Оценить:
 Рейтинг: 0

Забытые адреса Лолиты

Год написания книги
2022
Теги
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
10 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Не надо делать из испанцев вегетарианцев.

Меня как будто изматывает необходимость дописать эту историю. Как будто быть не собой. Как будто проще себя прожить в другом и нравиться себе в другом. Ну не бред?

– По-настоящему ты меня полюбишь, когда меня не будет. Все женщины такие. Даже Джульетта из драмы шекспировой.

– Джульетта тоже умерла.

– На самом деле все живут дальше.

В девочках рано проявляется женщина. В мальчиках мужчина. Насколько по-другому девочка делает простые вещи: берется за ручку двери, держит сумочку, завязывает платок, прикладывает палец к губам «Секрет, только никому не рассказывай». Мальчик ничего еще не понимает, но уже скачет вокруг на лошадке, дерется с кустами палкой, отнимает у девочки воздушный шарик «А вот сейчас его лопну, и ты ничего не сделаешь».

Герои растут, сюжет повторяется.

В детстве мы с Натали лазили по крышам сараев. Нашли прошлогоднее осиное гнездо, большой бумажный шар с сотами. Когда мы оторвали эти дурацкие соты, на крышу залезли незнакомые мальчики. Не из наших дворов, чуть постарше.

– Эй, малые! Что забыли на нашей крыше?

– Это не ваша крыша.

– Может, это мой сарай! И гнездо мое.

– Угу, и все дохлые осы.

– Малая, не вникла, что сказал? Гнездо отдай.

– Не отдам.

Мы сидим наверху, метрах в трех над землей, залезли на каком-то узкий карниз.

– А если я тебя ножичком?

Показывает перочинный ножик.

– Нашел чем пугать. Вниз не упади.

– Ну ты такая, не рева-корова.

– Сам корова.

– Давай руку, помогу спуститься.

– Я сама.

– Давай хоть ваш осиный шар подержу.

– Хитренький какой. Заберешь.

– Да зачем он мне?

Незачем. Он неловко помогает мне слезть. Простой мальчик, из рабочей семьи. Я живу в сталинке и у нас есть машина. Я отличница в английской школе. Натали отдали в музыкальную и она уже ненавидит пианино всей душой. Мальчики, видимо, из 33-й, с плохой репутацией. Кого выгоняли из наших, как бесперспективных, отправляли в 33-ю. Но руки у нас поцарапаны одинаково, и мы лазим по одним крышам.

Пройдет много лет. Во взрослом мире кожа женщин будет похожа на шелк, а мужчин – на бархат, волосы женщин будут пахнуть шерстью, мужчин – деревом и зерном, любовь женщин будет пахнуть бергамотом, мужчин – мускусом. Мы многое будем делать по-разному. За исключением невозможного.

Разные люди будут появляться в нашей жизни. Кто-то мимолетно коснется, кто-то толкнет, с кем-то вспыхнет и взовьется искра, кто-то подарит тепло. Со многими вам будет интересно будет говорить. С немногими будет хорошо вместе молчать. Сюжет невозможного будет повторяться.

Передо мной рассказ. Определенно подходит в канву этой истории. Привожу целиком. Ставлю кавычки, потому что рассказчик другой:

«Сегодня был первый по-настоящему весенний день. Пригрело солнце, на набережную вылезли отяжелевшие за зиму бледнолицые обыватели, щурясь и расплываясь в улыбках. Как-то за городом я наблюдал, как на солнце грелась мышь. У нее было такое же беспечное выражение лица. Она сидела под деревом, закрыв глаза и подняв мордочку вверх. Мышь наслаждалась лаской солнечного луча и ничего не замечала. Окажись рядом кошка, идиллии пришел бы конец. Но мыши в этот раз повезло.

Я шел по набережной, распахнув пальто, мимо проносились велосипедисты и роллеры. Все скамейки были заняты. Среди мусора, намытого ручейком талой воды, я увидел синюю зажигалку. В какой-то момент, когда я проходил мимо, луч отразился под нужным углом и она ярко блеснула.

Не знаю, почему меня это взволновало. Всего лишь одноразовая зажигалка, в которой закончился бензин. Я прошел до моста, перешел на другой берег. Мне стало грустно и тревожно. Вся радость весеннего дня вдруг улетучилась. Дело было в синем куске пластмассы, но никакого воспоминания, никакого рационального объяснения этой перемены я найти не мог.

Крикливые чайки кружили над прибрежной полосой, выпрашивая подачки. Мужчина с мальчиком запускали воздушного змея, похожего на фантастическую разноцветную птицу. С этой стороны было ветрено. Чайки зависали в потоках воздуха, соревнуясь друг с другом, похоже, им нравилась эта игра.

