Рабы бессмертия

Трофим стоял и напряженно думал. Если вдруг запитать оборудование, то стоящие рядом шкафы управления наверняка покажут и давление, и температуру, и пульс, которого уже давно нет, и кучу других параметров последнего обитателя саркофага, возможно, можно будет дозировано взять пробу. Но с пробой возиться куча времени, кроме того, это может быть вообще не то, что сейчас ходит по поверхности Зоны, ворует, отбивает и инфицирует людей. «Надо возвращаться, – решил Трофим. – Больше информации из этого места уже не выжать. Нужно работать с плененными объектами, и чем скорее, тем лучше». Ученый развернулся и решительно двинулся к шахте лифта, в которой воскресшие, работая предоставленным газовым резаком, что-то с шипением резали. Расплавленные капли металла капали вниз и, разбиваясь искрами о дно шахты, угасали, пуская дым прижженной ими ветоши. Ученый что-то крикнул вверх, шипенье сварки смолкло, и он, перебирая руками и ногами, все так же сосредоточенно размышляя, полез наверх. Теперь его путь был через Юрка, на выход и оттуда с проводником на Армейские склады.

Зона встретила Трофима рвущимся в смятении небом, темно-синие и сизые тучи которого рвались ветром, сливались в ком только для того, чтобы вновь, словно по прихоти бесноватого скульптора, ищущего и не находящего, вновь разорваться на мелкие части. Ветер так же шумел в деревьях и качал траву, безжалостно заставляя ее кланяться всем четырем сторонам света. Пятнадцать тридцать, отметил, глядя на ПДА, ученый, видя множество зеленых маячков Свободы на экране.

– Якорь ушел, Док, – сказал ему молодой боец на охране выхода из подземелья, чей вид говорил о крайней степени собранности и сосредоточенности на посту.

– Мне на Армейские надо, кто проведет? – коротко и немногословно спросил Трофим.

– Щас сделаем, – он отбил сообщение на ПДА и уставился в лесок, у которого локально, словно новая, неизвестная аномалия, ветер тормошил несколько невысоких елей. – Зона беснуется что-то, – обеспокоенно сказал он. – Нехорошо.

Через пару минут подошел сталкер, со знакомым ученому лицом.

– Готов, что ли? – спросил он, глядя на тощий рюкзак попутчика.

– Готов, – вскочил, присевший было на деревянную коробку Трофим.

– Я Чародей, если что. К вечеру будем, поскакали.

Не говоря более ни слова, Трофим пристроился вслед проводнику и, всей душой ощущая смятение и беспокойство, носимое ветром по поверхности Зоны, двинулся в путь.

***

– У нас уже почти половины пацанов не хватает, – Лапа хотел сплюнуть, но вовремя осекся.

Ему как пахану среди бандитов, соблюдающему нейтралитет со Свободой, сейчас находящемуся напротив Гипса в его кабинете, было неуютно. Но Зона жестко гнула свою линию. Сейчас бандиты, не самая многочисленная группировка, были в отчаянном положении. Гнусы, как прозвали новых зомби бандиты, стали наведываться на их стоянки. Большего ужаса и наказания для них не было, потому что к ним приходили их собственные, но уже отмеченные пятнами пацаны. Сначала они, как правило, что-то говорили, а потом забирали тех, кто был без «кристалла». Имеющий же артефактную защиту уходил, не отстреливаясь, на своих двоих, глядя, как падают его кореша, и темные силуэты в одежде, а иногда просто в ее обрывках, взваливают бесчувственные тела на плечи и собирают оружие. Счастливец уходил так быстро, насколько быстро позволяла ему Зона и знание чистых троп. Теперь им уже было не до охоты на сталкеров. Теперь в перешептывании у костров они все чаще и чаще приходили к мысли, что надо рвать когти из этой Зоны, на Большую Землю. И пусть там, на Большой Земле, их ждут нары и ищут менты, это по-любому лучше, чем дожидаться, когда же гнус придет и за ними. Нужно было только узнать, что вообще по-большому происходит в Зоне, у тех, кто ближе к интересующим их событиям. Ближе всех оказалась Свобода. После того как она отстояла свою базу, бандиты заимели надежду на то, что, может быть, все обойдется, а потому Лапа, медвежатник и вор, сам пришел побазарить с Гипсом за гнус и за все это паскудное дело с неладами в Зоне, взять что Выбросы, что вдруг жестко сократившийся ход сталкеров по клеткам.

