Стерильно чистые убийства

– Ну, – язвительно проговорила она, – я не стала б готовить свои фирменные мартини для первого встречного-поперечного! – Еще раз от души хлебнула из бокала и осторожно установила его на ручке кресла. – Не замечаете, как тут становится жарко?

– Нет, – сказал я, но ничуть не охладил ее пыл.

– Я задыхаюсь! – вскричала она. – Мое тело жаждет освобождения от тяжелых оков повседневной работы. А раз оно жаждет свободы, пускай получает свободу!

Она встала, старательно держась ко мне спиной, расстегнула на белом комбинезоне “молнию”, и он упал к ее ногам. Остался один лифчик и черные трусики, низко сидевшие на ягодицах классической формы. Онемев и не веря своим глазам, я следил, как она расстегнула лифчик и он полетел на пол, потом сунула большие пальцы за пояс трусиков и спустила их вниз по ляжкам. Слегка наклонилась, перешагивая через трусики, и гладкие, словно мраморные, ягодицы чуть-чуть разошлись по разделяющей их линии. Она выпрямилась и повернулась ко мне. На ней все еще были очки.

– Не возражаете, если останусь в очках? – мило спросила она. – Я чертовски близорука и без них даже вас не увижу.

– Конечно, валяйте, – охотно согласился я. – Они вносят в ваш облик очаровательный экзотический штрих.

Глазея на нее, я ощутил в животе быстрое щекотание. Тело ее было гладким и безупречным, коралловые соски торчащих полных грудей уже набухли от желания. Темный треугольник лобка между ляжками, застенчиво выглядывающий из розоватых створок клитор казались воротами в рай. Мой дружок мощно отреагировал на картину и открывающуюся перспективу.

– Эллен Спек, – провозгласил я, – в одежде вы привлекательны. В обнаженном виде прекрасны. А уж учитывая очки, вообще не знаю, сумею ли я устоять.

– Благодарю вас, лейтенант, – задумчиво проговорила она, а потом вдруг хихикнула. – Я вот стою перед вами совсем голая и даже не знаю, как вас зовут.

– Эл, – сообщил я, встал и начал расстегивать рубашку.

– По правде сказать, меня это не впечатляет, но все-таки лучше, чем “лейтенант”. – Она схватила бокал и проглотила остатки мартини, пока я быстро сбрасывал одежду, оставив на полу громоздкую кучу вещей. Налитой жезл гордо реял передо мной, опровергая все законы тяготения.

– Пошли в спальню, – предложила она, медленно расплываясь в сладострастной улыбке, рассматривая меня с головы до ног и останавливая взгляд на самом существенном. – Всему свое место, а для таких вещей спальня, по-моему, – наилучшее.

– Единственно подходящее, – согласился я, позволяя ей взять меня за руку и препроводить, как послушного маленького мальчика, в спальню.

Все время, пока мы занимались любовью, она оставалась в очках – и на стадии предварительных игр, когда мы ласкались и ощупывали друг друга, обменивались влажными крепкими поцелуями, взаимно исследуя языками рты, и потом, когда она завалила меня на спину, села верхом и, поймав раскаленный, отвердевший шомпол, направила его меж атласными ляжками в сырое, мягкое, пульсирующее лоно, крепко и жарко объявшее меня.

Она пустилась вскачь со знанием дела, приподнималась, и моя бьющаяся, напряженная плоть чуть не выскакивала изнутри, потом вновь приседала, так что я погружался почти до самого донышка. Ускоряя движения, она целенаправленно и неустанно подводила обоих нас к потрясающему, всепоглощающему моменту. От того, что все время на ней красовались очки, происходящее становилось еще слаще.

***

Я ушел от нее чуть позже двух, с ключом от квартиры Эверарда в кармане. В тот момент, как за мною закрылась дверь, показалось, будто я из волшебной страны шагнул в неприкрашенную реальность. Спускаясь на другой этаж в лифте, я вновь в полной мере проникся чувством долга и через несколько секунд входил в квартиру Эверарда. Кроме прочего, я надеялся сэкономить днем лишнюю поездку.

