Смертник

– Иду, – подтверждая свое решение, она шагнула к двери.

Дверь бетонной каморки открылась неожиданно легко и беззвучно. Краб быстро выглянул в коридор и подал девушке знак. Потом отступил, выпуская ее на свободу. Не тратя времени, Ника бросилась бежать туда, куда и было указано. Пожалуй, "бросилась бежать" сильно сказано. По крайней мере, она старалась держаться рукой за стену, чтобы в случае чего, ее падение вышло не слишком шумным. Ноги заплетались, и при каждом резком движении нестерпимо кружилась голова.

В коридоре, окруженном десятком дверей, сиротливо горел фонарь. Его света хватило на то, чтобы с честью справиться с первым испытанием. Как Краб и сказал, коридор скоро закончился, и за ним обнаружилась лестница, ведущая вниз. Девушка сбежала по ней и сразу повернула направо. Здесь было темнее, чем наверху. Действуя на ощупь, Ника отыскала провал в стене, забитый колючим кустарником. Даже не пытаясь найти другое место, девушка полезла сквозь сплетенные ветви.

Потом она долго лежала в густой траве, впитывая ночные запахи. Зона жила. Она дышала, выдыхая сырость накопленных за день испарений. Она выла на разные голоса, выделяя из общего хора одинокий вой собаки. Порывом ветра гнула к земле жесткую траву.

– Эй, – тихо позвали ее и Ника отозвалась.

Краб выбрался из дыры наружу и прошел мимо, держась ближе к стене ангара. Вскоре он махнул рукой, и Ника послушно двинулась следом. Парень хорошо знал маршрут.

За секунду до того, как Краб поднял руку, до девушки долетел шум. Она упала в траву. Шелест потревоженной травы заглушило ставшее шумным дыхание Краба. Он торопливо пошел вперед.

– Чухонец? Ты чего здесь? – глухой голос шел из раскрытой двери. – Все забыть не можешь, как с бабой по Зоне шел?

– Точно, – усмехнулся Краб. – Ты б такое забыл?

– Я б не забыл. Да меня и не обманешь. Я этих баб за версту чую… Но чтоб в Зоне… Первый раз о таком слышу. Ничего, завтра перестанешь по кустам шариться. Всем достанется… понемногу. Конечно, если от нее что-то останется после того, как Хромой узнает, за каким она в Зону поперлась. Что-что, а спрашивать он умеет.

– Надеюсь, что узнает. Самому интересно.

– Долго здесь не шляйся. Смотри, как бы чего не вышло.

– Я это… за угол и назад.

– Понятно. У меня у самого чего-то живот скрутило. А все Дед виноват. "Чистая вода, точно тебе говорю". И таблетка для обеззараживания не помогла. Так что давай, я тоже пошел… досыпать.

Все время, пока длился разговор, Ника лежала в траве ни жива ни мертва. Насколько она успела заметить, у нее не осталось и намека на оружие. Карманы разгрузки, многочисленные, с такими удобными клапанами оказались девственно пусты. Она сжала руку в кулак, решив защищаться до последнего. Если удастся дотянуться – будет рвать зубами горло. Пусть ее пристрелят как бешеную собаку. Лучше так. Живой, во всяком случае, ее не получат.

Все обошлось, и девушка с облегчением перевела дух. Спустя некоторое время рядом с ней присел Краб.

– Туда, – он махнул рукой. – Прямо. Там пропускной пункт и шлагбаум. Видишь?

Что-то серое виднелось в том направлении, куда указал Краб, и Ника кивнула.

– Быстро.

Она не успела и рта раскрыть, как его спина мелькнула впереди. Девушка побежала следом. Поначалу никого пропускного пункта она не видела. Кругом царила тьма и единственным ориентиром служила спина Краба. Но вдруг темнота словно бы отступила, и буквально в нескольких метрах обозначился серый призрак развалин. Рядом, с крылом, уставившимся в небо, стоял шлагбаум.

Сразу за развалинами Краб остановился.

– Ну, все… Очкарик. Прощай, – тихо сказал он. – Вот, что могу, – он порылся среди камней и протянул ей заплечный мешок, стянутый веревкой у горловины. – Там фонарь, бинт, пара банок тушенки, фляга, нож. И твой Макаров – никто не взял. Правда, с одной обоймой. Это все, что могу.

– Спасибо, Краб, – она взяла мешок.

– Ты… постарайся уйти подальше. Не знаю, правда, как… В темноте. Эти завтра охоту начнут. Если прямо отсюда пойдешь, к бару "Сталкер" и выйдешь. Здесь недалеко. Постарайся… Очкарик.