Сквозь прошлогодний сухостой пробивалась молодая трава, местами анемично светились желтые, белые и сиреневые первоцветы. Я всегда любил приход весны и все ее первые приметы. Еще не распустились листья, еще холодные ночи, но в природе уже разлита нежность, и в крови неистово бурлит предчувствие новой жизни. Можно долго и просто так, бесцельно идти навстречу солнцу. Сквозь городскую грязь, суету, вонь, гудки автомобилей, минуя светофоры и перекрестки.

Весна везде прекрасна. Даже наши безобразные засранные города преображаются в подобия сувенирных открыток. Даже бездомные с тележками и потертые мужики, допившиеся до состояния амеб, кажутся наемными актерами на залитой светом сцене, и обтянутый леггинсами зад толстухи мысленно перестаешь называть пердильником. Даже некрасивые дебютантки офисного планктона порхают волнующе, и младенцы орут не так истошно, как в другое время года.

И тут я увидел легкомысленную стерву. Высокую, тонкую, сродни той негритянке, встреченной в Латинском квартале. Покачиваясь на каблуках и виляя задом, она сама была как лейтмотив этих джазовых задворок. Как прекрасная чувствительная черная струна. Я просто шел за ней, совершенно позабыв о навязанной мне спутнице, которой взялся показать город. Негритянка скрылась за дверью, и только тогда я услышал, что говорит моя спутница. Ну и черт с ней.

Стерва шла мне навстречу. Я внутренне подобрался по мере того, как расстояние между нами сокращалось, и заранее приготовился огрызнуться на ее презрительный взгляд. Что я ей, как не зажигалка из кучи мусора? Мы поравнялись, наши глаза встретились, она чуть заметно улыбнулась. Мы оба чуть замедлили шаг… и ни один не остановился. Я не пошел за ней. Я уверен, что она не оглянулась.

Я шел по набережной. Кричали чайки. Горечь и легкость, пьянящий запах первоцветов, блики на воде, приглушенный звук трафика. Все смешалось. Весна и стерва. Холодный порыв ветра. Так всегда бывает.

Так бывает невыносимой весной, чтобы продолжать жить».

Хожу в состоянии рассеянной влюбленности, хотя знаю, что ничего уже не возможно. Но я закрываю глаза, и все сладко замирает внутри. Я засыпаю с распухшими от поцелуев губами. Это невозможно. Это есть.

«Чтобы обеспечить письму будущность, нужно опровергнуть миф о нем – рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора» (Ролан Барт).

Автора. Литературы. Реальности.

А кто разберет, где схитрил автор. А кто знает, кому нужна последняя гипотеза Пуанкаре: две неподвижные точки, между которыми вращается пространство, плазма, линза.

– Начнешь про секс – получится про любовь, начнешь про любовь – выйдет про секс. Чем лучше напишешь, тем больше возмутятся. Одни сортирные граффити без критериев. В нашей мафии марателей канон с линейкой и ножницами… везде (ты правильно слышишь).

Непристойна и возмутительна только правда о людях. Одной только правды нам не простят. Мы живем в стране лгунов. В стране лгунов говорят одно, думают другое, мотивация третья. Она огромная, эта страна, раскинулась на все континенты, омывается всеми морями.

И тебя всегда в этой стране будут судить.

«Да все бы у нас получилось даже с этой Джульеттой, если бы в историю не влез этот старый хер». Нет, не получилось бы. Не судьба.

Все еще Мадрид. Смена караула у королевского дворца. Я оказываюсь здесь случайно, собирается народ, и вот я уже в первом ряду у ограждения. За спиной собор Альмудены. Это долгая церемония, отчасти историческая реконструкция. Сначала в небе пролетает несколько звеньев авиации, затем гарцуют конники, першероны везут пушки, маршируют разные подразделения. В рядах почетной гвардии немало женщин. Один из всадников останавливается меньше чем в полуметре от ограждения, изящная андалузская лошадь бьет копытом и хочет с нами пообщаться, и мы, разномастые иностранцы, ахаем, гладим тянущуюся к нам морду и треплем гнедую холку.

Другим зрителям везет меньше – метрах в десяти от нас по периметру лошади навалили яблок. Люди морщатся, отворачиваются, а сдвинуться в толпе со своего места некуда. Конных выездов несколько, в какой-то момент все звенья собираются на площади, и тут, как по команде, кони начинают прудить и валить кучи. Народ хихикает, кто-то одобрительно свистит. Конники разъезжаются по сторонам и на площадь выходят пехотинцы. В красивых формах с аксельбантами, несут знамена и стандарты, четко шагают, держат строй, и строй идет по навозу. Зрители – из тех, кому хорошо видна вся рекогносцировка – хохочут. Я вместе со всеми. Строй проходит, выбегают уборщики, прибирают навоз. Шоу продолжается.

Бухнула пушка, оглушенные кони закачались, как пьяные. Страшно. Всадники вовремя отвели их подальше, иначе могли бы снести ограждение и подавить зрителей.
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 >>
На страницу:
10 из 11

Другие электронные книги автора Ирина Турович

Другие аудиокниги автора Ирина Турович