Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Дверь из кухни старательно всегда запиралась и нам запрещалось пользоваться чёрным ходом. Но суть не в том, что мы нарушали этот запрет, а в том, что было страшновато сознавать, что по ночам, за нашей дверью, на чердаке ведется какая-то другая жизнь. Иногда бывали облавы, кого-то на чердаках вылавливали…

И вот однажды также спокойно, как и в первый раз, дверь в кухню открыли с чёрного входа и украли всё бельё, которое накануне бабуся постирала и повесила сушиться на верёвке на кухне. Я знаю, что бабуся жалела в первую очередь постельное белье, а мне до сих пор жалко моё любимое синее платьице…

Война ещё не кончилась и поэтому воровство было неотъемлемой частью того времени. Хотя, кажется эта черта свойственна не только военным годам, но и всему последующему столетию и нынешним временам и будущему…

На противоположной стороне улицы, на углу – стоял остов разрушенного бомбами, а может быть расстрелянного, дома. Его подорвали, чтобы он не обрушился сам. Я помню, как он падал, рассыпаясь ещё в воздухе.

Обломки дома – вывезли, и там образовалась свободная площадка, на которой вечерами начинала действовать импровизированная толкучка. Причём создавалось впечатление, что там просто собралась толпа людей, которая всё время двигалась по этой площадке. При этом почти у всех руки были спрятаны в карманы и они, не общаясь друг с другом, как будто что-то выкрикивали в воздух. Это что-то звучало как – "Кому спички… Спички! Спички!" или – "Папиросы! Купите – папиросы!".

Чуть дальше на этой противоположной стороне улицы Саксагановского – находился кинотеатр. В кинотеатр мы пробирались регулярно, естественно, без билета. Надо было ухитриться – пристроиться к какому-нибудь толстому дядьке со стороны, противоположной контролёрше, так, чтобы она не увидела. Но если она замечала, то безжалостно хватала за шкирку и выталкивала на улицу. Но мы ухитрялись всё-таки пробираться незамеченными.

Запало в памяти, как все обсуждали событие, когда в подвалах каких-то разрушенных домов поймали прятавшихся немцев. Они оказались не простыми военными, а какими-то важными гестаповцами. Их судили и приговорили к смертной казни. Казнь проводили на одной из улиц, в общем то недалеко от нашей.

Нашу улицу Саксагановскую пересекало множество других перпендикулярно расположенных улочек. Ниже улицы Саксаганского шла улица Жадановича, ещё ниже, вдоль железной дороги – короткая улочка Гайдара, которая плавно перетекала в улицу Боженко.

Улицу Саксагановского пересекали улицы Льва Толстого и Владимирская, затем улица Горького, потом – Красноармейская. И все эти улицы как бы скатывались с горы, или упираясь в железную дорогу или продолжая бежать вдоль неё. Мы часто съезжали на санках по этим улицам сверху вниз, как с горы. Правда это было опасно, да и наверх тащиться с санками иногда было лень, но мы упивались свободой и чувством вседозволенности.

Так вот, казнь немцев проходила на одной из таких улиц. Виселицы были поставлены где-то вверху, а любопытствующий народ заполнял эту улицу, тянувшуюся на несколько кварталов вниз. Всем, говорят, было видно хорошо. Я не ходила смотреть, а мальчишки с нашего двора бегали туда и, говорят, пробрались совсем близко. Они рассказывали потом обо всём подробно, как это происходило, как немцы долго дергались в петлях и т. д. Хорошо, что я не ходила. Наверное, это было зрелище не для детей. И кто бы мог подумать тогда, что спустя много лет, по телевизору будут показывать во всех фильмах и многих сериалах – не менее жуткие картины убийств во всех возможных разновидностях жестокости…

Когда мы, приехав в Киев и только въехали в свою квартиру, электричества ещё не было. Папа долго обивал пороги треста КИЕВЭНЕРГО, добиваясь разрешения на подключение нашей квартиры к электросети. Наконец, его хождения успешно завершились. Нам включили свет.

КИЕВ – ЭНЕРГО

ДОРПРОФСОЖ Ю. З. Ж. Д. просит включить свет тов. СТЕПАНОВУ Владимиру Васильевичу, который работает начальником производственного отдела в Управлении дороги. Электросвет ему крайне необходим, так как он вечерами занимается дополнительно к основной работе творческой работой для дорожного ДЖАЗ-Ансамбля.

Тов. Степанов В. В. проживает – г. КИЕВ. ул. САКСАГАНСКОГО, дом 133,кв. 1 Счётчик № 804:;*. Последнее показание – 58053

УПРАВЛЕНИЕ ТРЕСТА КИЕВЭНЕРГО

тов. НАЗАРИЕВУ

ДОРУРС Юго-Западной Ж / дороги просит Вас дать разрешение на включение электросвета нашему работнику тов. СТЕПАНОВУ В. В., который работает в должности начальника производственного отдела, и по условиям своей работы занимается вечером дома.

Наконец, его хождения успешно завершились. Нам включили свет.

А подключение к радиосети у нас произошло только в конце года…

Киевская Обл. Дирекция радиосетей НК связи.

ВРЕМЕННОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ № 2 \ 899

На радиоустановку от радиосети.

