Придуманная жизнь. Роман

Недавно у Люси «завёлся» не очень близкий друг. Она сознательно не хотела приближать его, впускать в душу. Раза два в месяц Люся бывала на его уютной отдалённой от города дачке, иногда гуляла с ним по городу. Несколько раз ужинали в ресторане. К себе своего не очень близкого друга Люся почти не приглашала. Ей нравились преимущества одиночества. Денег ей хватало. С одеждой при дефиците вещей в магазинах проблем не возникало. На работе халат, а вне работы… Она в детдоме научилась хорошо шить и вязать, потому всегда выглядела привлекательно и модно.

Октябрина – её подружка. Люся поддержит девочку чем сможет. Пусть занимается. Место в квартире есть. И её матери так спокойнее. Правда, вот насчёт поступления в университет – это уже труднее. Шансов маловато для дневного отделения. Самое вероятное – заочное, но туда принимают тех, кто уже работает. Да и девочка стремится именно на дневное.

Октябрина недолго задержалась в квартире и поехала в университет. Походила по зданию факультета. Сдала документы в приёмную комиссию. Потолкалась среди такой же провинциальной «абитуры». Поговорила с окончившими первый курс студентами, подрабатывающими на каникулах кто кем там же, на факультете. Требования на экзаменах вообще были высокими, но к иностранному языку – особые. Здесь готовят всесторонних специалистов. Журналист должен быть высокообразованным человеком. Есть месячные подготовительные курсы… Успеет ли она наверстать свои пробелы в знаниях? Надо использовать все возможности. Их учительница ничего подобного из того, что здесь требуется, им не преподавала. Учила так, будто бы не хотела, чтобы они чему-то научились. Иностранный-то и может подвести на экзаменах. А нужны только пятёрки. Конкурс высок!

Помня отцовские слова: ни при каких обстоятельствах не падать духом, Октябрина заторопилась к учебникам. До экзаменов чуть больше месяца – начинаются первого августа. Хорошо, что есть Люся. Сегодня же им надо поговорить.

Но разговора не получилось. Вечерним рейсом Люся улетала в Среднюю Азию – там срочно требовались врачи, чтобы не дать развиться начинающейся эпидемии какой-то свойственной той местности опасной инфекционной болезни. Срок командировки не оговаривался, может, и полгода… Люся вызвалась лететь одной из первых. Понятно: у неё нет ни мужа, ни ребёнка. Октябрина помогала собирать вещи, на ходу решая хозяйственно-бытовые вопросы. Ей предстояло жить в Москве одной. Люся говорила, где лучше покупать продукты, как отвечать на телефонные звонки, где оплатить коммунальные счета. Вызвав по телефону такси, Люся уехала в аэропорт, предварительно пожелав Октябрине ни пуха, ни пера.

Врождённым оптимизмом Люся заряжала окружающих. И всегда верила только в хороший исход любых событий, даже если шансов на это почти не было. Семейные новости Октябрины оставила без комментариев. Она знала гораздо больше этой девочки. Такие вот судьбы у её родителей – ничего не попишешь. Невозможно быть насильно милым целую вечность. У всего есть свой финал. Жить рядом с нелюбимым человеком многократно тяжелее, чем долгие годы переживать потерю любимых людей. Живя рядом с нелюбимыми, даже люди с ангельскими характерами меняются не к лучшему.

Внешне семья Октябрины выгодно отличалась от других. Отец – авторитетный руководитель. Мама – врач, отличный диагност. Никто не ведал о внутренней холодности этих людей, уводившей их в разные стороны. Никто не подозревал и о том, что между ними металась хрупкая душою девочка с очень подходившим ей осенним именем. Она и сама была похожа на яркую молодую осень – светлокожая, с густыми тёмными волосами, зеленовато-коричневыми с золотистостью глазами. Девочка, привыкшая к общению с собой.

