Онагр

– Даже и в манере ее есть как будто сходство с княжной…

– Неужели и в манере?

Онагр еще пристальнее посмотрел на девушку. Изнеженный статский был для него авторитетом.

– Мне чрезвычайно нравится ее отец, – сказала г-жа Горбачева, – такой балагур, шутник и с такими здравыми понятиями обо всем. Он прежде командовал полком и никак не мог сойтись с своим бригадным генералом, оттого и вышел в отставку. Прежде он с семейством жил в Москве, а потом в своей тверской деревне. В Петербурге они не более месяца.

– Шармант персонь! – сказал Онагр.

– Меня что удивляет, – продолжала г-жа Горбачева, – ведь она почти не была в свете, а, несмотря на это, тре-жантиль!

Через четверть часа девица с черными локонами сделалась вдруг предметом всеобщего внимания.

Онагр спешил ангажировать ее на мазурку.

Господа офицеры и статские франты стекались изо всех комнат в залу смотреть на девицу с черными локонами.

– Она похожа на княжну! – слышалось повсюду.

– Как две капли! – кричал офицер с серебряными эполетами, бегая по зале, – я первый заметил это сходство. И говорит точно княжна; я с княжной несколько раз танцевал, – и напрыскана духами heliotrope, как княжна; только вальсирует неловко, руку не умеет держать, оттого она и мало вальсирует. Я люблю вальсировать с m-lle Неврёзовой – та ловкая!

Мазурка! мазурка!

Онагр поставил стул для своей дамы. Катерина Ивановна в первой паре уже летит с адъютантом. Адъютант рассыпается перед Катериной Ивановной и выдумывает беспрестанно какие-то новые, трудные фигуры. Онагр рассердился на адъютанта; а на Катерину Ивановну, – о! на нее он и смотреть не хочет. Его начинает сильно занимать девица, похожая на княжну. Он любезничает с нею изо всех сил, он говорит без умолку, а она только слушает, она кажется утомленною… Но вот музыка смолкла, усталые и тяжело дышащие кавалеры и дамы разбрелись по разным комнатам в ожидании ужина…

«Нечего сказать, прелесть как хороша, а не разговорчива! – подумал Онагр, расставаясь с девицей, похожей на княжну, – будь она немного повеселее и поживее да понаряднее, тогда бы просто свела с ума».

Офицер с золотыми эполетами, по своему обыкновению, явился после мазурки.

– Я, братец, кажется, в самую пору, – сказал он Онагру. – Что, накрывают ужинать? Сядем за ужином вместе. Ну что, весело было?

– Да. С какой душечкой я танцевал мазурку! Постой, я тебе покажу ее.

Онагр схватил офицера за руку. Они обежали все комнаты, но нигде не нашли ее.

– Видно, уехала.

– Брюнетка или блондинка?

– Брюнетка.

– Лучше Лизы, братец, брюнеток я и не видал, признаюсь тебе. А что твоя Катерина Ивановна?

– Ничего! надоела, братец; я с ней рассорился; хочу как-нибудь отделаться от нее.

Дмитрий Васильич сыграл пятнадцать робберов в вист, расправил свои одеревеневшие члены, пройдясь раза два по комнате, и подвел Онагра к директору.

– Вот, ваше превосходительство, господин Разнатовский, о котором я говорил вам.

– Очень приятно познакомиться, – сказал директор, протягивая руку, – что, я думаю, устали, много танцевали?

– Да-с.

– Я говорю, ваше превосходительстве, что надобно служить молодому человеку, – заметил Дмитрий Васильич, – не правда ли?

– Как же не служить? А вы, верно, боитесь службы? Служба не так страшна, как вы думаете; не бойтесь. Мы вас не замучим.

Онагр поклонился.

– Приезжайте, когда вам можно будет, ко мне вместе с Дмитрием Васильичем. Я рад всегда видеть вас у себя, мы потолкуем с вами.

– Чем, ваше превосходительство, изволили кончить вист? – сказал подошедший в эту минуту хозяин дома, с чувством смотря на директора.

– Выиграл, выиграл!

– Мне весело, ваше превосходительство, что вы у меня в доме изволите, кажется, выигрывать по большей части.

– Да, да, странно! у вас мне какое-то особенное счастье. Я к вам буду чаще ездить.

Директор благосклонно захохотал.

– Милости прошу, ваше превосходительство; такие гости, как вы…

Хозяин дома не прибрал окончательной фразы, низко поклонился и потом еще с большим чувством посмотрел на директора.

После этого в зале началась кутерьма; лакеи носили плитки с одеколоном, раздвигали столы, откупоривали бутылки, гремели тарелками и стаканами.

Ужин готов.

Дамы сели за особенным столом; около них поместились только два или три записные любезника, и, между прочим, адъютант возле Катерины Ивановны.

«Холодная, бездушная кокетка! – сказал Онагр самому себе; покосясь на нее, – и нашла по себе молодца: этот адъютант глуп, пусть его вздыхает. Она меня не завлечет теперь в свои сети, нет! После и станет раскаиваться, да поздно…»

Утешив себя этою мыслию, Онагр наложил полную тарелку чего-то вроде майонеза и налил полный стакан вина.

Офицер с серебряными эполетами был чрезвычайно доволен ужином: он пил более всех и все говорил, что после ужина надобно затеять непременно гросфатер.

Онагр не дождался гросфатера и уехал.

Он лежал в карете; ему мерещилась девица с черными локонами, похожая на княжну…

«Какой рост и какая талия, чудо! Что, если бы надеть на нее бархатный капот и пройтись с нею по Невскому? все бы останавливались и смотрели…»

Глаза его слипались.

«А что, не жениться ли мне?»

При этой блестящей мысли он заснул.