Проект X

Гробовое молчание продолжалось какое-то время, пока Дима не попытался завести разговор.

– И что теперь?

– Ничего, – ответил Петров. Его глаза, показавшиеся Андрею в этот момент абсолютно безжизненными, не отрываясь смотрели на машину через слегка треснувшие линзы очков. – Самое страшное, что могло произойти, уже произошло. Давайте мыслить здраво. Мы не знаем, как долго мы здесь находимся, и не знаем, справилась ли со взломщиками охрана. Поскольку к нам на помощь до сих пор не пришли, либо ответ очевидно нет, либо они сейчас очень заняты. Сидеть здесь дальше не вижу смысла. Мы все живы и можем идти. Следовательно, лучшее, что мы можем сделать, это добраться до ближайшей аварийной радиостанции и запросить помощь. Нельзя не допустить вероятность саботажа радиостанций, видеокамер и прочего оборудования, поскольку нас об угрозе никто не предупредил. Но все равно стоит попробовать. Если бы они хотели нас убить, уже бы убили, так что мы ничем не рискуем.

– Доктор, – Дима посмотрел на него виновато. – Простите, что тогда с дроном уперся.

– Забудь, какая сейчас разница.

– Игорь Павлович, – в разговор вмешался Аркадий, – что, если все радиостанции в комплексе вышли из строя? Что, если кто-то уже пытался вызвать военных, но у них не получилось?

– Тогда мы запремся в одном из блокпостов охраны и будем ждать либо попытаемся сами выйти из комплекса. Но если весь комплекс перешел на резервное питание, то путь будет не быстрым.

– Ладно! В таком случае нужно выдвигаться! Андрюх, пойдем ворота откроем.

Андрей поднялся и пошел за Димой. Вскоре за ними последовали остальные.

Подойдя к рычагу у двери, Дима не без заметного волнения опустил его. В первую секунду в лаборатории воцарилось гробовое молчание, но в следующий момент дверь, громко лязгнув, загудела и поползла вверх. Вверх-то она поползла, но, громыхнув, намертво остановилась, не открывшись и до половины.

– Не, ну че, Андрюх, кто первый? – Дима посмотрел на него хоть с явной долей нерешительности, но все же сохраняя оптимизм.

– Давай я. – Пригнувшись, он оценил положение двери. Здесь было узко, ему явно придется ползти на четвереньках, периодически задевая спиной зубья-фиксаторы, но в целом, просочиться здесь было вполне возможно.

Сделав глубокий вдох и резко выдохнув, он начал ползти. Металлические ворота по его прикидкам были где-то метр-полтора в толщину. Этого действительно хватило бы, чтобы отрезать лабораторию от остального мира в случае техногенной катастрофы, но сейчас размышления о толщине двери вовсе не помогали ему почувствовать себя в безопасности. Проделав полпути, он резко остановился, его сердце сжалось от громкого металлического скрипа и последовавшего за ним стука сверху.

– Дима!

– Не волнуйся, она просто попыталась открыться. Я ничего не трогал. Видимо после перегрузки система кое-как работает. Не волнуйся, ее походу конкретно зажевало.

Переведя дух, Андрей двинулся дальше. Выползя из-под двери, он поднялся на ноги, отряхнулся и стал осматриваться. В метрах десяти впереди, на границе света и тьмы, лежали на небольшом удалении друг от друга два тела. Целиком тела разглядеть не удавалось, но, как подумал Андрей, для его психики это даже к лучшему. Это были хорошо знакомые ему охранники, встречавшие его каждый рабочий день. Пол около тел был залит кровью. Немного бурых и сероватых капель было и на одной из стен – прямое доказательство того, что тогда в лаборатории Андрею не показалось. Хлопки действительно исходили не от машины. То были приглушенные тяжелой дверью выстрелы.

Вроде он увидел уже все. Осмотрел каждую деталь в темноте, но что-то, что-то было не так. Андрей чувствовал, что упускает из виду что-то очень важное, но никак не мог понять что.

– Андрей, у вас там все в порядке? – Из лаборатории донесся взволнованный голос Петрова. В этот самый момент Андрею показалось, что у одного из тел едва заметно, на считанную долю секунды мелькнуло неприятное зеленоватое свечение. Андрей весь покрылся гусиной кожей. Теперь он не мог избавиться от ужасного чувства, что там во тьме скрывается нечто неизвестное. Что-то, что он не может опознать. Какое-то животное, которое он не в состоянии разглядеть. Зато оно видит его отлично и не спускает с него глаз.

– Послушай, Андрюш. Большинство зверей заведомо бояться тебя больше, чем ты их, – внезапно он вспомнил слова отца.

– Даже волк?

– Даже волк.

– Если, входя в лес, ты не хочешь встретить его обитателей, просто веди себя шумно. Большинство зверей узнают о твоем присутствии задолго до того, как ты их увидишь. Никто тебя не тронет! И даже волк!

Не отворачиваясь от коридора полностью, а лишь слегка повернув к двери голову, Андрей ответил, специально крича.

– Да! Здесь безопасно! Можете лезть!

