Пустошь

– Вы, похоже, не очень ладите с другими бандами, – Рал скрестил руки на груди.

– Таковы наши обычаи, – кивнул Шаман. – Вечерняя Звезда должна нести своё бремя в одиночку. От чужаков стоит ожидать только предательства. Не всем понравилось решение Атамана объединиться с ними, и мне в том числе, но раз сам… – Шаман замолчал, словно обдумывая следующую фразу, – сам Великий Дух подал нам знак, то так тому и быть. А вы, похоже, и сами не в восторге от других народов.

– Да, чёрт возьми, не любим большие компании, – сплюнул Рал.

– По-вашему, если бы люди ходили поодиночке, – начал Шаман, – то мир был бы лучше?

И зачем он вообще сюда припёрся? Сидел бы у себя, где он там сидит, – нет, надо обязательно прийти и начать разговаривать…

Кан покачал головой. В этот раз была его очередь отвечать.

– Мы считаем, что один человек способен совершить меньше зла. Безумие заразно, и уж лучше одинокий безумец, чем орава таких же, как он.

Было видно, что Шаман удивился подобному ответу.

– Но ведь народ подчиняет человека законам. Правильный закон не даст безумцу жить.

– Пытаться подчинить человека чей-то чужой воле – самое страшное безумие из всех. Странники – свободные люди. Единственные законы, по которым мы живём, – это законы чести. Мы свободны, и пусть будет проклят каждый, кто попытается в этом усомниться.

Шаман громко хмыкнул и мотнул головой. Перья зашелестели друг о друга.

Ветер гнал песок лёгкими волнами, разрушая и создавая новый узор на земле.

– У нас разные представления о безумии, Странник.

– Сочтём это за комплимент, – добавил Рал вместо Кана.

– Ха! – воскликнул Шаман. – Тогда неудивительно, почему Дочь Звезды так вами заинтересовалась. Вы, Странники, не без доли высокомерия.

– Очень занятно, когда жрец из народа, считающего себя высшим на земле, обвиняет кого-то в высокомерии.

Шаман захохотал и откинул голову назад.

– Удача с вами, Странники, – дружелюбно кивнул он. – Удача с вами…

Он опустил голову, вновь вперил взгляд в двух Странников.

– На самом деле, я хотел попросить вас беречь Айзу. Я знаю, что вам предстоит долгий путь вместе…

Будто молния резко сверкнула в сознании.

– Откуда? – резко перебил его Кан. Сейчас он что, попытается их задержать? Убить? Как он мог узнать об этом, помимо своих колдовских…

– Она сама сказала. Она доверяет мне, но только мне одному из всего нашего народа. Я единственный знаю об этом.

Чёртова Айза, так и умудрилась всё разболтать… Но чего он тогда медлит?

– И тебя это устраивает? – сухо произнёс Кан, не спуская с Шамана пристального взгляда.

– Недоверчивость Айзы? Нет. Её путешествие… Я считаю его верным и сильным решением, скажу так.

– Ты не будешь пытаться нам помешать? – подозрительно спросил Кан.

Шаман очень громко выдохнул, противогаз только усилил этот шум.

– Нисколько. Но знайте, пока я жив – я буду наблюдать за вами. Айза слишком дорога для меня, чтобы я спускал с неё глаз. Если на то будет воля Великого Духа, мы ещё встретимся после всех страшных событий, что скоро разразятся в этой проклятой пустыне. Пока вы с Айзой, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

– Ты так уверен в том, что мы все переживём эту битву, – ухмыльнулся Рал. – Мне нравится такой настрой, я вот сам никогда не уверен в будущем. Понятия не имею, чего от него ждать.

Шаман как-то резко и неестественно замер на мгновение.

– Поверь мне, Странник, многое из того, что я знаю о будущем, я бы сильно хотел позабыть, – мрачно произнёс он.

Раздался протяжный гул горна. Шаман повернулся в сторону лагеря и затем тут же запрыгнул на лошадь.

– Будьте осторожны, Странники! – крикнул он им через плечо. – Я желаю вам удачи, но помните, что удача порой бывает обманчива!

Лошадь помчалась галопом, унося оперённую фигуру дальше от Странников. Они переглянулись.

– Честно говоря, последнюю его фразу я совсем не понял, – сказал Рал.

– Я тоже, – сухо ответил Кан.

Слишком много загадок и недомолвок вокруг…

Но им хотя бы не будут мешать. Одной проблемой меньше.

Звон рогов и перекличка вновь настигли Кана и Рала. Индейцы сматывали брезентовые палатки и скатывали ковры с песка. Раздавался громкий звон железа: индейцы проверяли оружие в ножнах и молились, заклиная дух стали. Колотили в бубны. Трубили рога.

Синий стяг с белым пацификом сдвинулся со своего места у шатра Атамана и, гордо развеваясь на ветру, двинулся вперёд.

– Слава Великому Духу! – кричали индейцы и салютовали проходящему знамени. – Слава Атаману Сету!

В воздух поднялось облако пыли от многих перебежек. Индейцы вскакивали на лошадей, сбруя гремела железными заклёпками, копыта поднимали песок с земли, и сначала рысью, а потом галопом кони уносили своих седоков к предстоящей битве.

С победным кличем Вечерняя Звезда отправилась на бой.

Кроваворукие не отставали от них. Чёрная хоругвь качалась в стороны, её знаменосец гордо мчался вперёд на ревущем мотоцикле. Молчаливое воинство, не сказав даже слова, поскакало следом за своими дикими союзниками.

И Кан с Ралом помчались вместе с ними, что есть силы пришпоривая лошадей.

– За славу! За славу и честь! За наших героев! – кричал Рал, вскинув боевой молот.

– За героев! – кричал вместе с ним Кан, сжимая в одной руке рукоять меча в ножнах.

Он скакал вперёд, и ветер трепал его волосы. Он выкрикивал боевые кличи Странников, и он улыбался. Та самая необъяснимая радость перед боем, тот самый порыв, что, кажется, идёт из самой середины души. Он мчался навстречу бойне и смеялся, как ребёнок.

– За всех, кто сгорел! – закричал Кан и выхватил меч из ножен, и холодная сталь засверкала на полуденном солнце. – И за всех, кто горит!