Ползла по небу черепаха

Наташа с улыбкой выступила вперед, но Людмила перебила ее, выпалив:

– Здравствуй. Я жена Влада, хотела бы поговорить с Аллой!

Наташа осуждающе засопела, видно, не такого начала ей хотелось. Но Людмила решила действовать напрямую и никого не вводить в заблуждение. Девочка даже позы не изменила. На ее лице совершенно ничего не отразилось, лишь глаза подернулись холодной пленкой, выдавая твердый несгибаемый характер. Повисло неловкое молчание. И тут Наташа снова выступила вперед. Ей надоело топтаться в темном вонючем коридоре.

– Алла? Тебя зовут Алла? Или мы перепутали комнаты?

Девочка лениво кивнула и усмехнулась. Около ее полных губ пролегли складки, выдавая ее истинный возраст. Теперь Людмила дала бы ей двадцать с небольшим. Отчего-то испытала от этого облегчение. Хорошо, что не шестнадцать!

– Можно мы пройдем? – тоном, не допускающим возражений, заявила Наташа. – Тебя не учили, что нехорошо заставлять гостей топтаться на пороге?

– Меня учили, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, – пробормотала Алла, но тем не менее отступила, пропуская женщин в комнату. – Могу предложить чаю, сейчас чайник закипит. Только у меня конфет нет, есть пряники.

От чая они решительно отказались. Осторожно прошли в небольшую комнату. Людмила с опаской покосилась на письменный стол, который стоял посредине и походил на развалину. С него давно слезла вся полировка, но на нем стоял новенький электрический чайник и действительно собирался закипеть. Она присела на край старого проваленного дивана, внимательно оглядывая обстановку комнаты. Ее лицо посветлело, когда промелькнула мысль о том, что на этом ужасном диване невозможно заниматься сексом, потому что он определенно не выдержит такого испытания. Алла поймала ее взгляд и сразу все поняла, снова криво усмехнулась, покраснела и пожала плечами.

– Я вообще-то не живу тут, редко прихожу проверить обстановку. У меня и вещей-то здесь совсем не осталось. Вы меня случайно застали.

Наташа стояла у порога. Людмила вспомнила о том, что хотела быть доброжелательной. Она улыбнулась.

– Прости, что мы без предупреждения.

– Зачем вы пришли сюда?

– Просто познакомиться и…

Она не договорила. Слова так и остались висеть в воздухе. Алла подошла к столу, чтобы налить себе кипятка из чайника, повернувшись к Людмиле боком. Тут же стал заметен округлившийся живот, на который она сразу не обратила внимания. Ее затошнило. В глазах помутилось, а из горла вырвался хриплый звук. Алла со страхом посмотрела на нее, выронив из рук полотенце. Девушка была беременна, в этом не оставалось никаких сомнений.

Это был удар такой силы, что смог сбить Людмилу с ног, если бы не старый диван, на котором она сидела. В ушах звенело, сердце билось как сумасшедшее, и никак не удавалось успокоиться. Наташа быстро подошла к столу, налила в чашку воды из пластиковой бутылки, которая стояла тут же, и решительно протянула Людмиле. Чашка звякнула о зубы. Вода не принесла облегчения. Людмила оцепенела. В комнате висела тишина, и никто не мог нарушить ее. Алла стояла, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. Она затравлено поглядывала на гостей, не решаясь прогнать их, боясь, что они могут навредить ей и ее ребенку. Неожиданно она осознала всю опасность и неосторожность своего поступка, впустив их, судорожно пыталась вспомнить, куда положила телефон.

Людмила допила воду, поставив дрожащей рукой чашку на стол. Поднялась с дивана и стала ходить по комнате из угла в угол, терзаемая беспомощным ужасом, похожая на пьяную. Мысль о смерти стала такой четкой и ясной, что бессмысленное отчаяние отступило. В смерти виделся выход, и от того наступало облегчение.

Снова обман! Ложь, предательство! В комнате стоял запах дешевого освежителя воздуха. И вся комната старая и ветхая. Обои на стенах обшарпаны, с потолка сыпется известка. Кое-где из стены торчат вбитые гвозди разных размеров. Диван, кровать, письменный стол, два шкафчика для одежды. Все такое убогое, несвежее. От всей комнаты исходит запах тлена.

– Разве можно жить здесь? – шепотом пробормотала она. – Ты навредишь ребенку.

– Я здесь не живу, – пискнула Алла, в ее словах слышались слезы. Она была в ужасе, представляя, что эти женщины пришли убивать ее. – Влад снимает квартиру в микрорайоне. Я просто прихожу сюда, чтобы проверить все ли в порядке, потому что комната числится за мной.

