******ный мир

– Торгуешься, вот как? Полезное умение, например, для сбора информации, – ответила она.

– Надеюсь, я ничего с них не собрал, – сказал парень, натягивающий на себя свитер (девушка посмотрела на его торс, и сделала она это так заметно, что этот интерес вряд ли можно считать эротическим).

– А почему «наверное»? Опять провал в памяти?

– На этот раз по причине исключительно уважительной. Я пил. Видимо, много.

Она снова посмотрела на переливающееся перо феникса.

– Ты уверен? Не припоминаю, чтобы ты собирался спиться на выходных.

– Как видишь, не спился.

– Да, но ты был очень близок.

– Одним охотником больше, одним меньше… ЭТОТ МИР НЕ РУХНЕТ, ЕСЛИ Я ИЗ НЕГО ВЫПАДУ.

Они направились к двери, и парень накинул кашемировое пальто, а затем поправил воротник, чтобы он не задирался.

– Как твоя кошка? – спросил он.

– Греется в лучах солнца на балконе. Наверно.

Дверь заскрипела, потом затрещала, защелкала, задрожала и… закрылась.

– У тебя есть балкон? – спросил парень, проснувшийся с альвийками.

– У соседа есть. Кошка сейчас у него.

На каменное крыльцо вышло двое. Они спустились по широкой и короткой лестнице, и позади них остался дом, снабженный просторными покоями для молодежи. Парень сделал вдох, прочувствовал всю сырость города, и только затем последовал за молодой женщиной. «Значит, кошку отдала… Куда-то намылилась, ни свет, ни заря!» – подумал паренек. Девушка (да кто ее знает – походка больно гордая, чтобы зваться девушкой, как у женщины, которая не стала растрачивать лучшие годы на неблагодарный рок) в черном плаще кивала почти всем проходящим мимо людям в плащах или пальто (точнее, тем, кто носил символ «?»). Один раз она поздоровалась с женщиной в короткой юбке, и один раз с пожилым мужчиной в котелке, но даже у этих людей при себе был атрибут с символом «?».

– Так, что вообще за дело-то? – спросил парень в сером пальто, когда они шли по торговой площади Цитадельфии. Со стороны было не догадаться, что кто-то из них спешит на работу.

– Видимо, дело серьезное, но я сама ничего не знаю, так что узнаешь на месте. От ментора.

– От ментора, говоришь (ты же знаешь, что для меня ментор – это ты)? По сути, какой бы не была предыстория, все всегда сводится к простому «принеси – подай», «сходи-поймай». Даже если попросит старик Пэтр.

– То, что для тебя это простые примитивные задания, хорошо. Это говорит о том, что ты смотришь на этаж выше. Или самодовольничаешь.

– На этаж выше? Выше только старик Пэтр (сидит, один, на своем девятом этаже), – сказал парень в пальто, когда они шли мимо извозчика, разбирающего багаж телеги для женщины в лиловом пышном платье.

– Думай, что хочешь, протеже, – сказала девушка (и улыбнулась).

– Ох, а город-то сегодня какой-то живой.

Она не ответила (словно ее не волновали разговоры о прекрасном и о жизни – волновали только о вещах и, желательно, по делу).

Они прошли вдоль трехэтажного здания газетной редакции с вывеской «Зеленый апрель». Оно стояло через дорогу от ратуши с плакатом между колонн, на котором бушевала (из-за ветра) надпись «Выбор короля – выбор будущего» с мелкой припиской, содержащей всю информацию, включая дату и места проведения тех самых выборов.

Вот они приблизились к доске объявлений, и на ней висел всего один анонс: «Ежегодное представление вышло на новый уровень! На этот раз вас ждет огненное шоу, оркестр лучших музыкантов Воды, танцевальная группа „Ферстандбург стиль“ и особенный ЭКЗОТИЧЕСКИЙ НОМЕР под названием „Феникс“! Успевай купить билеты на грандиознейший концерт года до последнего дня лета (в кассах своего города). Место проведения: полночь 1-го выходного зимы, главная площадь Кор де Менте, резиденция короля». Они посмотрели на доску только на моргание, потому как ярко-оранжевые цвета плаката манипулировали их сознанием.

