Вышивальщица

Ещё ей нравилось «лечить» смородинные и крыжовенные кусты, на которые в то засушливое лето напало слишком уж много вредителей. Арина многому научилась в монастыре, работая в саду, и теперь применяла знания на практике: сломала несколько веток бузины и воткнула в кусты крыжовника, отчего мыши и землеройки, с которыми Вечесловы безуспешно боролись каждый год, дружно ушли с участка и больше не вернулись.

– Это надо же… Ультразвуковых отпугивателей не сильно боялись, а бузины испугались как чёрт ладана, – удивлялся Вечеслов.

– Вань, посмотри на смородину! Мучнистая роса исчезла, – радовалась Вера Илларионовна. – Я всё перепробовала, чем только не поливала, и мылом, и золой, и гадостью этой покупной. Надышалась, сама чуть не отравилась от нёё! А Аринка полевого хвоща насобирала, отваром набрызгала – и глянь, чистые листья-то! Девчушку-то нам сам Бог послал, а настоятельница говорила, другую возьмите…

Томатная ботва помогла избавиться от гусениц, ромашка от паутинного клеща, а хрен уничтожил тлю. Вера Илларионовна превозносила внучку до небес, и Арина готова была свернуть горы.

Но «свернули» саму Арину: сентябрь, обещавший стать праздником, обернулся кошмаром.

? ? ?

Профиль Арининой гимназии был гуманитарно-филологическим. Точным наукам уделялось мало времени и внимания. В образовательной программе превалировал православный компонент с углублённым изучением русского языка, литературы и истории. Литература сводилась преимущественно к изучению церковных жанров: проповедь (назидательная речь религиозного характера, имеющая целью убеждение), хождение (описание паломнических путешествий к святым местам) и жития (биографии канонизированных святых, подвиги, особое предназначение, прославление духовных качеств). Из светских жанров изучались исторические повести и сказания религиозной направленности.

В православной гимназии даже у второклассников по семь уроков в день, а с пятого по одиннадцатый класс шестидневная учебная неделя. День начинается с чтения утренних молитв, которые возглавляет духовник. После уроков дети в обязательном порядке остаются на занятия в театральной, хореографической или изостудии, в классе церковного песнопения, историческом и биологическом кружках.

Арина гордилась своей гимназией, в которой был даже кружок «Юный паломник» и собственный православный киноклуб. Отправляясь в новую школу, она решила записаться в кружок рукоделия и в хореографическую студию. Ей даже не приходило в голову (а Вечесловым не приходило в голову объяснить), что занятия в студиях и секциях «в миру» платные.

Между православными и светскими школами существуют большие различия, заключающиеся в подаче материала, составленных программах и отношении между учениками и преподавателями. Выход в «большой мир» может стать для ребёнка настоящим шоком. Что и произошло с Ариной.

? ? ?

Торжественная праздничная линейка Арине понравилась. Дома её предупредили, что в новой школе девочки и мальчики учатся вместе, в одном классе. Но она всё равно удивлялась. Классы – один за другим – длинной вереницей исчезали в школьных широко распахнутых дверях. В руках у каждого ученика цветы, у Арины тоже (Вера Илларионовна срезала её любимые пионовидные астры «Американ браунинг»). Опустив в букет лицо, Арина присоединилась к седьмому «А». Её будущие одноклассники переговаривались шёпотом, не обращая на новенькую внимания. Ну и ладно.

– Ребята, в вашем классе новая ученица, её зовут Арина, фамилия Зяблова, – объявила классная руководительница. И повернулась к Арине: – Меня зовут Валентина Филипповна Саморядова, я классный руководитель седьмого «А», веду уроки алгебры и геометрии. Ты уже знаешь расписание уроков? На перемене спустишься вниз и перепишешь. А сейчас садись вот за ту парту.

Арина села на указанное место. И с волнением ждала, что её вызовут к доске и спросят – что она проходила в своей гимназии, какие предметы, и какие у неё отметки. Но её ни о чём не спросили.

Соседку по парте звали Зиной. Она оказалась дружелюбной и общительной, проводила её в вестибюль, помогла отыскать на стенде колонку с расписанием седьмого «А» и диктовала, пока Арина переписывала. К удивлению Арины, уроков в этот день было всего два, а потом всех отпустили. Дома её так рано не ждут, ещё подумают, что она сбежала с уроков.

Арина стояла на школьном крыльце – и не знала, что делать. Кто-то тронул её за плечо. Зина!

– Пойдём погуляем? – предложила новая подружка.

Арина с восторгом согласилась. И выложила Зине всё как на духу – про приют и православную гимназию, в которой она была отличницей, Про монастырскую жизнь, к которой она привыкла и которая так отличалась от мирской. Про Агафью-Наташу, за которую Арина молилась, чтобы её душе было хорошо и покойно на небесах. Про класс церковного песнопения, из которого ей пришлось уйти, потому что у неё не было слуха. Про сестру Ненилу.

Зина слушала её не перебивая.

На другой день Арина вошла в класс и удивилась – внезапно смолкшим разговорам и странной, настороженной тишине.

