрягся. Нужно прогнать этого уёбка и зависнуть где-нибудь с дамочками.

– Просто ты мне нравишься, – говорю я Ане. Потом перевожу взгляд на Эльвиру: – И ты. Вы классные, девчонки.

У чикс чешется. Определённо. От них исходит такой запах, какой бывает, когда девчонки выпьют, потомятся немного и видят перспективу потрахаться. Похоже, они тут уже с час тусуются, обрывая этикетки с пивных бутылок.

Только бы удержаться на ногах и говорить посвязней, а то пиздец уже штормит. Хотя девочки и сами под градусом. Так что всё норм.

Сергей хочет что-то сказать, но я смотрю на девочек, а девочки на меня.

– Ты нам тоже нравишься, – говорит Аня и обнимает меня.

Эльвира смотрит на неё, обнимая меня с другой стороны.

– Подруга… – Она запускает руку мне под китель. – Ты такой красивый и мужественный, с тобой нам ничего не страшно.