Ползла по небу черепаха

– Мам, зачем нам все это? Правильно ли будет разделить детей? Они брат и сестра!

– Ну и что? Будут видеться, не так часто, ну и что? Главное, чтобы у Кристины все было хорошо. Об этом мы должны с тобой думать.

– А папа?

– Что папа?

– Он знает о том, что ты задумала?

– Узнает в свое время.

– А если он будет против?

– Нет, не будет. Он решил не вмешиваться в эти дела.

– Но он любит Витю!

– Так в жизни Вити ничего не поменяется.

Наташа медленно потягивала горячий напиток и щурилась на солнечные лучи, которые пробивались через светлую штору. В голове пульсировала мысль, что они говорят о Кристине как о вещи, которая надоела. Изо всех сил она пыталась вызвать в себе чувство стыда. Но ничего не чувствовала, ей хотелось избавиться от обузы. И неважно каким способом. Мама – опекун, и она принимает решения. То был один из редких моментов, когда не хотелось протестовать. Бондарев действительно хороший человек, педагог с высшим образованием, железной силой воли и большим добрым сердцем. Почему бы ему не посвятить себя Кристине, дочери женщины, которую он любил? Вот будут ему и слава, и почет, и еще больше уважения.

А Наташа уедет в Ригу! И никто не станет показывать на нее пальцем и осуждать за то, что она устала.

– Влад сказал, что не понимает таких людей, как мы, – вдруг сказала она.

– Каких таких?

– Которые не любят детей, считая их обузой.

– Но это глупость, потому что мы очень любим детей. Все наши действия от любви к ним.

– Но Влад считает, что некоторые очень хотят ребенка, хотя им это не дано. А у нас есть дети, но мы к ним равнодушны.

– Я уверена, что ты неправильно поняла его слова.

– Ах, мама! Ну, что значит неправильно?

– Кто не знает, что такое дети, и мечтает о них. А стоит родить одного, и не дай бог, двоих, сразу начинают понимать свою дурость. Детей нужно планировать, подходить серьезно, правильно воспитывать, тратить на них деньги. А где возьмешь такую работу, чтобы на все хватало? Владика можно понять, он совсем мало побыл отцом.

Наташа подумала о его беременной девушке. И когда только начал изменять Люде? Когда еще Арсений был жив? Он говорил, что отношения расстроились. Ему не понравилось, что Люда написала Наташе и предложила общаться ради детей. Наташа прекрасно помнит его негатив, он даже не скрывал. И милую добрую маму, которая пригласила его в гости и так старалась быть приветливой. Ее он тоже презирает. И согласился на приезд только для того, чтобы поспросить Наташу помочь Люде.

Она лениво взяла с тарелки кусочек белого хлеба, продолжая размышлять.

Но как она поможет Люде? Влад не рассказал о том, как все происходит. Живут они вместе или уже нет? Если нет, то отчего он не рассказал ей о беременности любовницы? Люда пьет, но это может быть из-за того, что еще не пришла в себя от смерти сына. А вдруг она совсем не думает о муже и плевать на него хотела? Вдруг и у нее кто-то есть?

Наташа отложила хлеб в сторону и посмотрела на маму.

– Я завтра поеду в Нижний Новгород. Позвони дяде Мише и предупреди, что я остановлюсь у него на несколько дней.

– Зачем звонить дяде Мише?

– Потому что он твой двоюродный брат, а не мой!

– Но как вы станете уживаться? Ведь ты знаешь, что дядя Миша очень сложный человек.

– Знаю, что он редкая сволочь.

– Господи, Наташенька! – Татьяна Анатольевна всплеснула руками. – Неужели нельзя остановиться у Харитоновых? Кстати, а зачем ты едешь?

– По делам, мама. Я потом расскажу. Все же позвони дяде Мише.

Она не хотела заявиться с вещами к Люде, потому что опасалась, что у нее тоже появился мужчина. Оказаться в сложном положении не было смысла. Сначала она просто зайдет в гости, а потом видно будет. Наташа не сомневалась, что Люда обязательно пригласит пожить у нее. Так что терпеть старого, скупого и вредного родственника придется недолго.

Часть 2

1

Людмила проснулась от давно забытого ощущения – теплые пальцы мужа поглаживали ее по обнаженной груди. Сердце женщины сильно забилось, когда она почувствовала, что Влад почти лежит на ней, ощутила тепло его мускулистых бедер.

– Влад…

Ее голос прозвучал хрипло, и она задрожала от безумного желания, охватившего все ее тело. Людмила осторожно разомкнула веки и увидела красивое лицо мужа, его сильную шею и мускулистые плечи. Но тут же из горла вырвался невольный стон разочарования.

Влад спал. Его глаза были закрыты, темные волосы разметались на подушке. Это означало – все то, что он сейчас проделывает с таким искусством, – не что иное, как фантазия. Людмила зажмурилась и постаралась удержать в груди сильное волнение. Конечно, она тоже сделает вид, что еще спит. Это единственный выход. Женщина знала, что в тот момент, когда Влад откроет глаза и посмотрит на нее, придется оттолкнуть его прочь.

Это положение было ужасным.

