Пустошь

– Если мы не возьмём штурмом «Владыку Пустыни», – сквозь зубы прошипел Атаман, – то Псы так и будут атаковать нас, пока мы не истечём кровью! Я не позволю своим воинам умирать просто так! Мы должны отправиться в набег!

Старейшина сделал шаг вперёд.

– Разве ты не видишь? Даже Звезда скрылась от твоих дурных мыслей, Атаман! Великий Дух дал нам знак – набег не должен состояться. В одиночку нам не одолеть Псов.

– В одиночку? Так узнай, старик, мы не одни! Выйди, наш союзник!

И из тени за стенами зала вышел человек. Воин.

Его лицо скрывал железный, покрытый налётом ржавчины шлем с безликим забралом. Скошенные глазницы придавали забралу вечно гневное выражение, щели для вентиляции с правой стороны походили на косую ухмылку. От серых наплечников к поясу крест-накрест тянулись кожаные ремни, удерживающие круглую стальную пластину посередине груди. Он был бос, голени закрывали стальные щитки, а на бёдра опускались чёрные полоски из кожи с блестящими пряжками на концах. Он стоял гордо подняв голову, его мускулистые руки покоились на рукояти двуручного меча. Одну руку, что лежала выше, скрывала алая резиновая перчатка до самого локтя.

– Кроваворукие, – прошептал Рал. – Похоже, сам Багровый Мясник тут. Плохи же у них дела, раз они пошли на сделку с индейцами.

Воин оглядывал собрание из-под скошенных глазниц. Кан почти ощутил этот взгляд на своей коже.

– В долинах меня называют Багровым Мясником, – как в подтверждение слов Рала сказал воин. Его голос был сильным, крепким, как сталь, и отдавался эхом в ушах. – Я – повелитель воинства Кроваворуких, и сегодня я здесь, чтобы помочь вам в уничтожении Псов.

Индейцы перешёптывались и глядели на чужака с недоверием, такой случай был явно первым на их памяти.

– Я готов предоставить вам сотню моих лучших бойцов, каждый вооружён стальным клинком, каждый десятый – огнестрелом. Все на бронированных скакунах, и у каждого из моих командиров по стальной лошади. Это войско пойдёт с вами на «Владыку Пустыни». Всё, что нам нужно взамен, – это сам «Владыка». После победы можете делать с ним всё что захотите, но на следующий день он будет наш по праву. Я надеюсь, народ степей разумен и примет моё предложение. Учтите, Кроваворукие предлагают свою помощь только один раз.

Оправившись от потрясения, старейшины заволновались и закричали.

– Святотатство! – завопил тот старик, что стоял. – Вечерняя Звезда не должна заводить себе союзников! Мы единственный праведный народ на этой проклятой земле! Таков завет, и ты не имеешь права его нарушать!

Сет поднялся с трона, его свободная рука потянулась к поясу.

– Заветы устарели, старик! Эти дурацкие традиции интересны только старикам и женщинам. Вечерняя Звезда на пике своей славы, вся Пустынная Коса скоро падёт к нашим ногам! Я сделал это возможным, наши воины сделали это возможным, но только не твои проклятые заветы. Я не собираюсь руководствоваться обрядами стариков, когда речь идёт о жизнях моих воинов и выживании моего народа!

Старик закашлялся. Его трясло от ярости.

– Ты неверный, Сет! В традициях наша сила, а ты делаешь нас слабыми! Мы помним, как ты стал Атаманом: маленький щенок, скулящий в тени, вдруг решил затявкать! Тебя называли Окровавленным, Беззвёздным Вечером! Ты не заслуживаешь быть Атаманом, ты…

Громовой залп. Кан подпрыгнул на месте. Все замерли.

Когда пороховое облако рассеялось, стало видно лежащего на земле старика в луже собственной крови. Его седые волосы намокли и слиплись в багровые косы.

Атаман всё ещё держал дробовик в вытянутой руке. Дуло слегка тряслось, грудь Атамана тяжело вздымалась и опускалась под смятым камзолом.

– Надеюсь, – начал он хриплым голосом, – никто больше не будет сомневаться в моём праве на мой титул?

Старейшины в панике закричали и начали перелезать друг через друга, лишь бы поскорее спрятаться от дробовика Атамана. Но тот больше не стрелял.

Индейцы начали перешёптываться: «Он убил старейшину… Что теперь?»

Багровый Мясник даже не шелохнулся.