Впрочем, тишина длилась недолго.

– А вот и наша церковная мышь! – выкрикнул Пашка Родин, хулиган и балабол.

Все радостно заржали. Арина хотела пройти за свою парту и не смогла: ноги словно приросли к полу. Зина оказалась предательницей, расписала в красках Аринин приют, насочиняла небылиц, которых Арина не сможет опровергнуть и ничего не сможет доказать. Да и надо ли – доказывать? Доказывать это значит рассказывать. Она уже рассказала – Зине, и вот что из этого вышло…

– Помо-олимся, други мои, и приступим к занятиям, ибо они несут свет в наши заблудшие души, – нёс околесицу Пашка.

Спектакль прекратила вошедшая в класс учительница истории. Все дружно поднялись из-за парт.

– А ты почему стоишь? Садись. И впредь не опаздывай. – Историчка прошла к своему столу, открыла школьный журнал, объявила тему сегодняшнего урока.

Арина отлепила от пола непослушные ноги и прошла к своей парте. Зина демонстративно отодвинулась, словно прочертила границу между ними. За что обиделась на неё эта девочка, с которой они вчера подружились и два часа ходили вокруг школы? Вчера она ловила каждое Аринино слово, расспрашивала, ахала, охала. Сегодня – не поворачивала головы в её сторону и делала вид, что внимательно слушает учительницу. Делала вид.

Заповедь о ближнем, которого требовалось возлюбить как самого себя, здесь не работает, поняла Арина. Впрочем, не работала она и в приюте, где забота сестёр-воспитательниц была отстранённой. Монахини не отдавали предпочтения никому из девочек, ни к кому не испытывали тёплых чувств. И только с сестрой Агафьей, которую по-настоящему звали Наташей, они стали подругами. Но Наташа теперь живёт на небесах и не может помочь. Или не живёт? Если бы жила, то стала бы Арининым ангелом и во всём ей помогала. Нет никаких небес. Есть безвоздушное пространство, в котором нет кислорода и невозможна никакая жизнь, так говорит дедушка Ваня. Наташина душа, окажись она на небесах, замёрзла бы там насмерть. Тогда – где же она? В кого переселилась? В ком сейчас живёт? Душа не может умереть, душа бессмертна…

Историчку тоже звали Натальей. Натальей Георгиевной. Она притворилась, что не слышала, как Арину назвали церковной мышью. И при всех выговорила ей за опоздание на урок, хотя Арина не опоздала, а просто не успела сесть. Просто не хотела – сидеть за одной партой с предательницей и лгуньей.

Между тем Наталья Георгиевна предложила желающим рассказать о пугачёвском восстании, которое они проходили в прошлом учебном году. «Желающие» затаили дыхание… Положение спас Родин:

– А пусть новенькая расскажет.

Класс радостно выдохнул.

Арина не сразу поняла, что к ней обращаются.

– Зяблова, ты там спишь, что ли? Не жёстко тебе?

Машинально она чуть было не ответила, что в приюте шесть лет спала на жёстком ложе, и ей было вполне комфортно. Нормально.

– Может быть, выйдешь к доске? У нас не принято отвечать с места. Арина вышла к доске, сложила руки на животе, выпрямила спину. И тут только сообразила, что не знает, о чём её спрашивают.

– А что отвечать?

Её слова вызвали новый взрыв смеха, как и внешний вид. Одноклассники смотрели на тёмно-серое закрывающее колени платье, на гладко зачёсанные волосы, заплетённые в косы. Переглядывались, перешёптывались, пересмеивались.

Наталья Георгиевна повторила вопрос. Арина с облегчением выдохнула: вопрос она знала.

– Восстание Емельяна Пугачева началось в 1773 году и охватило значительную часть страны: Урал, Поволжье, Сибирь и другие территории. Социальный состав восстания был весьма неоднородным: крестьяне, рабочие, казаки…

– Не надо пересказывать учебник. Говори своими словами.

– Я своими…

– Попробуй начать с другого. Почему Емельян Пугачёв организовал это восстание? Зачем ему это надо было? Жил бы как все, так нет же, восстание устроил, царицу прогневал…

По рядам прокатились смешки. Арина не поняла, над чем они смеются. Стояла у доски, мяла в руках поясок платья и молчала. Она могла бы ответить – «зачем ему это надо было», но в учебнике шестого класса, который Вера Илларионовна заставила вызубрить наизусть, говорилось о другом: что Пугачёв борец за свободу и защитник народа. Но ведь это не так. Не так!

– Что ты молчишь? Рассказывай, рассказывай, материал ты знаешь, так хорошо начала… – похвалила её учительница.

И Арина решилась.

– Восстание было заговором против императрицы Екатерины второй. Пугачёв бунтарь, он выступал на стороне безбожников, а его смерть была расплатой за содеянное. Всякая власть даётся от Бога. Одним дано управлять, другим трудиться, соблюдать установленный на земле порядок и жить в гармонии с миром.

Класс потрясённо молчал.

Наталья Георгиевна дёрнула шеей, словно проглотила невидимый комок, и обратилась к Арине.

– Это где ж ты такое вычитала?