СемьЯ

– Сильно болит? – спросила Саша.

– Что? – кажется, он удивился.

– Я про плечи. Тяжело, наверное, Валю нести…

– Нормально, – Юра сжал губы, разминая затекшую шею, и Саша, неожиданно даже для самой себя, брякнула:

– Хочешь, разомну?

Настороженный взгляд был единственным ответом. Саша нервно хихикнула, огляделась по сторонам:

– Ну, когда у меня болела спина, папа всегда предлагал массаж, и я подумала…

– Знаешь, а давай, – перебил он. – Я не против.

Он присел на колено, послушно склонив голову, словно присягая на верность. Саша смутилась еще больше, скользнула ему за спину, не поднимая ни на кого глаз, а потом осторожно принялась массировать то одно, то другое плечо правой рукой.

Юра молчал.

– Не больно?.. – спросила Саша.

– Нет.

– Хорошо… Папа всегда обо мне заботился. Я даже иногда привирала, что плечи затекли, чтобы он массаж сделал. У нас дома была бутылочка с маслом, кокосовым, мама им мазалась после ванной, и папа всегда разминал мои плечи с этим маслом. Слушай, тебе не кажется, что кокосом пахнет? Чувствуешь?..

– Нет, – кажется, он улыбнулся. Выдохнул, расслабился, чуть склонил голову на бок.

– Значит, это меня глючит.

– Да просто массаж у тебя ассоциируется с запахом масла, вот и все. Ничего странного.

Женя, сидящая неподалеку и созерцающая голую стену, вдруг принюхалась. А потом повернулась к Миле и заговорила с ней едва слышным шепотом.

– Слушай, а если бы в тоннеле нас ждала химера? – Саша надавила чуть сильнее. – Что бы мы делали? Я все время шла и думала об этом, думала…

– Не знаю, – он сильнее вытянул шею, подставляя закаменевшие мышцы. – Рванули бы вниз по течению. Разбежались как тараканы по рукавам, а потом пытались бы найти друг друга. Утонули. Или умерли.

– Значит, запасного плана не было? – ей хотелось удивиться. Разозлиться. Отчаяться.

Но она не почувствовала ровным счетом ничего.

– Нет. Здесь не может быть никаких планов. Тут все идет так, как идет. Такое вот место… – он еще ниже склонил голову.

– Какое? – полушепотом спросила она, надеясь, что хотя бы сейчас он ответит ей честно. Что-то все они скрывали, все до единого, и Саша никак не могла понять, что.

– Чего развалились? – окликнул Костя. – Команда «привал» еще не значит, что можно падать и разлагаться. Встаем, встаем и идем дальше!

Под недовольные стоны бродяги поднялись, оттянули от тела липнущую одежду и пошли следом за ним, сгорбленные и усталые. Юра сдержанно поблагодарил Сашу и вновь нацепил на плечи тяжеленный рюкзак. Саша проводила Юру долгим взглядом.

Путь только начинался.

А когда им в спины ударил оглушительный скрежет, словно бы что-то, карабкаясь и цепляясь острыми когтями, ползет по бесконечным коридорам, бродяги бросились бежать.

Не сговариваясь.

Глава 4

– Это химера, да? Химера?.. – Мила хрипло дышала, привалившись к стене. Бескровное лицо застыло восковой маской.

Никто ей не ответил.

Теперь это был не черный тоннель, а узкий, как пенал, коридор: побеленные стены с хлопьями зеленоватой плесени, потолок сплошь в клубках кабелей, одинокие светильники, заключенные в ржавые каркасы, словно в кандалы. Света от них почти не было, лишь сумрачное мерцание, едва высвечивающее усталые гримасы.

Но Саша была рада и этому. Фонарики в чужих руках все еще светили лишь белым могильным холодом.

Здесь было не так промозгло, как в катакомбах, и обессилевшие от долгого бега бродяги застыли изваяниями, напитываясь затхлым теплом. Сашины ноги дрожали, и она облокотилась на стену, переводя дух.

Сердце стучало в горле, мешая сглотнуть. Рот наполнился вязкой слюной.

Только Вале, казалось, все было нипочем: спустившись с Юриных плеч, она пошла изучать коридор: открывала скрипучие шкафчики с позеленевшими ручками, раскачивала присыпанные пылью стулья, дергала за переключатели.

– Ее током не ударит? – задыхаясь, спросила Саша.

– Нет, – ответила Женя без привычной злобы. – Все обесточено.

– Но свет…

– Ты глухая?

Помолчали, собираясь с силами. Каждый из бродяг пытался спрятать судорожный страх поглубже, но все они внимательно прислушивались к каждому шороху, боясь, что странный скрежет вот-вот донесется из-за ближайшего поворота…

И они снова побегут сломя головы.

– Вы молодцы, – выдохнул Костя, растирая осунувшееся лицо. – Справились. Дальше будет полегче…

– Ой, хватит, – буркнула Мила. – Ты сам-то в это веришь?!

– Верю, – Костин голос окреп и понизился. – А что, лучше поплачем? Или просто сядем и будем трястись до конца жизни?.. Надо идти.

– Сейчас и пойдем… – ответил Юра, выжимая куртку. Мутная вода полилась с темных рукавов.

– У меня уже нет сил, – простонала Мила, присаживаясь на пол. Ее раздутые ноги, казалось, стали еще больше, белые складки кожи дрожжевым тестом торчали из туго зашнурованных ботинок.

Егор присел рядом с ней на корточки, поймал измученный взгляд и вопросительно склонил голову. Мила кивнула, глядя ему в глаза:

– Все нормально, я хорошо себя… Просто устала, – и, нащупав его бледную ладонь, Мила крепко стиснула ее в знак благодарности.

– Хорошо, – Костя глянул на наручные часы, которые с легкостью пережили все приключения. – Мы нормально движемся, значит, можно и пообедать. Никто не против?