Гипс не любил бандитов как деструктивный элемент, который никогда не выведется из Зоны, пока там вообще есть сталкеры. Плохой мир, как известно, лучше хорошей войны, и потому лидер Свободы принял Гипса, накрыв поляну в виде водки и закуски. Лапа, тонко чувствуя обстановку, не стал принимать белую, запросив для порядка чифирка. Он знал, что Свобода в последнее время пополняется сталкерами, которые, видя быт и направление группировки, все охотнее и охотнее вливались в нее, а потому Лапа справедливо опасался, что, когда бывших вольных сталкеров станет в Свободе уж слишком много, они могут вдруг вспомнить все старые обиды и отлить злую пулю бандитам. И тогда тем станет совсем тяжко, поскольку одиночки – это просто овцы, иногда, конечно, и волки в овечьей шкуре, а Свобода, если возьмется извести бандитов, запросто потреплет их как щенков, сломав весь костяк и какой-никакой авторитет в Зоне, что было бы самым крайним исходом. По этой причине Лапа ловил атмосферу и сейчас старался не выражаться, поскольку Гипс еще ни разу не обронил матерного слова в сторону зомби и их нападения. Основной целью бандита было заручиться поддержкой Свободы, если вдруг гнус будет обнаружен на подходе к кочующим стоянкам бандитов, и в этом случае Лапа бы хотел обрушиться на гнус в основном «пацанами из Свободы» и показать ублюдкам, что бандиты вообще не те, к кому надо попадать в поле зрения. Гипс прекрасно считал ситуацию, доверия бандитам у него не было, но слово авторитета, что и его пацаны обязательно помогут Свободе, когда дойдет до дела, имело вес. Бандиты, прознавшие про защитные свойства «кристалла», вывернули все нычки у всех сталкеров, которых они предпочитали не убивать, если те не быковали больше положенного, а, получив хабар и наводку, отпускать их на все четыре стороны с оружием и провиантом, внимательно следя через мушку прицелов за всеми неровностями в их поведении.

– Я тебе говорю, Гипс, мы с пацанами впряжемся, если ваши неподалеку с гнусом зарамсуют. У нас ребята сейчас поумнее стали, если близко подойти не сможем, то будем их с пульки на подходе метить. Только и ты, если что, наших пацанов поддержи, лады? – низким сиплым голосом с нажимом говорил Лапа.

– Лады, Лапа. Дай мне вашего связного, мы отдельный канал сделаем, для аварийной связи. Своим скажу, чтобы помогли, если по этому каналу помощи попросят, – подтвердил Гипс.

– А-а, – осклабился бандит, достигнув соглашения.

Ему как человеку, давно решающему вопросы в другом порядке, с кем угодно, хоть с представителями власти, хоть с другими ворами, сейчас, находясь в роли просящего крыши в случае необходимости, было унизительно получить отказ от Гипса, бывшего вольного сталкера. Такой поворот сулил бы им скорый перебег на Большую Землю, где линия ограждения только кажется дырявой. На самом деле прозрачной абсолютно она не была. Камеры и службы с достаточно высокой степенью вероятности идентифицировали переходящего границу, и только для того, чтобы не нарушать выгодный промысел артефактов, на это все до определенной степени закрывали глаза. Другими словами, если бандиты побегут из Зоны насовсем, а не на отдых и обратно, то там, на Большой Земле, им быстро скрутят рученьки и отправят в другую зону.

– Ну ты сам-то как? – решив перейти чуть ближе к личному, спросил бандит, показывая на свой глаз, имея в виду потерянный глаз Гипса.

– Привыкаю, – ответил он. – Хорошего мало.

– Да, не говори, братан, – негромко согласился Лапа, потягивая чифир. Напиток уже остыл, да и приготовлен был не на уровне, но отдать должное гостеприимству в этом не уютном для вора месте было необходимо. Поэтому нарочито не спеша допив чифир, Лапа поставил чашку на стол и накрыл ее ладонью. – Ну, благодарствую, Гипс, за поляну. Гнуса я посмотрел, хорошо, что спекся уже… Пацаны меня заждались, пора.

– Удачи, Лапа, – не протягивая руки, ответил Гипс.

