Ползла по небу черепаха

– Послушай, – вдруг сказал он, – расскажи мне о своей сестре!

– Об Оле? – удивилась она, выходя из задумчивости. Ей не хотелось говорить про Олю. На лице отразились недоумение и страдание. Нелегко говорить о том, что когда-то было прекрасным и свежим, со временем становясь затасканным и мертвым.

– Да, ведь я о ней ничего не знаю.

– Кажется, ты не хотел ничего знать.

– Не хотел.

– Понимаю.

– Но кое-что мне известно.

– Что?

– Совсем мало. Эта информация случилась помимо моей воли, хотя я не собирался слушать. Когда мы усыновили Арсения, то нам рассказали, что его мать никогда не наблюдалась у врача. Она умерла от заражения крови через несколько дней после родов. Всю беременность она курила и пила. Нас заверили, что серьезных заболеваний у мальчика нет. Но я помню, что тогда был поражен. Я никогда не думал, что будущие матери могут быть так беспечны. Меня потрясло то, что у нее уже были дети. Значит, она понимала, что творит и чем может обернуться все для новорожденного.

Сухие слова Влада как-то успокоили Наташу. Будто не о сестре идет разговор, а о ком-то другом.

– Мы сами были потрясены.

– Но не так, как я! Потому что вы находились рядом. Вы понимали, что она из себя представляет. У вас была возможность как-то повлиять на происходящее.

– Мы не могли контролировать ее связи с мужчинами, – нахмурилась Наташа. Ей не понравились упреки.

– Как так получилось, что она родила третьего ребенка, но не хотела его? Возможно, ее бросил любимый человек? Или произошло что-то из ряда вон?

– Так получилось.

– Как так?

Наташа покачала головой, усмехнулась, понимая, что Владу будет трудно понять тот мир, в котором жила Оля. Мир, в котором обитают грязный пьяный секс, алкоголь, нищета, глупость и тараканы. Любимый человек! Оля следовала примеру героя романа Оскара Уайльда, который был внешне прекрасен, а гнилое нутро выплескивалось на портрет. Здесь же гнилое нутро выплескивалось в поступки, от которых сильно страдала семья.

– Оля была замужем, но потом они развелись, потому что его посадили в тюрьму.

– Она переживала?

– Не думаю. Но мы никогда не разговаривали об этом.

– За что его осудили?

– За наркотики.

– Серьезно. А…

– Нет, Оля не употребляла.

Наташа осеклась, вдруг понимая, что совсем не знает, употребляла ли что-то из наркотических средств сестра. Это причинило новую боль, провоцируя очередную волну липкого страха. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Влад, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Так почему она, проходив всю беременность, отказалась от ребенка?

Наташа плотно сжала губы. Она не собиралась рассказывать ему о том, что Оля струсила. Сначала просто отмахивалась от симптомов беременности, втайне подленько надеясь, что плод не вынесет нагрузки и погибнет, ведь она не отказывала себе в удовольствии перебрать с алкоголем или заниматься сексом всю ночь напролёт. Боялась сделать себе больно при аборте, боялась осуждения людей, боялась смерти. Но в итоге получила все сполна – и осуждение, и смерть. Влад внимательно смотрел на нее, понимая, что она не станет ничего говорить, осознавая по-своему ее молчание. Ему казалось, что Наташа разделяет его возмущение, потому что Оля скрывала от всех свою жизнь и беременность. Он не знал, что Наташа была в курсе Олиной жизни. Считал, что ей неимоверно стыдно за сестру, поэтому слегка смягчился.

– Я бы никогда не стал думать о биологической семье моего сына. Послушал один раз и забыл. Я знал, что это мой сын, а мы – родители. Посторонних не должно быть. Все конфиденциально. Мне известна история его биологической матери, но я всегда был рад, что ее нет в живых. Прости, мои слова звучат жестоко, но я пытаюсь быть честным.

– Я понимаю.

– Раз ее нет в живых, значит, она никогда не передумает и не станет искать ребенка. Такими были мои мысли. Я ничего более не хотел знать об этой женщине. И думал, что никогда не захочу.

Наташа с большим трудом пыталась усвоить смысл слов Влада, сомневаясь, нужна ли ему поддержка. Поэтому молчала, ожидая продолжения.

– Сейчас все изменилось, меня будто выбросило из солнечной системы, и я мутирую и приспособляюсь к другой жизни, в другой атмосфере. Я понимаю, что прошлого никогда не вернуть, поэтому и приспособляюсь. У меня нет выбора, потому что свою жизнь я потерял. У меня нет сына, которого я успел полюбить. И отчего-то вдруг стала интересна судьба той, которая его родила и оставила. Может быть, этот интерес от отчаяния, я не знаю.

Наташа чувствовала за его словами надлом и боялась, что произойдет что-то плохое. Обвинение или всплеск ненависти. Она сжалась, ожидая, сокрушительного гнева или даже рукоприкладства. Но Влад был внешне спокоен, продолжал говорить тихим, но твердым голосом.

– Твоя мама рассказывала мне, что у Ольги была большая любовь, которую она потеряла.

Влад впервые назвал сестру по имени, Наташа взглянула на него, столкнувшись со взглядом холодных глаз. Он продолжал ненавидеть. Ничего не изменилось. Но алкоголь расслабил мышцы и притупил сознание, поэтому она осталась сидеть на прежнем месте и не попыталась прекратить разговор. Ей даже стало тепло и приятно от того, что про Олю не сказано ни единого хорошего слова.

– Она утверждает, что на фоне этого у Ольги начались странности. Ты согласна?

Наташа пожала плечами.

– И все же?

– Я не знаю.

– Действительно была неземная фантастическая любовь?

Наташа подумала, что нельзя нарекать этим прекрасным словом отношения Оли и Владимира Бондарева, потому что здесь более преобладали страх, ревность, предательство и стыд. Никакого самопожертвования, преданности, жалости и желания быть с этим человеком.

– Мама преувеличивает. Было детское увлечение учителем.

Она постаралось сказать это небрежно, чтобы не произошло эмоционального эффекта, ложного впечатления. Оля прожила короткую, но бестолковую и бездарную жизнь, уничтожая себя, но думая только о себе.

– Значит, она не жалела о том, что не смогла быть с этим человеком? Не страдала?

– Нет.

Наташа не могла сказать о том, что всему виной авария. Оля бросила Бондарева, потому что не хотела выходить замуж за инвалида с отталкивающей внешностью. Говорить об этом было стыдно. И сможет ли понять Влад всю глубину этого отвратительного поступка, который изменил судьбу всей семьи. Он и так слишком закрыт и видит черное во всем, что касается их.

– Тогда почему она бросила своего ребенка?

– Ты уже спрашивал.

– Но ты не ответила.

– Я не знаю, Влад.