Гостиная выглядела по-настоящему аккуратной и чистой, равно как кухня и ванная. Даже в спальне царил полный порядок, за исключением кучи одежды, валявшейся на полу. Я опустился на четвереньки и тщательно ее рассортировал. Мужская спортивная куртка и брюки, рубашка и нижнее белье, носки и ботинки. Потом женский черный свитер, потертые джинсы, белый лифчик и парные к нему трусики, поношенные сандалии. Во внутреннем кармане спортивной куртки оказался бумажник с водительскими правами Эверарда, парой кредитных карточек и примерно шестьюдесятью долларами наличными. В одном из брючных карманов лежала скомканная бумажка. Я осторожно расправил ее и увидел, что она исписана непонятными значками, которые на мой невежественный взгляд показались химическими формулами. Может быть, я держал в своих везучих руках “открытие Эверарда”? Или, скорее, какую-нибудь машинально нацарапанную абракадабру. Я заглянул в шкаф, в ящики комода и не нашел больше ничего интересного.

Весьма любопытный вопрос не давал мне заснуть за рулем по дороге домой. Зачем было убийце трудиться забрасывать одежду своих жертв на квартиру к Эверарду и почему он не позаботился забрать этот клочок бумаги, если он имеет какую-то ценность?

Глава 5

Я бодро вошел в офис пораньше – еще одиннадцати не стукнуло, – и медово-блондинистая сердцеедка, выступающая в роли личной секретарши шерифа, отвесила мне приветственный упрек.

– В девять часов, – изрекла Аннабел Джексон, – день для него начинается светло и радостно. Десять часов – и он принимается бурчать сквозь зубы и пиявить меня всевозможными мелочами, не имеющими никакого значения. Десять тридцать – и он превращается в дикого бешеного быка. Почему вы, Эл Уилер, работая над убийством, не способны хоть раз явиться сюда в разумное время?

– Я остановил машину перед офисом, – невинно пустился я в объяснения, – в пять минут девятого. Вдруг с четвертого этажа дома напротив долетел жуткий вопль. Свихнувшийся буян снова затеял драку. С бедной малюткой старушкой, которой стукнуло шестьдесят семь лет и восемьдесят три зимы. Когда я подоспел на четвертый этаж, она только что кокнула его насмерть старым обухом от топора, который случайно валялся поблизости. Я арестовал ее за убийство первой степени, а потом – неужели вы не слыхали? – свихнувшийся поджигатель поджег дом, швырнув бомбу в подземный гараж! Ну, я…

– Ох! – с нескончаемым омерзением вздохнула она. – Заткнитесь!

Я окинул ее одобрительным взглядом и любезно заметил:

– Я смотрю, слово “лифчик” до сих пор тут считается неприличным.

– Это тут не единственное неприличное слово, – весьма нелюбезно отрезала она, метнув в меня красноречивый взгляд, чтобы я не ошибся в истолковании смысла.

– Шериф хочет видеть меня? – смиренно спросил я.

– С девяти часов нынешнего утра, – зловеще улыбнулась она. – Не забудьте сообщить письмом, когда подыщете другую работу!

Я стукнул в дверь кабинета шерифа, услыхал изнутри утробный рык доисторического чудовища и вошел. С первого взгляда было отчетливо видно, что шериф Лейверс пребывает в очередном припадке ярости. Массивные брыли тряслись, словно взбесившийся мусс “Джелло”, а кончик большой толстой сигары раскалился добела. Я сразу же интуитивно почуял, что сейчас неподходящий момент затевать разговор о перспективах моего продвижения по службе.

– Очень мило, что заглянули, лейтенант, – хрюкнул он. – Полагаю, вам больше нечем заняться?

– Вы же знаете, как обстоит дело с двойными убийствами, шериф, – проговорил я с бледной улыбкой. – День начинается утром часов в одиннадцать, а заканчивается в три следующего утра.