Услышав имя мужа, Людмила остановилась. Несколько минут она вела себя спокойно. Но внезапно все внутри нее стало рваться, биться и безумствовать. Остановить волну этого истерического безумия было невозможно. Глаза стали дикими и темными. Она схватила со стола ту самую чашку, из которой пила недавно, и швырнула ее в стену. Алла в ужасе отшатнулась и закричала. А Людмила отвратительно расхохоталась и закрыла лицо руками. Она совершенно не помнила, как Наташа подскочила к ней и попыталась вывести на улицу.

– Ну, все, хватит! Людка, успокойся!

Оказавшись на свежем воздухе, слезы выплеснулись наружу. Людмила рыдала в голос, пытаясь осесть на землю. Но Наташе удалось дотащить ее до машины и втолкнуть внутрь. Удивленные прохожие глазели на странную женину, бившуюся в истерике.

– Хватит! Хватит! – кричала Наташа, пытаясь завести мотор и в то же время сунуть подруге бумажный платок. Но Людмила обезумела. Здание общежития казалось ей мерзким, а любовница Влада вампиршей с острыми кривыми зубами.

– Господи! Она беременна!

– Я отвезу тебя домой! Слышишь? Да прекрати, Люда! Прекрати!

– Он сделал ей ребенка! Сволочь!

– Люда!

– Какая же сволочь!

В голосе Наташи слышались страх, сомнения, правильно ли она поступила, привезя подругу сюда. Ответственность за происходящее полностью лежала на ней. И Наташа всерьез задумывалась позвонить доктору Величутину, чтобы спросить совета. Но Людмила вскоре затихла. Она смотрела в окно узкими от слез глазами и молчала. Ее лицо опухло и покрылось красными пятнами. Расколотая душа постепенно покрывалась толстой коркой льда. А в мозгу спасительно пульсировала одна мысль – желтые таблеточки в пузырьке! Надо приехать домой, избавиться от Сулаковой и взять их.

5

– Мы должны поговорить обо всем спокойно.

Был уже вечер. Наташа сидела на подоконнике в кухне Харитоновых и держала в руках рюмку с водкой. На столе стояла наполовину пустая бутылка. Людмила, сидя за столом и опираясь на локти, пыталась удержать ровное положение, смотрела на Сулакову чуть прищурившись. Она снова напилась. Не помнила, когда посиделки с чаем закончились серьезным разговором с водкой. Отделаться от Сулаковой снова не удалось. Она вернулась сразу же, как только избавилась от машины. Людмила только успела переодеться.

Людмила никогда не думала плохо о Наташе. Ввела ее в ранг близких друзей. Но вот теперь этот подоконник, на котором та сидит! Арсений погиб, выпав из этого окна. Именно из этого. Сердце Сулаковой молчит? Людмила испытывала смешанные чувства: горечь, неприязнь и жалость. Она стала совершенно другим человеком. Не та, что была восемь месяцев назад. Или это началось еще раньше, когда они с Владом впервые сильно поссорились из-за детей Куимовых? Невозможно определить точно. Она постарела, душа была изуродована, в голове мелькали сумасшедшие, иногда оторванные от реальности, мысли. В ней будто погасили свет. А Наташа сидит на подоконнике в непринужденной позе и делает вид, что пьет водку. Она совсем не опьянела, то ли дело Людмила. И было непонятно, зачем делать вид, ведь можно просто не пить!

Ложь, везде одна ложь и предательство.

Влад оказался прав. Когда они с ним утратили способность понимать друг друга, перестали разговаривать? Ведь между ними была настоящая любовь, проверенная временем. Даже когда Людмиле поставили страшный диагноз – бесплодие, муж был рядом, уговаривал, успокаивал и беспрестанно объяснялся в любви. Они решили, что не откажутся от ребенка, есть разные способы стать родителями. Влад горячо доказывал, что это прекрасная идея.

Он радовался появлению Арсения не меньше, чем радовалась она. Это было счастье неимоверное. Главный человек в жизни! Они старались сделать для него все самое лучшее, их сердца были в его маленьких ручках.

Никто не знал, что мальчик усыновлен, кроме близких родственников. Харитоновы решили навсегда утаить этот факт от сына. Решение было твердым и обоюдным. Арсений Владиславович Харитонов! До момента усыновления у него было какое-то имя, кажется, Коля и фамилия… Куимов. Но они с Владом все исправили. Коля Куимов исчез навсегда, как хотела его непутевая мать. А у них родился их Арсений! Прекрасный ребенок, лучший на свете!