Вор встал и не спеша вышел. Его длинный плащ, местного пошива, тяжелый и крепкий, таящий в себе множество карманов и тайничков, качался в такт его шагам, пока он хозяйски шел по коридорам здания. Его пацаны, в количестве трех человек, сидящие на скамейке, встрепенулись, как только он появился в дверном проеме. В этом месте, где черные деревья уже были спилены, а из земли проклюнулись тонкие нежные иголки недавно рассаженной травы, они чувствовали на себе взгляды сталкеров, проходящих мимо, стоящих поодаль и курящих, как будто вовсе не интересующихся ими, но всем своим звериным чутьем понимая, что тут они далеко не друзья. Поэтому появление Лапы было для них облегчением в любом случае.

– Добазарился, – коротко сказал он, сплюнув наконец на землю. – Хотун, тормознешься у центрального, там по связи потри, что да как. Чтобы они нам, если что, могли маляву катнуть, и мы им. – Гордо осмотревшись, Лапа, не встречаясь глазами со стоящими недалеко сталкерами, запахнул плащ и пошел на выход. За ним, придерживая автоматы в походном положении, пошли остальные.

Сталкеры молча провожали их взглядами. Яйца, конечно, у авторитета были железные. Сидевший у костра сталкер в комбинезоне Заря встал, обнажив лицо, и неотрывно глядел вору в лицо, пока тот проходил мимо. Лапа вскользь глянул на него, но ни единый мускул, ни единое движение глаз не выдало того, что он узнал Хунту – неофициального лидера вольных сталкеров, который пришел намного раньше бандита и, действительно дружески поговорив с Гипсом, пошел пообщаться со своими знакомыми и друзьями по территории.

– Мразота, – процедил он сквозь зубы. – Пристрелил бы шакала, – на его лице читалась угрюмая ненависть.

Он, как никто другой, знал жизнь вольных сталкеров и знал, насколько тяжело вольному в одиночку добывать свой хлеб, а с учетом того, что на тропах встречаются охотники за сталкерским хабаром, нередко ходки превращались в испытания, где после всех опасностей Зоны сталкеру еще приходилось вырывать свой хабар из цепких пальцев бандитов.

– Согласен, – сказал другой сталкер в бронекостюме Булат. – Может, пристрелим гада? А?

– Нельзя… Тут нельзя, – глядя в спину уходящему бандиту, сказал он. – Пойду у Гипса узнаю, чего он приходил.

– Давай, брат, сходи. Интересно, сам пришел, никак поджилки трясутся, узнавал, что да как с этими пятнистыми делать.

Хунта, оставив рюкзак на напарника, легким шагом двинул в сторону здания, где находился Гипс. Стрелой взлетев к нему, он махнул охранникам и, коротко постучав в дверь кабинета, вошел. Гипс стоял, облокотившись на стену, на которой теперь висела самодельная, но подробная карта Зоны, с обведенными там маркерами кругами, и курил, задумчиво глядя сквозь синий сигаретный дым.

– А… Хунта, – невесело усмехнулся Гипс, – знаю я, зачем ты пришел. Хочет Лапа, чтобы мы помогли ему, если пятнистые на пересечении его интересов будут.

– Да на хер бы он не пошел? – твердо и уверенно спросил Хунта.

– Нет, не пошел, – отрицательно покачал головой Гипс.

– Нет… – растерялся вольный сталкер, во все глаза глядя на свободовца. – Ты что будешь помогать этой твари?

Гипс вздохнул, выпустив облако дыма и потушив, положил сигарету на край пепельницы.

– Подойди, давай посмотрим, – пригласил он вольного к карте. – Вот здесь, вот здесь, вот тут, тут, тут, тут и еще не известно, где, пропали люди. Пропали наши люди, и были замечены следы этого, как они себя называют, Братства. А вот тут Калмык обошел, вот отсюда и до сюда, – Гипс тыкал пальцем по карте, указывая места и точки, понятные им обоим, – растет черное пятно. Мертвое черное пятно, там, где нет ничего, кроме… ну ты сам знаешь. Эти твари, это, так его через одно место, Братство, жрет Зону, понимаешь? Зона изнутри уменьшается, ей это не нравится, поэтому происходят Выбросы и трещит по швам периметр. Сейчас этих братьев человек… не знаю… может восемьдесят, может больше. У тебя, ты говоришь, сколько сталкеров с ходок не вернулось? Человек тридцать?

– Да… Может быть тридцать, – сбавив пыл, подтвердил Хунта.

– У Лапы, его, как их там… пацанов, человек двадцать, может, у нас… у Долга… Ты подумай, брат, если этих пятнистых штук двести соберется, сколько нас, живых людей, в Зоне останется? Кто живой будет?

