Ползла по небу черепаха

– Да, так называемых. С Кристиной произошла беда. Ее избивала собственная мать, а вы молчали. Потом рассказали, что у нее есть родной братик, который живет в чужой семье, только об этом говорить не стоит, это секрет. Так? Вы говорили ей, что братика никто не хотел, и если бы не люди, то он был бы мертв и закопан?

– Откуда ты это знаешь? Это ложь!

– Кристина могла столкнуть моего сына. Возможно, ненамеренно. А вы все видели и промолчали. Вы надеялись, что все успокоится, продолжали закрывать глаза на то, что девочка сходит с ума от неразрешенных проблем. Но не вышло. Кристину пришлось положить в больницу. Понимаю, что сейчас психолог неимоверно пугает вас, ведь он выяснит у нее правду. А правда вам не нужна. И удочерение Кристины – это еще один шаг, чтобы уйти от ответственности. Вам не хочется признавать, что вы сломали ребенка своим равнодушием. Пусть за это отвечает кто-то другой, не вы. Одинокий учитель! Вы даже на это согласны.

Наташа вскочила с места, потная и красная. Откинула с лица волосы и выкрикнула, брызгая слюной:

– А сама-то ты! Сама-то! Где ты шлялась, пока мы приглядывали за твоим ребенком? Мы-то не обещали следить за ним, это твоя обязанность! Только твоя! Ты хочешь его смерть повесить на нас? Ничего у тебя не выйдет! Ничего! Мы не подписывали бумагу, что обязались приглядывать за ним! Не подписывали! Или у тебя есть такая бумага? А? Есть? Вот то-то! А у меня своих проблем по горло, чтобы еще думать про твои! Что ты понимаешь! А то, что Арсений погиб, – только твоя вина! Не надо было бросать его, это тебе любая опека подтвердит! Твоя вина! Больше ничья!

Людмила стояла бледная, с опущенными руками. Слезы высохли, губы плотно сжались. Наташа, испуганная собственными словами, не понимая, что с этим делать, но осознавая, что отношения испорчены навсегда, пятилась к двери. Вот она скрылась в прихожей и зашуршала обувью. Затем хлопнула входная дверь.

Людмила осталась одна. Наташа не отрицала того, что Кристина могла совершить с Арсением. Не отрицала, а значит, было именно так. Девчонка столкнула мальчика с подоконника. Этот поступок окончательно разрушил ее психику, поэтому она оказалась в больнице и провела там три месяца. Людмила сцепила дрожащие похолодевшие пальцы. Она медленно повернулась к окну, из которого восемь месяцев назад выпал ее четырехлетний сын.

9

Влад бежал быстро, оставив машину на парковке за углом дома, в котором прожил много лет в любви и согласии со своей женой. Волосы вспотели и растрепались, шнурок развязался, но мужчина ничего не замечал. Телефон завибрировал в кармане штанов. Это отец. Но Владу нечего ему сказать.

Тело уже увезли. У подъезда столпились испуганные соседи. Одна из них обняла Влада, заплакала. Он выдержал паузу, затем мягко отстранился и прошел внутрь. У квартиры ждал полицейский. Влад достал ключи. Руки дрожали. Телефон завибрировал снова. Ему не с первого раза удалось попасть в замочную скважину. Но оказавшись в прихожей, в глазах помутилось. Знакомый, такой родной запах Людки накрыл его измученное тело с головой. Будто она еще была здесь.

Полицейский быстро осмотрел квартиру, особенно кухню, где было открыто окно. Влад оставался в прихожей, не смея двинуться с места.

– Записки не оставила. Но сомнений нет, что ваша жена покончила с собой. Есть свидетели, которые видели ее.

Голос полицейского вывел Влада из тягостной задумчивости.

– Видели?

– Да, сам момент, когда был совершен суицид. Женщина из пятой квартиры выгуливала собаку и видела, как ваша жена раскрыла окно и села на подоконник. Это показалось странным, и женщина стала наблюдать. Она сказала, что забеспокоилась, потому что знала: у погибшей был сын, который выпал из этого самого окна. Она не знала, что делать, стоит ли позвать на помощь. Пятый этаж все-таки. Говорила, что отвлеклась всего на секунду, чтобы успокоить собаку, тогда все и произошло.

– Понятно, – прошептал Влад, глотая горькие слезы. Он проклинал соседку из пятой квартиры, ведь можно было не отвлекаться на собаку, а попытаться помочь! Людка была бы жива, если бы не чертова собака! Влад сам не мог бы сказать четко, что именно нужно было сделать для спасения жены. Но верил в то, что можно было что-то сделать.