В какой момент у Людмилы появились сомнения? Она знала, что у Коли Куимова были родные сестра и брат. Но вот получается, что Арсений обречен навсегда оставаться в неведении, что это значит – любить сестру и брата. Людмила стала много думать об этом. Имеют ли они право лишить мальчика кровных уз? Сомнения мучили, изводили, но поделиться ими с мужем она боялась. Предвидела непонимание и резкий ответ. Ей не хотелось ссоры. Отчего-то ей казалось правильным сохранить биологическое родство детей. Именно детей. Ведь в чем они виноваты? Признавать свои ошибки всегда больно и тяжело. Хочется свалить ответственность на кого-то другого, обвинить, затопать ногами, заорать, но в этой ситуации валить было не на кого. Время показало, что она совершила непоправимую ошибку, которая заставила судьбу совершить трагический маневр. А ведь все могло бы случиться совсем иначе.

Людмила написала Наташе Сулаковой в интернете, без труда разыскав ее страничку, потому что знала биографию мальчика, и кто его оставшиеся родственники. Наташа ответила. Между ними возникла короткая сухая переписка. В итоге договорились, что тайна усыновления не пострадает, но они познакомят детей и будут встречаться время от времени, представляясь лучшими подругами. План был размыт и недоработан, но как его доработать, если здесь решали чувства, а не разум?

Так и сделали. Долго не откладывали. Наташа прибыла в гости в первые же выходные, прихватив с собой маму и детей. Для Людмилы это был волнительный момент. Тогда она была уверена в том, что счастлива от принятого решения. Нарядилась во все новое, уложила блестящие волосы, подкрасилась. Ее глаза светились радостью и добротой. Она любила весь мир и не понимала неожиданной реакции мужа.

Влад был в ярости. Она небезосновательно остерегалась делиться с ним своими радужными планами. Ей казалось, что он обидится за эту тайну, покачает головой и только!

Людмила вздрогнула, вспоминая убийственный и какой-то беззащитный взгляд мужа. Как он смотрел на Наташу и детей, будто сдирая с них кожу. Но ничего не сказал. Было поздно что-то говорить. Отношения изменились в один миг. Внезапное лобовое столкновение, когда понимаешь, что надо было вовремя свернуть, но теперь, несясь на огромной скорости, выхода нет. Остается принять неизбежное. А Людмиле даже не приходило в голову, что это начало конца. Даже когда, проводив дорогих гостей, оставшись наедине, Влад кричал ей в лицо:

– Дура! Сумасшедшая дура! Что ты наделала? Как ты только до этого додумалась? У них ведь совершенно пустые глаза! Что ты хочешь от них? Любви ждешь? Но они уже доказали, что на эту любовь не способны! Ты равняешь по себе, потому что светишься от счастья! Но они – другие! Ты с легкостью решилась сыграть на нашего сына! Дура!

Даже тогда она не понимала его страха, обижалась за грубость, пыталась объяснить, что только ради детей. Но Влад тряс головой и продолжал кричать:

– Дура! Набитая дура! Ты ничего не понимаешь! Надо было посоветоваться со мной, я бы постарался объяснить, почему этот твой благой поступок отдает трупным ядом. Но теперь бесполезно! Ты уже все испортила! Ты предала нашу семью!

Появилась первая трещина, которая со временем превратилась в пропасть. Они отдалились, продолжая делать то, что считали нужным. Но ведь Людмила была уверена, что поступает правильно, и сердилась на Влада за то, что он жесток и холоден с детьми, которые ни в чем не виноваты. Она оскорблялась, когда он не проявлял радушия и гостеприимства, когда игнорировал просьбы детей. Отказывалась понимать его, утверждая, что не прав именно он. Как раз в то время и начались яркие, эмоциональные ссоры, грозящие по своей агрессивности перейти в драку. Влад утверждал, что она предала его и сына. Людмила кричала в ответ, что он эгоист и готов лишить мальчика родных сестры и брата.

– Это мелко! Мелко! – возмущалась она, готовая отстаивать свою позицию до самого последнего, не имея ни капли сомнения.

Сомнений не имел и Влад. Они бились не на жизнь, а на смерть, постепенно уничтожая любовь, понимание и уважение друг к другу.

Война закончилась. Не осталось камня на камне. И Арсений погиб, потому что она оставила его с семьей, которая от него отказалась. Оказавшись на пепелище, вдруг стало очевидно, что нельзя было доверять людям, которые чужие, непонятные и враждебные. Надо было беречь свое счастье.

Людмила никогда не говорила с Наташей на эту тему, но она знала, что Сулаковы, как и мать малыша, отказались от него. Об этом рассказал врач из дома малютки. Грустную историю мальчика Людмила помнила и теперь. Она навсегда прожгла ее душу. И сейчас появлялись странные, пугающие вопросы к себе самой. Если знала, что эти люди приняли решение выбросить мальчика из своей жизни, то отчего пустила их в свою семью? Душа холодела, и ответ не находился. Это была ошибка! Если бы она вовремя посоветовалась с мужем, то трагедии можно было избежать. В этом не было никаких сомнений. Людмила холодела от колющих мыслей, которые кромсали душу. Накатывало глухое отчаяние, которое плавило сознание, притупляя действие водки.