Уход отца был определён гораздо раньше. В тот давний вечер, когда в сумбуре девчоночьего спора одновременно разрушились сразу четыре судьбы. Не говоря уж о судьбах тех, кто явился на свет позже. Для кого-то эта история стала крушением любви. Для кого-то – началом новой жизни. История вообще не имеет окончания. И эта семейная драма, видимо, ждёт продолжения. Ведь жизнь – замысловатая цепочка взаимосвязанных событий.

Что представляет из себя избранная отцом молодая женщина? Как она относится к нему, строгому, холодному, но прежде всего – её, Октябрины Королёвой, отцу? Любит ли его?

Октябрина пробовала понять: как это бывает у них, давным-давно взрослых людей? Чем он, такой замкнутый, неразговорчивый, привлёк молодую женщину? Октябрина не ведала о том, что любовь приходит в разном возрасте. Накал её в зрелые годы ничуть не меньше, чем в юности и ранней молодости, а может быть, и куда ярче, ответственнее, эмоциональнее! И о том, что любят в основном ни за что, Октябрина тоже пока не знала. Это неприязнь или ненависть имеют вполне определённые причины и объяснения.

Октябрина сидела на кухне за нехитрым ужином. «Люся уже далеко», – сожалела Октябрина. В ту минуту ей тоже захотелось быть взрослой самостоятельной женщиной, самой распоряжаться своей судьбой. Из окна кухни Октябрина разглядывала соседние московские дома. За их окнами незнакомые люди готовились к новому дню. Там постепенно, как бы нехотя, включают свет. И в каждой квартире крохотным домашним солнышком вспыхивает лампочка жизни. На улицы огромного города медленно опускается ночь. «И никому здесь нет до меня дела…» – ни грустно, ни весело отметила девушка. Не ошибалась ли она?

Два человека в этом городе знали о ней, старались как-то помочь. Сашка-Александр вспоминал о ней из-за Вадима. Вадим – дорожа ею и сознавая зряшность затеянного им никому не нужного театра, в котором невозможно сыграть наверняка без долгих предварительных репетиций, на которые у него времени не было. Ох, зря, зря тогда, на тех далёких танцах, бесспорно, ради хохмы он увёекся этой допотопной конспирацией. Непростительное мальчишество!

Нынче лжи собралось так много, что из неё можно собрать коллекцию неприятностей. Ложь не позволяет ему прожить спокойно и дня. Вот так бы и позвонил сейчас! Так бы и увиделся с девушкой! А как это сделать? Вадим плюхнулся на кровать, уткнулся лицом в подушку, делая вид, что спит.

Глава пятнадцатая

Октябрина повторяла исторические события, проверяла точность дат, характеры литературных героев, правописание, орфографию, пунктуацию. Нервничала из-за иностранного языка. Она чувствовала нехватку знаний для такого вуза, куда вознамерилась поступить. Но идти на попятную и не думала. Надо стучаться, и когда-нибудь кто-то непременно отворит.

Иногда звонил Вадим, раза два они посмотрели фильмы в отдалённом кинотеатре. При этом Октябрина постоянно думала об экзаменах. Первый из них состоялся на следующий день после творческого конкурса, который Октябрина выдержала блестяще. Потом были ещё два экзамена. Первый, сочинение, запомнился радостью. Классическая русская литература. Ее стихия. За грамотность Октябрина была спокойна. Она увлеклась и едва успела переписать работу с черновика на чистые листы – уложилась секунда в секунду.

Около метро её окликнул Вадим:

– Как дела, красавица?

– Кажется, хорошо…

– Почему же невесёлая?

Октябрина пожала плечами. Вадим забеспокоился:

– Ты ела? – Октябрина кивнула.

– О-о-о! Как всё запущено! Пойдём-ка! – он потащил её ко входу в метро.

Через две остановки они вышли на улицу. Довольно уютный зал кафе был немноголюден. Октябрина нехотя водила вилкой по тарелке.

– Ешь веселее! – ободрял Вадим.

Он шутил, рассказывал анекдоты, смешные истории. Октябрина молчала.

Потом они немного погуляли.

