Сказания Меннескер. Ледяная стрела

Лара с трудом оторвала взгляд от ребятишек и вздохнула, когда вновь наткнулась на сгорбившегося на плоском камне мага. Покачав головой, она села рядом и приобняла его за плечи. Вайлонд вздрогнул и вопросительно на нее посмотрел.

– Успокойся. Ты же сам сказал, что даже в одиночку Мелисса справится с этой тварью, – женщина осторожно подцепила кончиками пальцев темную прядь и убрала с бледного лица. – Все будет хорошо.

– Хотел бы я иметь хотя бы часть твоего оптимизма, – усмехнулся чернокнижник.

Она улыбнулась в ответ.

Если бы он только знал, что вера в светлое будущее для нее самой уже давным- давно является чем-то недостижимым.

Глава 3. Змеиная королева

Гостиная была озарена светом, исходившим от камина, где ярко полыхали поленья. Огненные отсветы зловеще бродили по комнате, обставленной различной дорогостоящей утварью. Искусной ковки канделябры, костяные статуэтки, зеркало, обрамленное позолоченной рамой… она ненавидела это место, такое солидное, украшенное аляповатыми безделушками, призванными показать состоятельность его владельца.

Лара знала, что в последнее время дела у ее отчима шли по меньшей мере плохо, однако он все равно продолжал показываться в высшем свете, демонстрируя всем, что он все еще является частью этого самого «света» и даже иногда отправлялся на охоту в компании высокородных членов общества.

Девушка все еще прекрасно помнила, как ее мать вышла замуж за этого мерзкого человека, думая, что так они смогут выбраться из той бедности, в которой были вынуждены выживать. И это помогло: новый муж дарил ей многочисленные подарки, водил всюду с собой и представлял как любимую жену. Вот только та была лишь украшением, которым он любил хвастаться на званых вечерах. Сама женщина счастья не знала и терпела все выходки своего супруга, который любил вымещать на ней свою злость. Быть может, именно это подточило глубоко несчастную мать, и женщина покинула этот мир без малейшего сожаления, оставив на растерзание Лидию Стилкроссу свою единственную дочь.

И вот теперь, когда дела у ее неродного отца пошли плохо, Ларе предстояло повторить судьбу матери. Выйти замуж за богатого господина преклонных лет из Илиграда, чтобы потом получить если не все его состояние, то урвать хотя бы часть.

Ей был омерзителен такой подход. Она ненавидела всем сердцем и душой своего отчима, который явно не был доволен ее выбором, а именно – отказом становиться игрушкой, никчемной пешкой в его руках, какой была ее мать.

– Почему ты отказала ему? – прорычал мужчина, оторвавшись от бутылки, от которой несло таким сильным и резким запахом, что девушка невольно поморщилась. – Отвечай!

– Потому что не собираюсь выходить замуж за человека, с которым быть не хочу.

– Никого не волнует, чего ты хочешь, – погрозил ей пальцем глава семьи, вновь прильнув к бутылке. – Кха! Где бы ты была, если бы не я, а? Умирала бы от голоду под забором, продавая никому не нужный товар! Да на тебя никто бы и не посмотрел, будь ты красивой, как твоя мать, хоть тысячу раз!

Он поднялся и пошатнулся. В его глазах зажегся огонь, который был прекрасно знаком девушке. Это означало, что лучше наперекор мужчине не идти, но отчего-то слова продолжали слетать с ее губ:

– Я не стану игрушкой ни в твоих, ни в его руках. Я не хочу оказаться в неволе, как мама.

– Твоя мать была слабой! – бросил глава семьи, приблизившись к ней еще на шаг. – И, видимо, ты такая же… от тебя никакого толку!

Девушка смотрела на этого высокого пошатывающегося человека, в темном взгляде которого горело пламя. Смотрела в эти глаза, столь ненавистные и злобные, обличающие истинную суть этого негодяя, который умело играл на публику порядочного человека. Человека, который вместо того, чтобы попытаться решить свои проблемы собственными силами, готов буквально продать падчерицу.

Возможно, было бы лучше, если бы они с матерью и вовсе никогда не стали частью его семьи.

Лара стиснула зубы и сжала кулаки. Бурлящая злость подбиралась к горлу, вырывая из ее глотки глухое рычание. Хватит!

– Ты просто грязная бесчестная свинья, если думаешь, что…

Ее резко схватили за предплечье и дернули на себя. Она в ужасе подняла взгляд на отчима, который всем своим видом излучал звериную злость, точно сам являлся физическим воплощением зла.

