Надуйте наши души. Swell Our Souls

– Праздное любопытство – не более того. Стремление выбрать близкую тему, если хотите, – Юлий пожал плечами. Икроножные мышцы его под столом нетерпеливо сжались, сетуя на затянувшийся покой.

– Завидная вашему предку досталась задача, – со сдержанным воодушевлением сказал Леонард. – Знатное творчество. Не отказался бы и сам…

Юлий не мог отвязаться от забористого взгляда Анны, под действием которого усилие, требующееся от него, чтобы уйти, крошилось и рассыпалось.

– Ещё чаю? – сжалилась она.

– Только не мне, – отозвалась Илайя. – Вы извините меня, если я пойду спать?

– И я! – Юлий вдруг встал, сам изумлённый своей резкостью – словно ноги самовольно вытолкнули его со стула. Он протянул руку Леонарду, тот тоже встал и сдержанно пожал её. – Большое спасибо за ужин. Очень рад познакомиться.

– Взаимно.

– Всего доброго, – трафаретным тоном сказала Анна. – Я провожу.

– Не беспокойся, Анна, я провожу, – выступил Леонард.

– Спокойной ночи, – прозевала Илайя и, опережая всех, ушла в свою комнату.

Глава 5. Свидание с фантазиями

Улица была такой узкой, что, расставив руки, можно было касаться салатовых стен домов по обе стороны от неё. Через каждые пару метров она была пересечена такими же узкими улицами с такими же ярко-салатовыми стенами. Илайя бежала по этой теснине, краем глаза замечая в переулках ленивые скопления мрачно одетой молодёжи. Вдруг улица свернула, и цвет стен сменился на фиолетовый. Повсюду витал запах кофе. С каждым шагом он становился всё сильнее. Ноги вели Илайю безо всякой цели, сбиваясь с направления чуть ли не на каждом перекрёстке, пока вдруг стены не раздвинулись и она не оказалась на пороге кухни. На столе стояла одна чашка, но исходящий от неё аромат был так крепок, словно по кухне протекала кофейная река.

Илайя вырвалась из сна в свою комнату, зацепив шлейф кофейного запаха. Он взметнулся к потолку и стал опускаться со скоростью одуванчикового хохолка. Илайя тихонько вышла в кухню. Там был Леонард. Она глянула на часы – десять утра.

– Ты дома?

Он улыбнулся.

– Сегодня выходной.

– Точно, – Илайя потёрла висок.

– Не выспалась? Тебя кофе разбудил? – он улыбнулся шире, когда она кивнула. – Как в давней рекламе. Хочешь?

Она покачала головой и села на стул.

– Я ещё не чистила зубы.

– Какие планы? – Леонард глотнул из чашки, хотя, судя по его жизнерадостному виду, бодрости ему хватало и без кофе.

– Море, – Илайя пожала плечами.

– Увидишься с Юлием?

– Мы не договаривались о встрече сегодня, – ощутив некоторое внутреннее напряжение, ответила Илайя.

– Он твой парень?

Илайя скрыла смущение смешком.

– Пап, вчера я видела его второй раз в жизни.

– Но он тебе нравится.

Илайя неопределённо мотнула головой.

– Он кажется умным и азартным. Много читает. Любит загадки. Играет в Когитатум. Знаешь такую игру?

– Не слышал, – Леонард оттопырил губу, потом посмотрел на неё со сдержанной нежностью. – Нечто новое для тебя, да, Илайя?

– Наверное. Я только не уверена, что открыта для нового – мне кажется, я чересчур консервативна.

– Думаю, тут за тебя говорит твоя склонность следовать привычным кредо. В данном случае – моим. Я бы не назвал тебя консервативной, – он сделал глоток и трогательно причмокнул губами. – Вчера что-то встревожило тебя.

Илайя возвела на него растерянный взгляд.

– Это потому что мы нарушили ваши планы? – Леонард посмотрел на неё с мягкой пристальностью, пытаясь измерить в уклончивых движениях её лица соотношение согласия и возражения. – А ведь я говорил Анне: не нужно звать вас домой.

Илайя с безмятежным недоумением стала водить глазами по потолку, как бы говоря, что вышло не так уж плохо, но губы её, растянутые в ровную улыбку, иной раз вздрагивали концами, как бы признавая, что не обошлось без некоторой неловкости.

Леонард сполоснул чашку, поставил её на подносе рядом с мойкой, вытер руки и, с мечтательной улыбкой повернувшись к Илайе, потянул за лацканы, поправляя пиджак.

– Будешь работать в выходной? – спросила она с состраданием.

– Не сегодня! – сверкнул глазами Леонард. – Сегодня Анна везёт меня на ярмарку ковров и текстиля! Пока она будет кормить свои дизайнерские идеи, я займусь бельгийским пивом и баварскими сосисками.

– Прячь лицо от солнца, а то оно у тебя совсем белое, а печёт уже прилично, – посоветовала Илайя.

Несколько минут после его ухода она продолжала сидеть в кухне, глубоко и мерно дыша, стараясь продохнуть себе ход сквозь мерзкую липкость пролитой ею неискренности. Её сердце сжалось до размеров каштана и кануло на дно живота, где не был слышен его стук – только тихонькая вибрация. Едва ли прежде хоть раз случалось, чтобы она была неискренна с отцом. Но могла ли она рассказать ему о спирали? Да и что она могла сказать, кроме как передать догадки и фантазии Юлия? А сам Юлий – вчера он целенаправленно уводил разговор с этой темы. Очевидно, что он не собирался делиться своими соображениями ни с кем, кроме неё самой. Отец спросил, нравится ли ей Юлий. Что должна была она ответить? Справедливо ли было считать, что некто, завладевший частью ей мыслей и поколебавший её извечный, почти что сакральный, покой, ей нравится?

По случаю выходного и тёплой погоды людей у моря прибыло. Пока это были местные жители – они держались с сонливым достоинством и лишенной жадности радостью. Некоторые прогуливались по набережной, многие загорали, кое-кто купался. При виде этой утренней идиллии она почувствовала слезоточивую жалость за тот груз, что лежал у неё на сердце, и острый стыд перед морем, шелестевшим справа. И над этими ощущениями, вызывая у Илайи одновременно и досаду, и смущение, и любопытство, возвышалась, как дирижёр над оркестром, смутная мысль о Юлии, и было в ней нечто ободряющее, сулящее столь увлекательную затею, что ей удастся вытеснить все тревоги.

– Илайя!

Это был он. Здесь, на пляже. Заметил издали, подбежал, замер в шаге. Глаза красные, еле-еле влажные, белки разбухли, тесно прижались к векам, стали похожи на толстяка на перине – хотели бы поворотиться, да собственная масса сковывает движения.

– Как хорошо, что я тебя встретил! А то уже начал думать, не померещилось ли мне всё это. Ты…

– Похоже на то, что ты совсем не спал.

– Поспал два часа, – Юлий строптиво мотнул головой, прогоняя тему. – Слушай, а ты правда политолог?

– Нет, конечно, – Илайя рассмеялась. – Анна пошутила.

– Я так сильно ей не понравился?

– Не думаю. Просто Анна такая.