Хунта молчал, прекрасно понимая, к чему ведет Гипс. Его всплеск эмоций был не более чем эмоциями при виде уж слишком спокойно проходящего мимо него и якобы не заметившего его бандита. Гипс сел на свое место, знаком показывая присесть и вольному.

– Чаю будешь? – спросил Гипс, поднимая почти истлевшую сигарету из пепельницы.

– Да не, – отмахнулся вольный и схватился за голову. – Никогда бы не подумал, что с этими уродами в одну сторону стрелять буду.

– Будешь, будешь, Хунта. Поодиночке это братство нас, живых людей, сожрет, как саранча, быстро и болезненно. Аппетиты у них точно такие же, смотри, сколько от Рыжего леса уже оттяпали. Они уже в течение недели соберутся с новыми силами и снова ударят по нам. Я, кого смог, за периметр выслал, – Хунта вопросительно посмотрел на лидера Свободы. – А что? Толку-то от них немного. «Кристаллов» на всех не хватает, и то почти все отказались на Большую уходить. Вон Хутор, садовник-то наш, без теплицы своей и жизни представить не может. Ляжет грудью и помрет на грядке как пить дать. Коваль… Ну без Коваля ни одна война не пойдет, он и сам прекрасно знает. Калмык, так тот боец, хоть и говорит, что зверолов всего лишь. Я ему и не предлагал особо. Пацанов только наших талантливых спровадил, Худого и Рваного, и то пока дуракам объяснил, что и там они могут из артефактов свои игрушки лепить, они не соглашались. Про Дока, ученого того, что и говорить… Рад бы его сохранить, да только на весах слишком много, он один может эту войну выиграть. Это я так фундаментально говорю. Если бы он «кристалл» не вычислил, где бы мы уже были? Сидели в пятнах лишайных, как эти… тьфу, – не выдержал Гипс.

– Понял, я понял… Выбор у нас не особый, – негромко сказал вольный.

– Вот ты-то только что понял, а бандит этот, Лапа, чуть раньше, поэтому и пришел. Он же тут между строк спрашивал: валить им за периметр или нет? Им-то что, свалит и ладно, а мы с тобой оставим это все… – свободовец развел руками, показывая окружающее пространство. – Да и потом, такими темпами Зона все равно за нами придет, к нам в дом. Только этих самых тварей, этих зомби пятнистых, будут уже тысячи, и на одно наше сталкерское рыло их по сотне или больше будет, а мы все поодиночке, без защиты и без оружия. А сейчас, пока мы все в Зоне, мы в большинстве. На одного пятнистого по двое-трое живых с артефактом приходится. Другое дело – то, что сидим мы все по своим огородам и ждем, когда они нас поодиночке сцапают, вот что плохо. Так что даже пацаны этого вора, бандиты, которых, ты сам знаешь, я тоже не люблю, сейчас на нашей стороне. В нашу пользу.

– Хреновая от них польза, – мрачно буркнул Хунта.

– Да. Но какая есть. Если что, подскажут, предупредят. Лишние глаза и уши никому еще не мешали. Согласен?

– Согласен, – махнул рукой вольный и вздохнул.

***

Трофим с проводником добрались до Армейских складов вечером. Всю дорогу сопровождаемые рвущимся во все стороны безумным ветром, иногда наотмашь бросающим из ниоткуда капли дождя. Впервые за все время прохождения с проводником на них напали слепые псы. Но «напали» – это было сказано чуть более сильно, чем надо. Здоровые безглазые мутанты сопровождали их несколько километров, отсвечивая на ДЖФ желтыми сигналами. Чародей был достаточно спокоен и внимательно следил за их передвижениями, часто меняя маршрут, обходя видимые ему места, где мутанты могли устроить им засаду. Трофим, с трудом выходя из плена раздумий, не спрашивал проводника о подобном сопровождении их слепыми псами. Очевидно, мутанты побаивались идущих и сомневались, напасть ли напрямую на сталкеров, а места, где они это могли сделать быстро или застать идущих врасплох, проводник знал и обходил загодя. Таким образом неприятное соседство не вылилось в откровенную охоту и драку, чему ученый был несказанно рад. Уже на Армейских складах информацию о его приближении получил Гипс и лично вышел встречать Трофима. Сменив повязку, закрывающую потерянный правый глаз, на вырезанную из кожи кровососа черную нашлепку на тесемках, он был похож на пирата. Такая пиратская повязка даже немного шла сталкеру.