– Что ты сказала, мерзавка?! – прогремел он перед самым ее лицом, обдав сильным запахом перегара. – Твоей задачей было понравиться этому богатому хрычу! – он оскалился, и оскал этот заставил девушку похолодеть. – Если ты даже своим хорошеньким личиком воспользоваться не можешь… то оно тебе ни к чему.

Она попыталась вырваться, предвидя что-то ужасное, но ее руку удерживали стальной хваткой. Мужчина потянулся к дорогому охотничьему ножу, рукоять которого была украшена искусной резьбой. Это был один из подарков одного влиятельного вельможи, с которым они частенько выезжали в лес «на кабана».

Собрав все силы, девушка оглушительно закричала, надеясь, что ее услышат хотя бы слуги, но те, даже если и слышали, предпочли остаться в стороне от гнева хозяина.

Ее резко развернули так, что рука оказалась вывернута под углом назад, повалили на пол, и сверху взгромоздилась неподъемная туша отчима. Лара вновь закричала, когда холодное лезвие коснулось ее лица.

Боль была мучительная, девушка ощущала, как остро наточенный нож медленно врезается в плоть и срезает кожу. Из ее легких вырвался крик, такой громкий, что слышно было наверняка во всем доме и его окрестностях. Крик, который не походил на человеческий, а скорее напоминал истошный вой раненого зверя, которого добивают охотники.

– Не брыкайся ты! – пропыхтел глава семьи, перехватив ее руку и вновь принявшись за дело.

Боль ослепляла, лишала слуха, не давала дышать. Она кричала, но крик ее тонул в огненной пляске теней, танцующих по стенам комнаты. Девушка чувствовала, что еще немного, и она точно потеряет сознание.

И тут до нее донесся едва различимый за пеленой боли и страха голос:

– Что за шум? Аж снаружи слышно! Что происх…

Тяжесть исчезла, Лара судорожно втянула воздух и с трудом подняла голову. Брат, который, видимо, только вернулся домой, с трудом оттащил отца и бросил ей:

– В сторону! Ну же!

Она не понимала, что происходит: все вокруг казалось просто ночным кошмаром, из которого ей хотелось как можно скорее выбраться. Ухватившись рукой за каминную полку, девушка медленно поднялась на дрожащих ногах, чувствуя, как по лицу стекает кровь.

– Линд, что ты творишь?! – прогремел глава семейства, пытаясь вырваться из хватки сына.

– Отец, ты пьян. Прекрати!

– Уйди, слышишь! Твоя никчемная сестра ни на что не годится, а нахлебники мне не нужны!

Она зажмурила правый глаз, который залило кровью, и сделала пару шагов в сторону двери, опираясь о ту же полку, уставленную дорогими безделушками.

– Оставь ее в покое! – ее брат очень уважал своего отца и был к нему действительно привязан, он почти никогда не дерзил ему, и вот теперь даже он перешел на крик.

– В покое?! Издеваешься?! Этой девке замуж пора, а она брыкаться вздумала! Прочь с моей дороги!

Мужчина вырвал руку и, замахнувшись, нанес удар. Лара замерла и обернулась. Удар был таким сильным, что молодой человек, щека которого обзавелась кровавой ссадиной, упал на пол. Глава семейства никогда до этого дня не поднимал руки на любимого сына, и уже только это действие дало Ларе понять одно: этот человек окончательно потерял контроль над собой.

– И дай мне уже закончить то, что я начал… – прохрипел мужчина, злобно сверкнув глазами и уставившись прямо на нее.

Он, точно зверь, прыгнул вперед, замахнувшись окровавленным ножом, на котором девушка с ужасом различила кусок собственной плоти, видимо, зацепившийся за лезвие.

Точно добыча, Лара замерла перед надвигающейся опасностью, не зная, что делать, пока ее рука не нащупала что-то холодное. Ее взгляд метнулся к канделябру, украшенному рунической вязью у основания.

Все произошло так быстро, что она и различить ничего не смогла. Тонкие бледные пальцы до боли сжали предмет, она махнула им с такой силой, которой еще никогда в себе не чувствовала. Изумрудные глаза вспыхнули злобой:

– Пошел прочь!

Раздался противный хруст, мужчина упал на пол. К ногам стало медленно подбираться багровое пятно. Канделябр в руках стал, казалось, еще холоднее, точно обратившись в лед.

Словно издалека до нее донесся голос брата:

– Что ты наделала…

Но девушка уже не вслушивалась в окружавшие ее звуки: остались только боль и лед, застывший у нее в руках и принесший смерть.