Танцующая с Луной

Я закрыла глаза и сосредоточилась. Темнота долго оставалась неподвижной, пока вдалеке, наконец, не появилась яркая светящаяся точка. Разросшись, она вновь превратилась в богиню и приблизилась ко мне вплотную. Я ждала прикосновения к голове, но в этот раз Альтея даже не дотронулась до меня. Всё внутри меня болезненно сжалось. «Чем я тебя прогневала?» – спросила я мысленно. – «Что сделала не так?» Лицо Альтеи оказалось прямо передо мной. Было тяжело смотреть на него, но я старалась не отводить взгляда. Губы её оставались сомкнуты, но в глазах читалась грусть, ещё большая, чем я почувствовала вчера.

– Что?.. – вопрос замер на моих губах, не посмев вырваться до конца.

Альтея приложила руку к моей груди. Тепло разлилось по всему телу, но на лице богини я увидела… Сожаление? В тот же момент, как я осознала это, луч из её ладони прошил меня насквозь. Жар опалил вены, кончики пальцев засветились. Я стиснула зубы, пытаясь удержать рвущийся крик боли и обиды. Не понимала, за что она так со мной. Я не сделала ничего плохого. Богиня ушла, и я осталась одна в холодной пустоте. Мне стало легче.

Когда открыла глаза, всё было по-прежнему. Я чувствовала прилив сил, готовность тренироваться, возможно, даже большую, чем обычно. Гелла, оглядев всех нас, остановила на мне взгляд и удовлетворённо улыбнулась. Ответила ей тем же, но сама твёрдо решила подойти позже и рассказать о том, что испытала. Одария ещё вчера сказала, что не знает, что со мной происходит, и всё же я надеялась – вместе мы что-то придумаем. Во время короткой передышки на репетиции я так и сделала.

Гелла, выслушав меня, вздохнула и сочувственно погладила по плечу.

– Селена, то, что ты рассказываешь, очень меня беспокоит. Сегодня же пойду в библиотеку и попробую найти там какое-то объяснение.

– Можно пойду с тобой? – я сделала самое жалостливое лицо, какое только могла.

Одария улыбнулась.

– Если у тебя останутся силы, моя красавица. А теперь иди тренироваться. Вам с Эрмой нужно особенно хорошо поработать.

Обрадованная я побежала к девочкам, но гелла меня окликнула.

– Селена!

Я обернулась.

– Продолжай рассказывать обо всём, что покажется странным, – Одария многозначительно кивнула. – Может, так мы быстрее разберёмся.

Я благодарно ей улыбнулась. Её слова подарили мне пока ещё робкую, но надежду.

Сегодняшняя репетиция прошла сложнее вчерашней. Отвыкшие от таких невероятных нагрузок мышцы всё ещё болели, движения вместо плавных получались дёргаными, резкими. Одария, видя это, заставляла нас повторять одни и те же куски танца снова и снова, пока мы не взмолились пожалеть нас.

Тогда она дала нам один кварт на отдых.

И когда он истёк, вновь погнала нас повторять трюки. Её жесткости и требовательности мог бы позавидовать сам генерал Энгрин, если бы увидел, как она с нами обращается. Милашка превратилась в настоящую стерву, не знавшую сочувствия. Она следила за нами равнодушным взглядом и, заметив ошибку, требовала повторить движение столько раз, сколько нам понадобится, чтобы сделать его идеально. Никаких поблажек из-за усталости, боли или голода. Только работа. Я почувствовала себя, словно я вновь маленькая девочка, что только попала в храм и стала учиться танцевать. Тогда мне было так же мучительно тяжело свыкнуться с новой жизнью, постоянными недоеданиями, травмами, болью в измученном теле. Но я тренировалась усердно, и потом уже никто, глядя на меня, не мог сказать, что мне сложно что-то сделать. Все замечали только лёгкость и естественность каждого движения, считали, что у меня талант или мне повезло, раз моя богиня принимает такие «простые» подношения. Я была уверена, что точно так же будет и сейчас. Должно быть так.

Вечером, сидя в столовой, я поняла, что у меня нет сил даже поднять вилку, не то, что куда-то идти, но всё же, когда гелла появилась в дверях, я ни слова не говоря, отправилась за ней. В библиотеке нас уже ждали. Молодой служитель покраснел, увидев нас и, потупив взгляд, проводил к столу, на котором уже лежало несколько стопок нужных нам книг.

Выглядели они внушительно, и на мгновение меня даже охватило отчаяние, что нам придётся просидеть здесь целый месяц в поисках ответа, а мне тем временем будет становиться всё больнее и больнее принимать благословение Альтеи. Да и благословением ли это было с такой болью?

Выдохнув, я заставила себя успокоиться и посмотреть на башни из книг уже другими глазами. Раз их так много, значит, тем больше в них ответов, и тем лучше мы поймём, что происходит. Одария, заметив остатки тревоги на моём лице, ободряюще сжала мне руку и тут же принялась листать страницы, запечатлевшие мудрость учёных и богослужителей многих столетий. Я напоследок обернулась и заметила, что библиотекарь, стоя за своим столом, смотрит на нас, но перехватив мой взгляд, тут же отвернулся. Его смущение стало последним ударом по моей напряжённости, и я принялась за дело, стараясь не отставать от геллы.

Тем вечером мы ничего не нашли. Разочарованно отложив очередной том, не принёсший пользы, Милашка потёрла глаза и позвала служителя.

– Вот эти две стопки оставьте на завтра, пожалуйста, – она показала рукой на две колонны книг. – Остальное можно убрать.