Октябрина вздохнула:

– Пора. Следующий экзамен через два дня. Нужно многое повторить…

– Жаль, – ответил Вадим. – Ну тогда пока.

Они долго прощались около Люсиного подъезда.

– Возьми меня с собой… Всё равно сегодня не будешь заниматься, – просил Вадим. – Чаю хочу!

Октябрина, слабо протестуя, сдалась:

– Хорошо, только недолго.

– Идёт! – обрадовался Вадим.

Квартира пахла тишиной. Несмотря на поздний час, в комнатах было довольно светло. Электричество не включали. Оба любили долгие сумерки, таким образом продлевая неуловимую особенность вечера: романтическая окраска неба, облаков, закат, солнечные переливы, постепенное угасание дня.

В сгущающейся темноте чужой кухни в них вошло необычное настроение, приподнятое и трепетное. Они примостились около окна. Сидели, не шевелясь, вплотную друг к другу

Любимец своего окружения, Вадим, умело отрабатывающий образ человека с репутацией повесы, чутко и бережно коснулся плеч Октябрины. Она замерла.

Книжная девочка Октябрина… Окно в сад, недавнее летнее утро с каждой секундой уходят дальше… дальше, в туманную дымку будущего… Да и сад уже другой. В нём много яблонь. На ветках наливаются плоды, чей вкус узнается ближе к осени. И девушка уже не та девочка из утра с серебряным туманом. Теперь ей кажется, что оно было давным-давно.

Как-то сложится её судьба?

Вадим… Её самый любимый человек на земле.

Что ждёт их в будущем? Пока же они счастливы. Девять лет разницы в этом возрасте – всё равно, что век в истории.

На рассвете их встревожил телефонный звонок. Обернувшись простыней, Октябрина, шлёпая по прохладному линолеуму босыми ногами, бросилась к аппарату:

– Алло! – голос, немного хриплый со сна, выдавал её волнение.

– Октябринка, – тревожился на другом конце провода Сашка-Александр. – Прости за беспокойство. Вадим на всякий случай сказал мне твой секретный номер. – Он ещё и шутит! – Не засиделся ли у тебя мой друг за чашечкой горячего чая? Нельзя ли его толкнуть в бок, чтобы он протёр глаза навстречу новому дню?

– Да, да… Да, конечно… сейчас, – Октябрина передала трубку Вадиму.

– Что произошло? – спросил он строго.

– Слышишь, друг, у тебя дома какие-то неприятности. Тебя начальство разыскивает. Я сказал, что ты собирался встретить рассвет на Москве-реке, – несмотря на шутливый тон, голос Сашки не был весёлым. – В общем, ты решил изучить ночную и предутреннюю столицу в современных условиях. Усёк? Я звоню из уличного автомата. Поспеши. И – ты ничего не знаешь… Усёк? – напомнил Сашка и отключился.

Октябрина вопросительно смотрела на Вадима. А тот, слушая, как в чайнике закипает вода, молчал. Через пять минут он спускался по лестнице, придумывая, что и как говорить… И в самом деле! Имеет же он право хотя бы в каникулярное время побыть свободным! Его не пугали объяснения с начальством. Надоело скрывать существование Октябрины, оттягивать разговоры о семье. Чья это, собственно, жизнь? Его? Или его начальства? А вот что произошло дома? Или этот звонок – повод для окончательного выяснения отношений с руководством?

Пусть теперь будет, как будет. Вадим стал думать об Октябрине. Он не ошибся. В этой домашней девочке скрыта мощная женщина. В ней есть та самая женская сила, о которой Октябрина в её милом девичестве не имеет понятия. Девочка не знает себя. А её нежность? А трепетность? Она слишком чиста для этого грязного мира! Словно дворянская девочка из строгой семьи девятнадцатого века! Уж он-то, Вадим, давно постиг условия игр… Он обязан защитить Октябрину от всякого рода слякоти, оградить, сберечь. Дело его чести никогда не давать её в обиду. Только вот как совместить с нею его карьерные планы? Ах, да ладно, он потом разберётся со всем этим.