– И как же ее звали? – прорычал он. Я сел в кресло для посетителей и изобразил для него трижды искреннюю улыбку, понадеявшись, что она ясно и четко демонстрирует полное понимание его проблем с моей стороны и единственное стремление прийти на помощь. Видя перед собой Лейверса в таком настроении, можно выйти из положения лишь одним способом – завести непрерывный монолог, пока он не начнет лихорадочно искать возможность от вас избавиться. Поэтому я преподнес ему подробный отчет обо всем деле в целом с самого что ни на есть начала, на ходу там и сям внося редакторские поправки. Закончив, я даже сам устал от звука собственного голоса.

– Вы, должно быть, шутите, лейтенант! – Шериф вперил в меня остекленевший взгляд. – Для начала у вас двойное убийство, само по себе из ряда вон выходящее. Два абсолютно голых трупа, исчезнувшая одежда и прочее. А теперь вы мне докладываете, будто этот Эверард – химик-экспериментатор, возможно открывший некий способ уничтожения всего живущего на земле, и обоих убили именно из-за этого?

– Ну… – Я окинул его столь же бесстрастным взглядом. – Я не совсем то хотел сказать, шериф, но есть вероятность, что работа Эверарда имеет существенное значение.

– Знаете, да вы просто теряете время, числясь в моем управлении! – взорвался он. – Вам бы надо служить в ЦРУ. Вы, Уилер, истинный “рыцарь плаща и кинжала”[2 - “Рыцарь плаща и кинжала” – агент секретной службы.]!

– Сэр, – молвил я, не питая реальной надежды, – понимаю, это выглядит…

Но было поздно. Его взгляд затуманился, голос стал смахивать на завывания чревовещателя.

– Контакт со связником на углу Пятой и Мейн-стрит, – глухо и монотонно забубнил Лейверс. – Связник будет стоять спиной к заходящему солнцу, в черной шляпе с полями, пониже натянутой на уши, и в потрепанной куртке. Поравнявшись, остановитесь и наклонитесь поправить шнурок. Узнаете его по паролю: “В Аркадии кругом одни арканы”. Отзыв: “Нет ничего хлеще “Фоли-Бержер”[3 - “Фоли-Бержер” – мюзик-холл в Париже.].

Идентифицировав друг друга, проделайте по направлению к перекрестку тур вальса. Если сигнал светофора будет красным…

– ..дайте команду отбоя: “Не покончить ли с этим, шериф?” – взмолился я.

Лейверс взглянул на изжеванный кончик сигары, глубоко вздохнул и швырнул ее в пепельницу.

– Почему? – жалобно возопил он. – Неужели хоть раз на моей территории не может произойти симпатичное и простое убийство без каких-либо осложнений? Когда некто, возненавидев жену, приходит домой и облегчает душу, приканчивая ее каким-нибудь пресловутым тупым предметом? Когда преступник оставляет кругом четкие отпечатки всех десяти пальцев и делает на допросе чистосердечное признание?

– Вы уже получили от дока Мэрфи отчет об аутопсии? – с предельной осторожностью поинтересовался я.

– Смерть наступила между тремя и четырьмя утра. Причина смерти в обоих случаях – ножевое ранение. В содержимом желудков ничего необычного, никаких следов алкоголя или каких-либо медикаментов.

– Грандиозно! – продемонстрировал я ловкий фокус, закатив глаза к потолку. – А из лаборатории криминалистики?

– Никаких отпечатков, за исключением тех, что принадлежат жертвам. Такие ножи можно купить в любом хозяйственном магазине, где пожелаете.

– По-моему, Эду надо забрать одежду из квартиры Эверарда, – вставил я. – Может, к левому рукаву спортивной куртки прилипли клочки волос убийцы?

– Предпочитаю предложенный мною шпионский метод, – пробурчал Лейверс. – Больше фантазии.

– Мне бы хотелось, чтобы сержант Стивене покопался немножечко в прошлом миссис O'Xapa, – продолжал я. – Ее муж погиб в автокатастрофе пару лет назад, и…