Адрес………….. Ул. Саксаганского, дом № 133, кв. 1

Фамилия, имя, отчество……….. СТЕПАНОВ ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ

Место работы…………….Дор. Урс.

Должность………Начальник производственного отдела

Удостоверение действительно с 27.09. по 27.12.1944 г.

Оплачено за включение и техосмотр…………25.

Абонентская плата за время…….. 9, 10……….24.

Вот так – медленно мы осваивались в новых условиях проживания города, недавно освобожденного из немецкого плена.

А бабуся по прежнему крутилась, взвалив на свои худенькие плечи все заботы по дому и о нас – детях. А мы почему-то быстро росли, вырастая из прежней одежды и обладая хорошим аппетитом – в то время, как и с одеждой и с продуктами были «вечные» затруднения…

А в целом – жизнь продолжалась, как и у все, – в военных буднямх.

Часть 10

Дневник бабуси – 1944 год

ЕЩЁ В КАЗАНИ…

11.01.44. Столько лет живу на свете и первый раз в жизни, когда к празднику не было никакой уборки и никто не мылся. Накануне нового года одновременно Ида и Боря почувствовали озноб, жар и слегли в постель. У Бориски – 40, у Иды – 39 градусов и… так пошло. Заболела Мила, потом Нина и я. Накануне рождества лежали все. Воле дали отпуск для ухода за больной семьёй.

Далее небольшая запись, сделанная моей рукой.

– " Новый год (високосный). Я хожу в третий класс. У нас теперь девочки и мальчики учатся отдельно. Мальчиков за непослушание сажают в карцеры, а девочек не сажают. Мальчики уже носят форму, девочкам тоже скоро дадут. У мальчиков одинаковая форма для всех классов: брюки, ботинки, малахай (фуражки) со звездой, а девочкам дают материю и родители шьют".

Дальше продолжает писать бабуся.

Сегодня Ида пошла первый раз в школу. О каникулах, о которых я так мечтала, пришлось забыть, они так быстро пролетели, что никто и не заметил. Теперь как будто начинаем понемногу поправляться. У всех был грипп в тяжёлой форме. У Бори и Иды осложнение ангиной, у Нины – воспаление лёгких. Она ещё на больничном.

Как-то Ида вечером рассматривала картинки в «Ниве». Остановилась на скелете какого-то ископаемого. Ночью я вдруг услышала душераздирающий крик Иды, ей завторил Боря, а следом и Милка. У меня в мозгу молнией пронеслась мысль: – воры! Включила свет – никого. Ида стоит на коленях в своей постельке и смотрит безумными глазами на подушку. – "Вот там, под подушкой!" – "Ты видела сон? Да?" – "Да, да, его!" Я сразу догадалась. Перенесла на свою кровать. Успокоила её. Она была вся мокрая, в поту. Зажгла огонь в столовой. Все легли со мной. Сказала, что спать не буду. Да так с часу ночи до утра и не спала.

Я сама пережила такой ужас (пусть одну только минуту), какой, пожалуй, никогда не переживала в жизни.

Воля и Нина дежурили и я не ждала их возвращения раньше 10 утра.

Накануне Рождества я вместе с Волей ухитрилась привести в порядок квартиру. Ёлку достали громадную, принесли в угол моей комнаты и она там сиротливо жмётся, ожидая, когда дети прославят её…

Бедные ребятки! Им столько предстояло ёлок, а они не были ни на одной. Мороз. Все запушило. Снег выпадает каждую ночь. Люди вывозят его в ящиках на речку, а он ещё пуще старается.

Опять всё дорожает: молоко – 80 руб. за литр, хлеб – 240 руб., остальное – за тысячи.

У Иды выпал клык. Дети во время болезни были такими капризными. Ох уж и трудно было с ними! Ух, эта проклятая война.

24.01.44. Прошёл день рождения Иды. Мы предложили ей не ходить учиться. Ни за что! У неё физкультура. Любит урок. Только встала с постели, а уже спрашивает – есть ли подарки? Нина купила две чашечки (полуглинянные), по 25 руб. и маленькую кружку для Милки. Вот и всё Я ей сшила из Нининого серого платья и переделала из моего шерстяного – полу сарафанчик на кокеточке. Идка была очень довольна. Бедная детка! Пекли пирог из отрубей и печенье. Пили кофе. Справили таким, образом крещенье, и её день рождения. Вечером позвали детей. Пели и славили ёлочку, танцевали, играли. Но как только за гостями закрылась дверь, Идка прыг на сундук и… за книжку (Гекельбери Фин).

Борин труд: раздевает и одевает Милку, сажает её на горшочек и т. д., обрывает бересту для растопки, толчёт дресву, обрывает мочалу с луба, толчёт соль, достает картофель из подполья, открывает и закрывает за всеми дверь.

Оба вчера помогали чистить и вывозить снег из подвала – дровяника. Раз пришли со двора, голодные. Обед. – "А я вам что-то приготовила кроме супа." – расплылись физиономии. – "Печенье? Конфеты? Пряники?" – шепчет мне Ида. – "А я разве сказала, что сладкое?" – "Ну, тогда – каша!" – кричат ребята". – "А вот сейчас покажу!" Все заглядывают в кастрюлю. Милка первая догадывается – "Лапша!" – кричит Милка. Все любят редкое блюдо. Разочарованы, что мало.