– Я постараюсь. Не боишься, что на тебя подумают, приятели твои. Все-таки парень у двери тебя видел.

– Не боюсь, – Краб загадочно улыбнулся. – Не все они такие звери, как ты думаешь. Некоторые тебя защищали. Слышала б ты, как. Но Сэмэн сказал… И те, кто не согласен был, затаились. Не все гладко у них тоже… Сказать-то можешь, зачем тебе Зона понадобилась?

– Не могу. А обманывать тебя не хочу.

– Ладно. Проехали.

– Краб, а ты Максу с Греком помочь можешь?

– А если я не хочу им помогать? – Он вскинул на нее колючие глаза.

Она коротко вздохнула.

– Знаю, что бесполезно что-либо говорить – ты все равно останешься при своем мнении. Просто подумай о том, что Грек спас тебе жизнь. И не один раз. Подумай об этом, Краб. Я не знаю, что для тебя сделали твои друзья из "Патриота". Но наверняка должно перевесить то, что сделал для тебя Грек. Как бы он к тебе ни относился – он спас тебя. По крайней мере, пообещай мне, что ты постараешься что-нибудь для него сделать.

– Пообещать могу. И ты мне пообещай, что никому и никогда не расскажешь о том, что я тебя спас.

– Хорошо, – согласилась она.

– Другому… другой бы не поверил. Тебе поверю.

– А ты… ты ничего парень, Краб.

Они помолчали.

– Прощай.

– Прощай… Очкарик.

Ника достала фонарик, переложила за пояс пистолет, взвесила на плечах полупустой мешок и пошла прямо. Туда, где по указке Краба должен был находиться бар.

Напрочь забывшая о том, что находится в Зоне – кусты как кусты – Ника шла вперед. Огромная крыса, перебежавшая дорогу, несколько отрезвила.

Привычно коснувшись нагрудного кармана, девушка поморщилась: проклятые патриотовцы оставили ее не только без карты Зоны, которую она берегла как зеницу ока. Они не побрезговали даже влажными салфетками, что она носила с собой. Теперь можно было за них не волноваться – их руки останутся чистыми после того как…

Нет, о Максе с Греком она думать не станет.

А карта, так что же? Стоило сосредоточиться, как засмотренная до дыр карта вставала перед глазами, постепенно обрастая подробностями. И как только эти подробности проявились, Ника остановилась как вкопанная. На кой черт ей сдался этот бар "Сталкер"? Он располагался на юге, в то время как ей нужно на запад. Словно воочию Ника увидела тот самый злополучный ангар, так и помеченный на карте. Туннель, правда, уходящий в подземный бункер там не значился. Хотя кое-какие познания в подземной сети у Красавчика имелись. Особенно касалось это той части, куда они вошли, спасаясь от выброса.

Соотнеся свое местонахождение с картой, Ника постаралась мысленно разработать новый маршрут. Насколько она помнила, отсюда прямой дороги не было. После ангара следовала каменная гряда, и стоял значок "непроходима". Значит, делать нечего, нужно идти на юго-запад, вплоть до деревни Касово, а оттуда по шоссе рукой подать до Боровой.

Девушка так и сделала. Повернула направо и пошла, высвечивая себе путь фонариком. Луч света с трудом пробивал густую почти осязаемую тьму. Батарейки садились. Фонарь не светил, а, скорее, едва обозначал дорогу среди близко растущего кустарника. Ни ветра, ни движения. Мертвая, тревожная ночь. Исчезли даже запахи.

Упрямо двигаясь вперед, Ника и не заметила, как переложила фонарь в правую руку, а в левой сам собой возник пистолет. Потом ей стало не по себе. Она шла и шла, а вокруг были все те же кусты, похожие друг на друга как две капли воды. Почти без листьев, с выставленными в небо ветвями, покрытыми острыми шипами.

Чем дальше девушка уходила, тем яснее выступала на первый план нехорошая мысль. Дежа вю. Разве не здесь она проходила пару минут назад? Складывалось впечатление, что она не продвигалась вперед, а топталась на месте, в то время как под ногами с завидным постоянством крутилась дорожка тренажера, только обставленного богаче, чем в спортивном зале.

Ника даже обрадовалась, когда перед ней возникла, четко обозначая границы в высокой траве, комариная плешь. В этом месте она точно еще не проходила. Девушка обошла аномалию по дальнему кругу. Стоило появиться одной аномалии, в голову тут же полезли мысли о других. Например, о вакуумных ямах – вот чего сейчас не хватало больше всего для полного счастья. Рванет назад, и со всей дури влетит в комариную плешь. Слава богу, ничего подобного не произошло, и постепенно Ника вышла на прежнюю дорогу.

По крайней мере, ей так казалось.