– В квартире никого не было. Я имею в виду, что убийство исключено. Соседи тут же вызвали меня и оставались подле двери вашей квартиры. Я решил, что стоит позвонить вам, чтобы не ломать дверь.

– Да.

– По-вашему, что произошло? Почему она это сделала?

– Не знаю.

– Соседи рассказывают, что ваша жена выпивала.

– Она никак не могла прийти в себя после смерти сына.

– Говорят, что вы развелись?

– Нет, только собирались.

– Какие отношения были между вами?

– Нормальные.

– Вы ненавидели ее?

– Конечно, нет.

– А она вас?

– Нет.

– Вы уверены?

Он не был уверен, но кивнул. Влад не понимал, что говорит. Не понимал, сколько времени прошло. Полицейский медленно записывал его показания на сером листе бумаги шариковой, плохо пишущей ручкой. Потом пришли еще какие-то люди из полиции, они долго осматривали кухню, разговаривали, курили и фотографировали. Кто-то подал ему стакан воды. Влад машинально поблагодарил и достал из кармана телефон, который не переставал вибрировать. Отключил его и засунул обратно.

В голове было мутно и удушающе. Он не мог ни о чем подумать, что-то вспомнить. Ему не верилось, что она это сделала. И мозг пытался как-то уложить эту информацию, смягчить, уменьшить в размере, но ничего не выходило. Трагедия нависала огромной ледяной глыбой.

– Привет!

Он услышал знакомый голос, ощутил резкую волну сладкого парфюма Наташи Сулаковой. Кивнул и отвернулся. Его мысли сбивались и путались, отвлекаясь на голос Наташи, которая говорила с полицейским.

– Это кошмар! Кто бы мог подумать? Я просто в шоке! Меня соседи видели? Да, конечно, я приходила! Но я уже ушла! Я ничего не видела. Подозревала? Нет, конечно, я бы не оставила ее. Как можно! Но знаете, Людочка ведь сильно выпивала из-за смерти сыночка. Понять можно, да. Говорила ли она о самоубийстве? Я не слышала. Но она была очень подавлена. Еще и с мужем пришлось разойтись. У него появилась другая женщина, тоже понять можно. Какой мужчина вытерпит постоянные пьянки?

Влад будто окаменел, слушая жалостливый чужой голос Сулаковой, которая пыталась выдавить из себя слезы. Слезы давились с трудом, и он это чувствовал. И еще осознавал: она надеется, что он ничего не поймет из того, что она сейчас говорит.

– Какой образ жизни вела Людочка? Одинокий. Мы с ней были лучшие подруги. Я все про нее знаю. Нет, мужчин не было у нее. Какие там мужчины! Собутыльники? Нет, не думаю. Я приходила к ней и никого не видела. Она одна потихоньку выпивала. Муж, наверно, приходил, я точно не знаю. У него же теперь другая жизнь и женщина беременная. Да, другая семья. И его можно понять! Такая трагедия! Сначала сынок погиб, а потом жена стала выпивать. Из-за мужа? Людочка, конечно, переживала! Но кто знает? Мы не говорили на эту тему. На какую тему говорили? Да на разные! Она хотела мне с работой помочь, я ведь не в Нижнем Новгороде живу. Приглашала пожить у себя, потому что ей одиноко. Но я все никак не могла решиться. Зря я так! До сих пор себя ругаю! Надо было остаться с ней! А я ушла! Где я живу? Да, обязательно дам адрес. Я все понимаю.

Наташа наконец заплакала, подвывая как старуха. Влад глубоко вздохнул, пытаясь подавить яростную неприязнь. К нему больше никто не обращался. Он слышал, как полицейские говорили, что дело ясное. Записки не оставила? Такое бывает, когда человек живет один. Просто ему некому оставлять. Они говорили еще о том, что, возможно, несчастный случай, если она была сильно пьяна, но это покажет вскрытие.

Уже наступил вечер, когда Влад остался в квартире один. Он включил телефон и позвонил своему отцу, затем родителям Люды. Он старался говорить спокойно, сглатывая и еле сдерживая слезы. Старенькие родители Людмилы вынесли трагическую новость стойко, сказав, что сегодня же вылетают в Нижний Новгород. Нужно было сообщить Алле, где он, и что с ним, но Влад не мог заставить себя. Не сейчас. Ему не хотелось впутывать эту милую девочку в случившееся несчастье.

Он медленно поднялся, разминая затекшие руки и ноги. Медленно побрел на кухню, чтобы выпить воды. Он не собирался оставаться здесь, но и уйти не мог. С тоской оглядывал знакомые предметы. Дышал шумно и тяжело, чувствуя сильную усталость. Включив на кухне свет, вздрогнул и застыл на пороге.

Наташа сидела у окна и смотрела на улицу. Обернулась, жмурясь от яркой лампочки, и попыталась улыбнуться.

