Ползла по небу черепаха

– Я гуляла в парке! – заговорила она, снимая туфли.

– Хороший денек для прогулки.

– Да, замечательный.

– Надеюсь, ты не устала? Я поставлю чайник на плиту согреваться. В холодильнике еще осталось сливовое варенье, – Татьяна Анатольевна осторожно повесила новое платье в шкаф. – А может, ты хочешь обедать?

– Нет, чая будет достаточно.

– Ну, хорошо.

Татьяна Анатольевна ушла на кухню. А Наташа стала переодеваться в халат и тапочки, закрутила жгутом волосы.

– Между прочим, я встретила Бондарева!

– Володю? – мама совсем не удивилась, наоборот, в ее голосе звучали теплые нотки. – Надо как-нибудь пригласить его в гости.

– Это лишнее, – Наташа вошла в кухню и присела за стол.

– Не забыла помыть руки?

– Мам, он просил меня поговорить с тобой.

– Володя? – Татьяна Анатольевна заваривала свежий чай, не глядя на дочь. А та, наоборот, внимательно вглядывалась в лицо матери.

– Когда вы разговаривали?

– Не помню точно, кажется, сегодня утром.

– Он не понимает, отчего ты передумала.

– Да-да, он не понимает.

– И почему ты передумала?

– Ну, я решила, что нехорошо отдавать Кристину в чужие руки. Мало ли что может случиться.

– Что, например?

– По телевизору показывают разные истории о том, как родной отец пристает к несовершеннолетней дочери. Смотреть невыносимо, разрывается сердце. А ведь Володя не отец, он может вспылить на какую-нибудь мелочь, разозлиться, устать. Да он сам не здоров. О каком воспитании может идти речь?

– Значит, тебя телевизор убедил?

Татьяна Анатольевна не ответила. Она налила чай в небольшую чашку и поставила перед дочерью. Наташа машинально взяла из вазочки клубничную карамельку и, развернув фантик, бросила ее в рот. Она испытывала раздражение к Бондареву и к матери, потому что они с легкостью пытались решить судьбу Кристины, о которой заботилась Наташа. И именно Наташу никто спрашивать не собирается, просто надо отдать девочку. Но сомнения не давали говорить напрямую, оставалась надежда на свободу. А что, если она уже этим летом сможет поехать к Люде? Люда, конечно, обрадуется, ведь они давно не виделись. Она всегда рада помочь Наташе, она единственная, кто всегда ее понимал и сочувствовал ей. Вовсе не обязательно пытаться выворачивать перед Людой душу, она чутко улавливала любое настроение.

– Мам, на следующей неделе надо будет ехать за Кристиной.

– Да-да, я помню.

– А что будет потом?

Наташу волновал этот вопрос, но она знала, что ответа на него не получит. Мама не сможет решить, что лучше для восьмилетней девочки. Да и не станет она ничего решать. Поэтому Наташа принялась говорить о том, что как так вышло, что девочка находится в больнице такое длительное время. Татьяна Анатольевна вздыхала, качала головой, соглашалась, даже пару раз смахивала с покрасневших глаз слезу.

– Надо было послушать этого доктора еще три месяца назад! Свозить Кристину к психологу. Сейчас бы избежали многих проблем. Кажется, эту новость обсуждают все кому не лень, раз уж Бондарев собрался заняться удочерением.

Но разговор был бесполезен. Тяжесть на душе все возрастала, освобождения от терзаний не приходило. Навязчивые мысли преследовали Наташу, доводя до паники, от которой потели ладони. Она пыталась понять мать, но чувствовала, что от этого становится только хуже. Татьяна Анатольевна могла предвидеть страшные неприятности, поэтому сделка с Бондаревым имела смысл. Но Наташа не могла с этим согласиться. У них семья, даже если Оля умерла. Нельзя впутывать чужих людей, особенно Бондарева, который может быть пристрастен. И с ним девочка окажется в опасности.

Пытаясь преодолеть мрачное настроение, Наташа подумала о том, что Владу совершенно не нужно приезжать в такой момент. От этого может стать хуже. Она попыталась сказать об этом маме, но та не согласилась.

– Я не смогу отказать человеку от дома, потому что он уже собрался в дорогу!

– Не вижу в этом проблемы. Уверена, что Влад поймет.

– Нет, это неприлично. Так нельзя!

– Но, мама, уверяю тебя, сейчас неподходящее время для гостей. Мы не сможем скрыть от него наши проблемы, неужели ты не понимаешь?

– Не сможем, и не надо. Пора бы уже опереться на надежное мужское плечо.

Наташа замерла, подозревая неладное. Несмотря на всю хрупкость, Татьяна Анатольевна обладала охотничьей жилкой и постоянно пыталась навязать младшей дочери какого-нибудь «знакомого» мужчину. Она это делала с таким упоением, что Наташа не смела прекратить это и с тоской думала о том, что ни к чему хорошему это не приведет.

– Твое чувство собственного несовершенства, Наташа, слишком далеко зашло. Ты пытаешься оттолкнуть от себя хороших, надежных людей. Хотя надо только надеть новое платье, уложить волосы и быть приветливой.

– Я не в его вкусе, мам. Прошу тебя, выброси этот бред из головы и отмени встречу.

– Ни за что! Нам с тобой понадобится дельный совет от настоящего мужчины!

– Обратись за этим к Бондареву, при чем тут Влад?

– Ты хочешь убедить меня в том, что Влад не настоящий мужчина?

– Ты сама знаешь.

– Нет, не знаю и знать не хочу! Ты просто переживаешь из-за Люды, но, уверяю тебя, ты это зря! Мы не виноваты в том, что они решили расстаться.

– Мам, это не наше дело.

– Да я и не собираюсь вмешиваться. Но нельзя же позволить человеку пропасть!

– Кому? Владу? – удивилась Наташа, невольно усмехаясь. – Да этот человек никогда не пропадет! Тоже мне, нашла кого спасать!

Наташа поднялась из-за стола, чувствуя еще большее недовольство и головную боль. Она быстро помыла за собой посуду и ушла в комнату раздраженная и озлобленная. Проблемы множились в геометрической прогрессии, и она ничего не могла с этим поделать. Ей не нравилось, что мама отказывается говорить о Кристине. Не нравилось, что она подозревала решение, которое приняла мама, и о котором ничего никому не говорила.

15

В пятницу она целый день провела в парке, кормя голубей. В магазине удалось купить свежего хлеба с хрустящей корочкой, который она щедро разбрасывала птицам, а те грозились сесть ей прямо на голову. Наташа не чувствовала голода, хотя хлеб пах прекрасно. Ей не хотелось возвращаться домой, где с самого утра шли приготовления к встрече гостя. Мама готовила праздничный обед и сетовала на то, что дочь не помогает. Но Наташа твердо решила не участвовать в этом безумии.

Проходили минуты, складывались в часы. Пошел дождь. Ноги у девушки замерзли, в животе было пусто. Поспешно раскрытый старый зонтик не спас волосы, они быстро намокли. Птицы, не испуганные дождем, но увидев, что в руках у нее больше ничего нет, разлетелись. Нужно было возвращаться.