Дальше на площади стоял мемориал павшим охотникам. Глыба с именами располагалась так, чтобы каждый охотник по дороге в Цитадель проходил мимо камня, так что женщина и парень знали эти имена наизусть (Виссарион Белинский, Никола Фандей, Ницших Фриде, Соломон Гоуст и прочие служители Цитадели).

– Рад видеть памятник в целости и сохранности. Быстро его восстановили.

Девушка (стянутая ремнем словно пучок сена шпагатом) посмотрела туда же, куда глядел ее спутник. Они в этот момент шагали по тротуару, который вел к статуе, вдвое выше обычного человека. Скульптура изображала одноглазого человека (глаз был посередине) в кожаном доспехе, с луком в левой руке и большой стрелой в правой. Наконечник старался походить на символ «A» (альфа), а другой конец стрелы походил на тот же знак, который девушка (прекрасная женщина) и парень носили на поясах (серебряная и золотая пряжки в виде символа «?» (омега)). Каменный лучник не целился – он смотрел ниже, будто бы, на проходящих мимо людей.

– Его легонько задело. Бегемот[1 - Однажды Джон остановил гигантского бегемота, который вырвался из лаборатории Цитадельфии. Чудище, гонимое отрядом охотников, собиралось сравнять с землей здание ратуши, но Джону удалось перенаправить его разбег: парень вызвал у себя обильное кровотечение и за счет этого привлек внимание зверя. Так Джон заставил бегемота врезаться в бронзовый памятник, рискуя собственной жизнью.] раскрошил ногу, но когда это великана Фёрста удавалось свалить с ног? – сказал немного рыжий ангел (рыжая она, оттого что восходящее солнце светило в свежие бардовые волосы, наполняя их не только светом, но и привлекательностью и даже элегантностью – прохожие мужланы, впрочем оценили стройную талию, которую обнимал плащ, активно пожирающий свет, прямо как Андерс и Сон пшеничное пиво. Кстати, про братьев Андерсонов…).

Мимо охотников прошли два человечка (похожих, как две капли, но один из них был брюнет, а другой блондин) с тяжелым (по виду) сундуком (в котором звенело что-то стеклянное). Они сказали, как поравнялись с парнем в сером пальто: «Здарова, Анита! Анита, здарова…» – и потопали дальше и даже не обратили внимания на этого самого парня. Полурослики шагали в сторону памятника, но делали они это гораздо быстрее высоких (на самом деле, обычных) людей. Спустя пару минут гномы дошли до конца улицы и повернули налево. Там их было видно еще какое-то время, пока они не скрылись за многоэтажкой. Охотницу заинтересовало содержимое этого гномского сундука (точнее то, с каких таких пор братья Андерсоны таскают звенящие ящики на работу, и кто это им вообще разрешил), а парень (тот с которым не поздоровались) только вздохнул, когда посмотрел им вслед.

Вот они и сами оказались возле памятника и тоже повернули налево. Перед ними предстал удивительный пейзаж (от которого у рассказчика в первый раз захватило дух). Дорога из тротуара и газона заканчивалась обрывом, но никто не сигал вниз, потому как сразу начинался огромный подъемный мост из темного дерева. Этот мост вел во двор постройки, описать которую хочется, одновременно передавая и эмоции, и детали (но в итоге не получается должным образом передать ни то ни другое, потому как это надо видеть вживую без предупреждения). Вдалеке по этому самому мостику бежали букашки (один черный, другой белый), которые чем-то напоминали гномов, в толпе таких же букашек (но чуть повыше). И вот эти люди, гномы и альвы ходили по мосту, но по сравнению с размерами здания их рост (как и вес, размер обуви, мышечная масса, длинна ушей, количество чешуек в кошельке и число «последователей» в «Палмбуке») был безжалостно ничтожным и неважным. Если бы мы смотрели героям в спину, то они бы шли на фоне гигантской постройки, которая блестела бы на солнце, и этот свет переливался бы по всем ее заостренным и ребристым стенам. Здание помимо размеров также впечатляло тем, что выглядело так, словно выдуманные непонятно кем боги в него понатыкали сотню огромных мечей из темного серебра.