– Не могла оставить тебя здесь одного.

Ничего не ответив, Влад прошел к столу, где стояла бутылка с водой. Стал жадно пить прямо из горлышка. Наташа потянулась как кошка, пригладила растрепавшиеся волосы. Кокетливо улыбнулась.

– Я приготовила ужин. Специально сходила в магазин. Я не смотрела, что там есть в холодильнике. Сама все сделала.

Ее нежный голос заставил его содрогнуться. Будто заботливая жена встречает мужа с работы. Взгляд ласковый, обещающий. Существовала ли необходимость в этой нежности? Влад был слишком разбит, чтобы поддаться. Кажется, она поняла его хмурость, улыбка с лица пропала.

– Ты целый день просидел в прихожей. Влад!

Теперь в ее голосе слышались надрывные нотки. Еще не хватало, чтобы она заломила руки и грохнулась перед ним на колени. Наташа никогда не нравилась ему. Он видел ее насквозь, лживую и трусливую до мозга костей. Она была красивой женщиной, но осторожная злоба делала эту красоту приниженной, будто покрытой толстым слоем коричневой пыли. Влад не понимал, отчего Людмила не видела этого. Ей хотелось сохранить для Арсения сестру и брата. Но к детям прилагались родственники. Бесспорно, этих родственников можно считать никчемными.

Владу не хотелось разговаривать. Да, он совершил ошибку, решив, что Сулакова сможет помочь его жене бросить пить и вернуться на работу. Он опустился до того, что приехал и попросил ее. Забыл, что нельзя доверять ей, потому что она разрушает все вокруг. И семья разрушилась только потому, что в ней оказались эти посторонние никчемные люди, Наташа и ее мать. И детей воспитают такими же, лживыми и никчемными. Девчонку уже испортили, окончательно сломав веру в лучшее. Влад понимал, что этих детей никто не любит, но ему было наплевать на это. Главное, чтобы в их семью они не лезли, как ядовитые змеи.

Сейчас было поздно. Семья погибла вместе с Арсением и Людмилой. Еще неделю назад ему казалось, что все решено, к Люде он не вернется. Решение твердое, как камень. Теперь это решение кажется бессмысленным. Тогда еще можно было, потому что Люда была жива. Исключительный случай – смерть, когда ситуации становятся непоправимыми. Вот теперь действительно та самая новая жизнь, о которой он думал последний год, в то время, когда появилась Алла. Прекрасная девочка с огромными сказочными глазами принцессы – аниме. После трех встреч Влад понял, что не любит ее. Она не интересна ему, слишком молода или слишком наивна. Ему не интересны ее проблемы, ее радости, ее жизнь. Ему нравилось, что она не настаивала, просто отошла в сторону, обидевшись, как ребенок. Влад бы забыл Аллу, он ее уже начал забывать, вновь погружаясь в свою жену, испытывая привычную ярость и злобу, отчаяние от того, что сын погиб. Чужаки, совершив злое дело, исчезли. Он не сомневался, что они виновны. Наташа и ее родители. Людмила стала незнакомой, погрузившись в непробиваемый кокон, испытывая чувство вины и горе. Влад злился и в ярости соглашался со всеми обвинениями, что она предъявляла себе. Но ему было так же жаль ее до боли, испуганную, маленькую. Ему хотелось добиться перемен к лучшему, он устал, не мог больше так. Но вдруг поступил звонок от какой-то подруги Аллы. Девушка сообщила о том, что та беременна и собирается сделать аборт. Этого Влад не мог допустить. Это был свет в конце туннеля, струя свежего воздуха. Ему нужен был этот ребенок. Он хотел начать все сначала. Но сомнения отступили лишь на какое-то мгновение. Влад ненавидел себя за слабость и метания. Ему хотелось быть со своей женой, но она перестала быть тем человеком, которого он любил. Он много думал о том, а если бы она тяжело заболела, стала некрасивой, парализованной, оказалась бы в коме. Оставил бы он ее тогда? И ответ был готов: никогда не оставил! Но отчего же получился раскол? Он бросил жену, у него появилась девушка, которая готова родить ему ребенка. Он хочет этого ребенка, но больше всего хочет вернуть то счастье, что было у него с Людой. Сейчас ситуация казалась понятной – надо было просто быть рядом. Но тогда он находился в ярости от неопределенности собственных желаний. Дошел до того, что Сулакову попросил о помощи. Глупая попытка, которая обернулась трагедией. Предсказуемо. Неудивительно. О чем он только думал? Как посмел? Надо было идти самому обнимать, просить, признаваться в любви! Но он не мог, потому что Алла ждала ребенка. Он рассчитывал, что Людмила справится без него.