В этот самый момент на самой периферии своего зрения он увидел, или ему во всяком случае показалось, что он увидел, как небольшой участок теней едва заметно шевельнулся. Буквально на долю секунды, прежде чем все снова стало спокойно. Вполне возможно, ему показалось. После такого стресса и созерцания тел человеку может привидится много всего необычного. Но тут же в ответ на эту мысль в голове он услышал голос отца: «Запомни, что всегда лучше убедиться, чем сделать глупость, а потом жалеть2. Насколько Андрей мог помнить, это он услышал от отца, когда был еще ребенком в ответ на вопрос «Почему нельзя стрелять по кустам, если видишь движение?» Без всяких сомнений, никаких кустов здесь не было, да и стрелять Андрей ни в кого не собирался, не говоря уже о том, что ему было не из чего. Но он все равно решил закричать во тьму. Все равно решил подстраховаться. Понятное дело, что никакого зверя во тьме не было. Что еще за глупость! Но Андрею было нужно убедиться, что чувство наблюдения и странное движение теней всего лишь игра натерпевшегося за сегодня рассудка. В любом случае, ничего страшного от того, что он закричал, не случилось, но зато теперь он чувствовал себя в безопасности. Теперь ему стало гораздо лучше.

Спустившись по лестнице, он обнаружил тела охранников, изувеченных крупнокалиберными пулями. Андрею стало неимоверно жутко, но он заставил себя нагнуться и поднять с пола два пистолета.

Следующим, к удивлению Андрея, под дверью пролез не Дима, а Амалицкий. Только поднявшись на ноги, он шокировано смотрел на Андрея, склонившегося над телами. Он сразу поднялся. Пошатнулся от приступа тошноты и направился к дверям.

– Откуда вы взяли оружие?! – Амалицкий напряженно посмотрел на Андрея. Тот указал глазами и фонарем на тела, на лице появилось тяжелое выражение. Каким бы спокойным он ни пытался казаться, держать пистолеты в руках оказалось очень неприятно.

– Не думаю, что мы можем себе позволить себе ими разбрасываться.

Амалицкий переменился в лице. Кивнул.

– Если вам неприятно, давайте мне.

Андрей выдохнул. Протянул Амалицкому пистолеты.

Наконец все остальные пролезли под дверью. Тогда Амалицкий развернулся к остальным, показав пистолеты.

– Кто-то умеет пользоваться оружием?

Виталий неуверенно поднял руку.

– Ну… Ходил в тир пару раз.

Амалицкий протянул ему пистолет. Другой, немного подумав, отдал Петрову.

Давно оставив позади тела охранников, группа двигалась вперед.

– Предложу вам идти по служебным коридорам, – не останавливаясь ни на шаг, сказал Петров, идя впереди всей группы.

– А почему мы не можем просто пройти по главному? – Дима, ускорив шаг, поравнялся с ученым.

– Потому что служебные тоннели ведут от станции к нам напрямую. Так мы сократим путь минимум вдвое, да еще и выйдем к черному ходу того блокпоста, что окнами на станцию выходит.

Спорить никто не стал.

Проведя в гробовой тишине служебных коридоров более двух десятков минут, где все звуки ограничивались собственным дыханием и глухим стуком ботинок, Андрей чувствовал, как ему стало не по себе. Особенно неприятные чувства нахлынули на него, когда ведомая доктором группа пересекла несколько перекрестков, которых Андрею раньше видеть не приходилось. Несомненно, он не мог не доверять Петрову как чуть ли не главному человеку на станции. Человеку, для работы которого в первую очередь эту станцию построили. Железная уверенность в правильности пути и почти стоическое спокойствие, несмотря на пережитое в лучшем случае час назад, не могли не вдохновлять. Но эти длинные коридоры, уходящие в неизвестность, вернули Андрею странное чувство чужого присутствия.

Группа продолжала спокойный путь еще минут пять. Чувство тревоги все нарастало. Идущий замыкающим Андрей чувствовал, как его снова покрывает гусиная кожа. Другие похоже ничего подобного не ощущали. Признаки настороженности подавал только идущий рядом с ним Аркадий, да и весьма вероятно он не почувствовал что-то сам, а просто бессознательно перехватил эмоцию от ближайшего спутника. Андрею становилось все хуже. Теперь его волновало не чувство наблюдения, а стойкое ощущение того, что он сходит с ума. Темнота, обычно казавшаяся ему приятно расслабляющей и по-своему уютной, начинала давить на него. Ощущение неизвестности действовало на нервы, а почти полная тишина не давала мозгу хоть на что-нибудь отвлечься. Отсекала последнюю возможность спасения от надвигающейся волной бессмысленной паники.

Единственное, что хоть немного подбадривало Андрея, так это факт того, что паника надвигается не на него одного. Аркадий сильно напрягся. Теперь по нему было видно, что его волнение имеет свой собственный источник. Вполне возможно, материальный и весьма существенный. Внезапно он остановился и обернулся. Остановился и Андрей.

– Вы это слышали? – Парень вглядывался в темноту как мог, но едва ли что-то там видел.

– Слышал что?

– Звук. К-кааак шорох.

– Что вы там? – ушедший вперед Виталий заметил отстающих и остановился. Остановились и все остальные.

– Послушай, я ничего не слышал. Должно быть, просто нервы. Иди впереди меня, если тебе так комфортнее.