Вот прошли девушки. Они о чем-то беседовали, а когда увидели женщину в черном плаще, отбросили речь ни о чем.

– Здравствуйте, Анита, – сказала девушка с красными волосами. Джон в тот день увидел на ней лосины, темную куртку с коротким «подолом» (то есть она привлекала внимание мужиков и гномов).

– Здравствуй, Скортум. И тебе привет, Мэри, – ответила рыжеватая охотница.

Вторая девушка (черноволосая красавица, владеющая какой-то своеобразно робкой, но грациозной хореографией) подняла взгляд, но он пал не на приветствующую женщину, а на брюнета, который просто наблюдал в ответ.

– Привет, Джон, – сказала девушка, а когда увидела, что Джон кивнул ей, поторопилась за своей (гипотетической) подругой, используя движения с маленькой амплитудой (проще говоря, стеснительно). Она оглянулась, чтобы еще раз увидеть его, но он заметил это, и девушка всю оставшуюся дорогу смотрела исключительно себе (или подруге) под ноги.

– Готов? – спросила русая, красивая и опытная наставница.

– С чего вдруг? – ответил парень.

– Ладно. Спрошу позже.

Во дворе их встретил человек в чистой, целой, но однозначно старой куртке. Он держал в руках метлу и елозил ей по каменному полу внутреннего дворика.

Это место многие из прохожих называли нулевым этажом, а смысл данного «этажа» заключался в том, чтобы тренировать мальчиков и девочек на манекенах, грушах, турниках и брусьях. Вокруг бегал отряд юных людей. Во главе этого взвода (назовем его так, ведь никто не может быть против такого названия для небольшой группы людей, хоть это и отсылает к истокам армии; автор категорически против пропаганды военного ремесла по причине того, что миру нужно исцеление, а не болезнь).

Человек с метлой встретил гостей на своей земле спросив, почему волки так рано вернулись в берлогу.

– Здравствуй, Свен. Нас вызвали. Как твои дела? – ответила женщина в черном плаще.

Свен улыбнулся и сказал, что у него с самого утра болит шея, но в целом он в порядке. Он говорил неразборчиво, так, что понять его могла только взрослая девушка с рыжеватым хвостиком и хитрыми глазами, а ее напарнику едва удавалось разобрать парочку слов в предложениях.

– Как обстоят дела с деньгами? – спросила она.

Свен посмотрел в небо, загнул несколько пальцев и что-то прошептал, а потом ответил, мол он за неделю накопил на еще один зуб, и что в общей сложности ему осталось работать пару месяцев, чтобы купить себе нормальный протез челюсти. Дева Цитадельфии поджала остренькую превосходную челюсть и достала из глубокого кармана мешочек. Оттуда она отсчитала дюжину золотых чешуек и отдала их Свену, похлопав мужика по плечу.

– Знаешь, я не то чтобы не хочу тебя здесь видеть. Просто возьми это… В знак благодарности от всех нас, кому ты чистишь этот… Каменный пол. Вот.

Они пошли вглубь высокого двора, огороженного каменными стенами с трех сторон и железным замком с одной. Они ушли, оставив позади мужчину с широко раскрытыми глазами. Он выглядел не как бездомный стареющий человек, а, скорее, как семилетний мальчик, которому в тарелку положили целый торт, хотя он тянулся за вишенкой.

– Почему ты дала ему денег? Опять.