Вакуум

Тюююю, бедные вы мои девочки, никто-то вас не трахает. Серёжа, пидорок, блять, по ходу, вообще тормоз.

Я сжимаю попку Ани, просовываю палец ей в промежность и добираюсь до наиболее интересного места. Она делает удивлённое лицо:

– Да ты вообще нахал!

Она манерно разыгрывает невинность, подняв брови и делая удивлённое лицо.

Да я пиздец просто, да.

– Ой, прости, – говорю, – а я и не заметил. Могу убрать.

– Да нет уж, оставь, – говорит она таким намеренно хозяйским и одновременно игривым тоном.

Бляяяди. Люблю блядей.

Эля щиплет меня за сосок.

– Илюша, а ты проводишь нас домой? – спрашивает она. – А то родителей нет и не будет целую неделю, а нам страшно вдвоём.

– А сколько вам лет, девочки?

– Девятнадцать, и Ане тоже. Уже можно, – недвусмысленно заявляет Эля. Эля – это сокращённое от татарского имени Эльвира.

Сергей кряхтит, изображая наличие себя, обделённого вниманием.

– Что такое, Серёжа? Ты заскучал? – спрашивает его Эльвира.

– Да я просто…

Аня прерывает его:

– Как же ты меня уже достал.

– Ты такой скучный, – говорит ему Эля.

– Чувак, вали отсюда, – говорю я.

– Ты только оставь нам три сотки, – говорит Аня, – на хлебушек.

– Я пойду с вами, – не выдержал сэр гей.

– Исключено, – говорит Аня. – С нами пойдёт Илья, а ты иди к себе домой и не обижайся.

– А если с вами что-то случится? – спрашивает Сергей, доставая бумажник и отслюнявливая три красных бумажки.

Феерический лох!

– Илюш, с нами же всё будет нормально? – спрашивает меня Аня.

– Да с вами вообще всё будет отлично, – говорю я.

– Аня…

– Всё, блять. Заебал, – Анна как отрезала.

– Эй, ты больной, что ли? Пиздуй нахуй отсюда, – говорю я ему.

– Ладно, я пошёл.

Сергей уходит.

Ну всё, самочки, теперь мы дойдём до подходящего места, и я раздам вам армейских зарядов.

– Ты такой большой и сильный, тебя на двоих, наверное, хватит? – спрашивает Анечка.

– Дамочки, дамочки, как бы вы сами не выдохлись, – пытаюсь сказать я, но идёт уже что-то бессвязное по ходу.

Пьяные, шатающиеся и трогающие друг друга за интимности, мы пиздуем ночью по безлюдной улице, бессвязно болтая друг другу всякие пошлости.

Трахать, сношать, сандалить до посинения! За всех моих армейских пацанов, которые остались вздрачиваться. За всех мужчин планеты. Удалбливать до конвульсий. А потом ещё по палочке на подругу. По контрольной.

– Ииильяяя! – крик сзади. – Стооойтеее!

Что за хуйня? Funny-тайм на носу, а меня кто-то зовёт. Не надо так. Пиздуйте нахуй.

– Илюх! Стой!

Девчонки всколыхнулись.

Подбегают Кристина с Пашей. Как спасатели, блять, Малибу.

– Куда вы его тащите? – накидывается Кристина на моих самок.

– Никуда, он сам с нами пошёл, – отвечает Аня.

– Кристина, сестричка, я иду к этим девочкам.

– Ты что, совсем ничего не видишь? Это же бляди.

Девочки оскорбились, услышав такое определение, но решили не нарываться. Кристина взрослая и спокойно может надавать этим милашкам таких подсрачников, что улетят до Парижа и сами не заметят, как пересекли границу без визы.

– Да похуй, – говорю, – у меня всё под контролем.

Говоря это, я понимаю, что вообще в хлам. Что вполне возможно, что в тёлочках я мог и ошибиться насчёт внешности. Но правда, какая разница? Если ты считаешь, что всё ок, значит, всё ок.

Паша смеётся:

– Какой там контроль? Ты же в мясо.