Муж продолжать гладить ее кожу. Людмила не могла больше сдерживать себя. Изголодавшееся тело требовало продолжения и развязки. Она обняла Влада за плечи и со стоном притянула к себе. Не могла думать о страшной реальности, хотелось просто читать мысли любимого мужа по его лицу, которое горело страстью. Пусть он спит и не осознает своих действий, пусть! Она на все согласна. Возможно, это есть его тайное желание – вернуться к началу, к той женщине, которую он когда-то полюбил. Людмила с радостью окунулась в свои мечты, прижимаясь все плотнее к такому родному и желанному телу.

– Влад…

– Как я хочу тебя, котенок! Иди ко мне…

Неожиданно громкий шепот Влада привел ее в чувство. Людмила замерла, и огромная волна разочарования нахлынула на нее. Котенок! Он никогда не называл ее так. Это относилось не к ней. Она отстранилась. Возбуждение прошло в один миг, осталась боль от неутоленного желания. Людмила улыбнулась, как улыбаются безнадежно больному человеку, и закрыла глаза, пытаясь удержать внутри себя горькие слезы.

Все напрасно. Ничего не изменится. Влад будто почувствовал ее волнение. Он затих и, потянувшись, открыл глаза. С его лица моментально слетело выражение страсти, оно стало привычно-равнодушным.

– Доброе утро, – ровным голосом произнес он и поднялся с кровати, даже не пытаясь прикрыться спереди.

– Доброе…, – она проглотила ком в горле и тоже поднялась, одергивая подол прозрачной гипюровой сорочки. – Влад, я…

Но он уже скрылся в ванной, и вскоре Людмила услышала шум воды и негромкое пение. Он поет, проснулся в хорошем настроении и счастлив. Но как же иначе, ведь у него начинается новая жизнь, полная любви и счастливых волнений. А она остается здесь одна.

Людмила тяжело вздохнула. За последнее время ее жизнь круто изменилась. В ней не было больше уверенности, спокойствия и всего того, что нормальные люди называют благополучием. Людмила больше не жила, она существовала в нервозности и страхе. Был ли смысл этого существования? Семнадцать лет совместной жизни не говорили ни о чем и ни на что больше не давали право. Благодаря этим годам не забудешь прошлое, но они не гарантируют счастливое будущее. Семнадцать лет – это просто определенный отрезок жизни. Теперь это безжалостно прошло, и возврата нет. Людмила хорошо понимала все, у нее было достаточно времени для этого понимания, и это убивало. Сейчас начало июня, в сентябре прошлого года погиб ее маленький сын, и тогда же она узнала, что у мужа есть другая женщина. У нее было время, чтобы адаптироваться, разделить мечты и действительность. Принять ситуацию такой, какая она есть. И кто сказал, что время лечит? Невозможно отвлечь внимание и смотреть в другом направлении. Она металась от состояния послушной верующей до ярой безбожницы, не желающей смирения. Грозилась, что совершит убийство или суицид. Страдания раздирали ее на части. Она гнала время, чтобы утихла боль. В этой дикой убийственной гонке со временем хотелось остановиться и перевести дух. Оглядеться, чтобы понять, до какой степени дошли разрушения. И что-то начинать предпринимать для того, чтобы восстановиться. Но наступил июнь. Стало еще хуже.

Вспоминать о том, что случилось с четырехлетним Арсением, было больно и тяжело. Женщина замирала, отрицая воспоминания, пытаясь спрятать их глубоко внутри, но они постоянно просачивались на поверхность, принося новую порцию невыносимой боли. Она не помнила, в какой момент узнала о том, что у мужа есть другая женщина. Кажется, это случилось прямо на похоронах. Возможно, позже. Разговора тогда не получилось, не до этого было. Казалось, что совершенно не важно, чем занимается Влад. Эта боль казалась меньшей, но шлейф от нее тянулся до сих пор. Это было трудно принять и осознать. Но разговор уже казался бессмысленным, хотя вопросов становилось все больше. Людмила не могла успокоиться, она мучилась от адского неведения, угрызений совести, отчаяния и страстной, одержимой надежды, что все еще можно исправить. Было жаль мужа, ведь он тоже потерял сына, которого сильно любил. Казалось, что горе должно сблизить, но они все больше отдалялись друг от друга. Конечно, в тот трагический момент не было и речи о том, чтобы он ушел окончательно. Людмила понимала, Влад не решается это сделать, потому что не хочет оставлять ее одну. Но она также понимала, что это рано или поздно произойдет. Вчера Людмила сама предложила ему уйти, потому что Влад пропал на все выходные. Она с пятницы места себе не находила, переживала не случилось ли что. А он вернулся в воскресенье живой и здоровый, в приподнятом настроении. И не произнес ни слова, чтобы как-то объяснить, где он был. У Людмилы сдали нервы, и она попросила его уйти, надеясь, что он откажется. Но Влад согласился.

Это был удар такой силы, что разом захотелось упасть на землю и умереть. Людмила ничего не хотела понимать, она столько времени молчала и делала вид, что все нормально, несмотря на то что Арсений умер. Пыталась что-то анализировать, но тут же начинала болеть голова, и мысли путались, скрывались от нее в потайных глубинах мозга. Начинала плакать и могла часами сидеть не двигаясь, не пить и не есть. Отчего-то надеялась, что Влад почувствует вину и изменит страшную реальность. Но не почувствовал и ничего менять в своей жизни не стал. Все получилось просто и ясно, будто и должно было так быть.