Служитель поклонился.

– Гелла, раз Вы освободились, пройдите, пожалуйста, в кабинет короля Миндартиса. Узнав, что Вы здесь, он просил посетить его.

– Так поздно? – Одария удивлённо взглянула на висевшие на стене часы. – Хорошо, конечно. Селена…

– Я доберусь сама. Заодно немного прогуляюсь. Голова такая тяжёлая после всего этого.

Я окинула стол взглядом. Милашка с подозрением уставилась на меня, но промолчала. Видимо, не хотела читать очередные наставления при служителе.

– Не делай глупостей, – предупредила она меня уже на пороге, и голос её был очень серьёзен.

Я кивнула и проводила её взглядом до поворота. Прежде чем исчезнуть из вида, она подняла брови и напоследок погрозила мне пальцем, но это выглядело уже, скорее мило, чем грозно.

– В-вас проводить? – служитель подошёл сзади, и когда я резко обернулась от испуга и неожиданности, он снова опустил взгляд. На его щеках показался румянец. – Простите, не хотел напугать.

– Всё в порядке, – я выдохнула и взяла его за руку, смутив беднягу ещё больше. – Спасибо за предложение. Я сама найду дорогу.

– Х-хорошо, – он отступил на шаг и закрыл передо мной дверь.

Я осталась в коридоре одна. Чтобы выйти в сад, мне нужно было пройти всего пару поворотов, и тогда я оказалась бы на тропинке, петляющей между беседками и потайными гротами. Но я, оглядевшись и прислушавшись, направилась по коридору совсем в другую сторону. В крыло, где находились личные покои королевской семьи.

По пути мне никто не попадался, видимо, был как раз тот момент, когда стража сменялась. На всякий случай я шла тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания, если бы кто-то всё же оказался поблизости. Лёгкая ткань юбки нежно обвивала ноги, серебряные нити на наряде маняще поблёскивали. Я порадовалась, что сегодня на моих бёдрах не звенели монеты. Тогда бы сюда сбежались все.

Подойдя к последнему повороту замедлила шаг и, прижавшись к стене, осторожно заглянула за угол. Пусто. Сердце радостно застучало, и до нужной мне двери я почти добежала, лишь на мгновение прислушавшись, что происходит внутри, и тут же проскользнув внутрь.

В комнате горели свечи. Элрис лежал в постели и читал, но заметив меня, он удивлённо распахнул глаза и отложил книгу.

– Селена, что ты тут делаешь?

Я, порхнув на край кровати, без лишних слов приникла к его губам. Элрис ответил не сразу, лишь после того, как я слегка прикусила краешек нежной кожи. Тогда он взял меня за плечи и, перекатившись, подмял под себя. Я вздохнула под его тяжестью, но лишь сильнее впилась в него страстным поцелуем, прижимая к себе, ощущая перекатывавшиеся по спине мышцы.

Отодвинув одеяло в сторону, принц обхватил меня одной рукой, а другой аккуратно стянул почти ничего не прикрывавшие одежды. Его пальцы нежно погладили мою щёку, а потом стали медленно спускаться вниз, оставляя на коже возбуждающий жар. Дойдя до соска, они задержались, обрисовав контур, а потом двинулись дальше и скользнули между ног. Я вздохнула.

– Тише, – прошептал он.

От его прикосновений я стала влажной. Он же словно специально мучил меня, скользил длинными пальцами по самым чувствительным местам, заставлял выгибаться и искать его близости, пока, наконец, не почувствовала их внутри себя. Прежде чем успела издать стон, он накрыл мои губы своими и грудью вдавил в кровать. Я могла только сдавленно дышать и растекаться под ним, ласкать его шею и стягивать волосы на затылке. На его лице застыло удовольствие. Ему нравилось иметь власть надо мной, дразнить, доводить до исступления. Но я устала играть. Оттолкнув от себя, повалила его на спину, а сама залезла сверху.

– Достаточно, – я прикусила губу и почувствовала его внутри.

Запрокинув голову, не смогла сдержать тихий стон. Элрис обхватил ладонями мою грудь и сжал её, погладил набухшие соски. Кожа покрылась мурашками. Я медленно начала двигаться, чувствуя подступающую эйфорию и пытаясь оттянуть её наступление. К нам могли зайти в любой момент, и это лишь ещё больше возбуждало меня, доводило до болезненного наслаждения. Руки Элриса опустились мне на бёдра, ускоряя ритм. Я послушалась. Упёршись ладонью в его плечо, быстро скользя по нему взад и вперёд, ощущала, как по телу пробегают волны блаженства. Я посмотрела на Элриса. Его глаза были прикрыты, губы плотно поджаты. Можно было подумать, что ему больно, но я знала, что это не так.

В комнате продолжало раздаваться только наше судорожное дыхание и шорох кожи, трущейся о кожу, пока за дверью не забряцало оружие и не раздались голоса стражников. Элрис вздрогнул и, сжав мои бёдра, через несколько резких толчков откинулся на подушки.

Я упала рядом с ним.

Мы едва могли перевести дыхание и некоторое время просто молчали. Его пальцы нашли мои и бережно сжали в тишине. Я сжала его в ответ. Так мы и провели почти кварт, слушая биение наших всё ещё взволнованных сердец и тихие разговоры стражи.

Когда тело смогло окончательно расслабиться, Элрис тихо спросил:

– Как ты сюда попала?

– Ты же видел. Через дверь, – я повернулась на бок и с улыбкой провела пальцем по его щеке.

Уголок его губ дрогнул.