ВЕНЧУР. Риск ради добычи

Руслан кладет руку на сердце:

– Мы все будем благодарны вам за то, что помогли нам сорвать крупный куш!

– А в теннис можно играть? – спрашивает Лоис у Ниу.

– Лишь бы не дальше одного километра отсюда.

– Кианг, ты в теннис играешь?

– Да… в настольный.

– Ничего, придется чередовать, – разочарована Лоис.

– А можем совместить, – грустно усмехается Кианг. – Я в большой – своей ракеткой, а ты в настольный – своей.

– Операцию надо провернуть быстро – до следующей явки ребят в полицию осталось меньше недели, – предупреждает Ниу, подводя итоги «совещания». – А сейчас мне пора идти. Кого-нибудь подвезти?

– Меня, если можно, до отеля, – просит Лоис.

– Ниу, и меня – до супермаркета, – липнет Руслан. – Куплю продукты на ужин.

– Могу и тебя, если магазин недалеко.

– Все будет строго по правилам! – улыбается Руслан и довольный выходит вслед за девушками.

Оставшись наедине с Антоном, Кианг ведет его на лоджию, залитую багровым светом заходящего солнца. Между небоскребами видна бухта Виктория и зеленые горы.

– Посмотри, какая красота! А в Шанхае будет еще лучше. Мы же мечтали о спокойной жизни вместе! А теперь из-за вашей затеи мы запросто можем всего этого лишиться. Ну зачем тебе туда? Все, что нам необходимо, у меня есть. Если тебе дадут срок – обещаю дождаться!

– Адвокат сказал, что рассчитывает на два года и досрочное освобождение.

– Освободишься, отремонтируешь мой второй дом и живи себе там. Сделаешь в нем мастерскую и лабораторию для своих механизмов. А параллельно будешь онлайн изобретать с Булатом.

– Мы с ним привыкли работать перпендикулярно, – усмехается Антон.

– Это как?

– Я вертикально за столом у ноутбука, а он горизонтально на диване с планшетом. Или наоборот.

– Да ну тебя, вечно ты со своими шуточками! Я ведь серьезно. И мои родители согласились, чтобы ты жил во втором доме. Ну чего ваше высочество еще желает?

– Спасибо, принцесса, за заботу. Но жить за счет женщины я не могу – во-первых, воспитание не позволяет, а во-вторых, – это обычно плохо кончается.

– Хорошо, рассчитаешься за аренду дома, когда продашь свое изобретение. Я тоже поищу заводы, которые могли бы заинтересоваться патентом, помогу с переводом…

– И за это спасибо, но мы уже настроились ехать. На этот раз не просчитывается всего двадцать процентов исхода. Пойми, я чувствую, что все реально сработает! К тому же мы договорились сильно не рисковать.

– Сильно – это значит жизнью?

– Ну, представь: нас десять решительно настроенных человек, а откажусь, получится, я один. Позорище!

– Может, все вы чересчур большие оптимисты и слишком верите в успех, а опасность недооцениваете?

– После слов адвоката о нас в суде мы не можем поступить иначе. Да ты меня словно на фронт провожаешь!

– Так и есть. Мое сердце сжимается от плохих предчувствий… А на душе тревога.

На смартфоне Антон делает поисковый запрос:

– Ок, гугл! «Прощание славянки». – Получив результат поиска, он протягивает телефон: – Смотри, эта скульптура установлена в Москве, прямо на перроне вокзала, откуда уезжали на фронт сотни тысяч солдат. Женщины провожали своих мужчин в неизвестность на годы… А я вернусь всего через какие-то три дня.

Кианг внимательно рассматривает фотографии, вздыхает, затем, как славянка на скульптуре, кладет левую руку на шею, а правую – на плечо уходящего в неведомые дали.

– Я поняла… Тот солдат тоже был непреклонен.

– Такова мужская доля…

– Оставшимся женщинам тоже приходилось непросто… В Китае тоже провожали, а потом работали за двоих, воспитывали детей, ждали, переживали… И все – в одиночестве.

– А это – женская доля…

– Не всегда такая, – возражает Кианг и находит на смартфоне фрагмент грандиозного военного парада в честь семидесятилетия образования республики. – Этот парад прошел в Пекине десять дней назад.

Антон с восхищением смотрит, как одухотворенные девушки в коротеньких юбках и замшевых сапожках, крепко держа штурмовые автоматы, идеально ровными шеренгами проходят маршем по площади под «Катюшу» на китайском языке.

– Смертельная красота! С твоими стройными ногами ты блестяще смотрелась бы вот на этом месте.

Улыбаясь, Антон показывает на девушку, шагающую впереди строя, которая отдает честь стоящему на трибуне Председателю Си Цзиньпину.

– Меня туда не возьмут, потому что я уже отдала свою честь тебе, – усмехается черноокая. – Но, если ты попадешь на эту трибуну, обещаю лично пройти мимо нее строевым шагом.

– Чтобы увидеть такое чудо, буду стараться…

– Название этой площади – Тяньаньмэнь, переводится как «Врата небесного спокойствия». Мне оно сейчас очень пригодилось бы, потому что ты, Денисов, все-таки вывел меня из равновесия, – с едва заметным упреком признается Кианг. – Я только начала постигать радости любви, а ты уже ввергаешь меня в ее муки. Но знай: у твоей самки со своим самцом была полная гармония. Мне было хорошо с тобой, спокойно, комфортно, приятно… Я буду ждать тебя, волноваться и скучать.

Влюбленные, словно бронзовые в лучах закатного солнца, еще долго стоят, обнявшись, сознавая, что эта нежность может стать последней в жизни Самца.

32-й день. Ключевой

На рассвете в арендованную квартиру прибывают Ян Вэй, Ниу и Лоис. Кианг уже накормила подследственных вкусным и сытным завтраком, и они полностью готовы к опасной самоволке. Инспектор звонит оператору, который ведет наблюдение за электронными браслетами.

– Сержант?.. Приветствую еще раз… Это инспектор Ян Вэй. Я заходил ночью по поводу следственного эксперимента с задержанными. Они подозреваются в контрабанде драгоценных камней, и сейчас необходимо просканировать их тела алмазоискателем… Да, отключите прямо сейчас, а через пять минут включайте… Будем предельно осторожны.

Договорив, инспектор прячется за косяк двери, Лоис следует за ним. Услышав щелчок, Ниу крестится по-православному, тяжело вздыхает, показывает Руслану на штанину и осторожно приседает перед ним.

– Э-э, это шутки или что? – напрягается тот и неуверенно поднимает штанину. – Аккуратней, пожалуйста, у меня всего две ноги.

Ниу снимает браслет с ноги Сафарова, облегченно выдыхает и надевает его на ногу смеющейся американке.