Шаман опёрся на посох и посмотрел на небо. Подул ветер, играя перьями его короны и бахромой на рукавах.

– Звезда вышла из облаков, – торжественно произнёс он.

Все как один подняли глаза к небу, даже Кан с Ралом.

Над тотемом холодным светом переливалась самая яркая звезда на небосклоне.

Кан был готов поклясться, что собрание в этот момент залил какой-то небесный, синеватый свет.

– Звезда вышла из облаков! – воскликнул Шаман и вскинул посох. – Великий Дух сказал своё слово! Звезда вышла из облаков! Набег состоится!

Щека Атамана дёрнулась. Сет захохотал.

– Набег состоится! – закричали индейцы. – Хавар арва намар! Хавар арва намар!

Сет встал на трон, одной ногой упёршись в подлокотник, Кровавая Бойня взметнулась вверх, лезвие заняло центр нарисованного на спинке трона пацифика.

– Седлайте лошадей! Точите топоры! Прощайтесь с жёнами и молитесь о хорошей добыче! Завтра на рассвете Вечерняя Звезда отправляется в набег!

И всё потонуло в торжественном вопле.

Глава 7

Кан стоял, поставив одну ногу на песочную горку и опёршись руками на приподнятое колено.

На поясе у него болтались кожаные ножны, из которых выглядывала рукоятка меча. Подарок Айзы в честь вступления в орду. Выглядел он достаточно забавно – рукоять была обмотана синей изолентой, а вместо внятной гарды красовался грубый кусок железа. Но это всё-таки был меч, а меч выковать не так просто, как топор или копьё.

Айза сначала предложила ему двуручный, но Кан отказался. Похоже, Айза не сильно разбиралась в разнице между двуручным и обычным мечами, индейцы ими практически не пользовались, они предпочитали топоры, копья и кинжалы.

Кан не любил двуручники. С ними бегаешь как с какой-то оглоблей. Конечно, они длиннее и удары мощней, но Кан предпочитал мобильность в данном вопросе, а кроме того, одна рука оставалась свободной для пистолета.

Рал, как и обычно, был рядом. Шёл второй день набега, и за все два дня они ни разу не теряли друг друга из вида.

Кроме оружия для ближнего боя, им выдали ещё и лошадей. Кану долго учиться не пришлось: раньше он уже ездил на лошадях, как раз в те же самые времена, когда грабил караваны. Когда он забросил это занятие, бросил он и лошадь. Обычному Страннику она ни к чему. Воды пьёт много, а толку мало. Да и в Пустошь никакая лошадь ни за что не пойдёт, так уж они устроены.

С Ралом пришлось сложнее. Он умел ездить только на мотоциклах и поначалу часто падал с лошади. Но байкер был неутомимым оптимистом, и скоро лошади пришлось с этим свыкнуться.

– Это как мотоцикл, – сказал он Кану вечером первого дня. – Только этот живой и гадит.

Как оружие Рал выбрал себе боевой молот с небольшим, но тяжёлым набалдашником, с одного конца имевшим длинный изогнутый, как клюв, шип. Кана немного удивил его выбор, на что Рал ответил:

– Буду как в балладе о Трёх Молотах. Вот есть история про Троих из Альберри, а есть ещё о Трёх Молотах. Да что я рассказываю, ты и сам её знаешь, кто ж не знает про Трёх Молотов. Героическая такая легенда, чёрт возьми. Правда, старая очень.

С Айзой они почти не виделись. Она шла в авангарде, а точнее, мчалась на своём побитом джипе. Обсуждение дальнейших действий, а именно когда и куда им выдвигаться за осколком, откладывалось на потом.

Кан заметил, что схематически всё воинство можно было поделить на три части: тот самый пресловутый авангард, в котором находились машины, мотоциклы и всё остальное, что в среднем быстрее лошади; основная часть, где сосредотачивалась главная мощь индейцев в виде кавалерии; и отряд Кроваворуких. Тот двигался с левого фланга одновременно с основной частью.

Индейцы даже откуда-то откопали огромный транспортный грузовик, солидно укреплённый и с парой оружейных платформ на крыше. Был он, понятное дело, тоже в авангарде.

Странники находились где-то между основной частью и флангом Кроваворуких и старались держаться обособленно. Индейцы вряд ли могли составить им хорошую компанию, а у Кроваворуких была не та репутация, чтобы вести с ними дружеские беседы. Да и они особо ни с кем не разговаривали.